Апачи. Кампания Сьерра-Мадре

В конце октября 1882 года с целью выявление мест дислокации враждебных апачей в Мексике, Крук отправил в район границы три роты скаутов во главе с капитаном Кроуфордом, а в марте 1883 года приступил к завершающей фазе подготовки экспедиции в Мексику. Крук  понимал, если не навязать враждебным сражение на территории Мексики (благо межгосударственное соглашение работало), то вскоре они начнут осуществлять набеги на территорию Аризоны и Нью-Мексико.
Пока Крук готовил кампанию, группа «рейнджеров Тумбстоуна» как они себя называли, в изрядном подпитии,  с чувством злобного патриотизма, направилась в Сан-Карлос, для того, чтобы вырезать тамошних индейцев. Добравшись до южной окраины резервации, «храбрецы», протрезвев,  начали ощущать острый недостаток воды в организме. К тому же прежней смелости и одухотворенности по причине трезвения у них поубавилось. На пути они встретили старика апача, который собирал мескаль. Поскольку индеец был не вооружен, то «смельчаки» выстрелили в него, но к счастью для индейца промахнулись. Когда тот бросился бежать, то и «барные рейнджеры» немедля отправились в противоположном направлении. Таким вот образом и завершилась одна из наименее «кровавых боен» в истории апачских войн. «Это формирование полупьяных парней, словно мочевой пузырь испустило воздух по причине простой жажды», – отмечал Бурк, комментируя эту ситуацию.
В последнюю неделю марта отряды враждебных апачи осевших в горах Сьерра-Мадре в Мексике, совершили серею налетов на юге Аризоны и Нью-Мексико. Лидеры враждебных Чато, Бонито, Джеронимо на протяжении шести дней грабили поселения и ранчо на расстоянии протяженностью от 200 до 400 миль вдоль границы и перемещались с украденным скотом и лошадьми настолько быстро, что преследовавшие их кавалеристы не смогли за ними угнаться. При этом ренегаты убили двадцать шесть человек, включая судью Маккомаса из Силвер-Сити (Нью-Мексико) и  его жену, а шестилетнего сына судьи по имени Чарли увели с собой.
После этого набега один из воинов койотеро по имени Пеналтишен или Тзое, решил покинуть ренегатов и добровольно вернулся в резервацию. Пичес (Персик) как называли кавалеристы Тзое из-за его телосложения, принадлежал к группе апачей Белой Горы и был женат на женщине из племени чирикауа, которая погибла во время атаки отрядом полковника Лоренцо Гарсиа группы вождя Локо, осуществлявшей побег из резервации Сан-Карлос. Когда же Тзое сдался, лейтенант Дэвис взял его под арест. После апач дал согласие провести Крука в убежище враждебных чирикауа в Сьерра-Мадре, пояснив, что он против своей воли сражался на стороне соплеменников его покойной жены. По словам Тзое враждебные чирикауа имели в своем составе семьдесят воинов и пятьдесят юношей достигших воинского возраста, кроме того чирикауа имели на вооружении шестизарядные винтовки, но испытывали постоянный недостаток боеприпасов к ним.
Для того чтобы получить разрешение на пересечении границы с Мексикой и проведения на ее территории боевых действий, Крук  по телеграфу разослал командирам мексиканских пограничных постов сообщения о начале своей экспедиции. Но не получив подтверждения от них он поездом направился в Сонору для встречи с мексиканскими властями. Мексиканские власти были готовы сотрудничать с Круком и дали свое согласие на пересечение границы американским войскам.
  Согласно инструкции, Крук в ходе преследования апачей должен был строго соблюдать условия соглашение с Мексикой.
Перед началом экспедиции скауты апачи находились в приподнятом настроении, так как жаждали боя как свежего воздуха. Для того чтобы отличаться от враждебных, Крук приказал им носить на голове исключительно алые налобные повязки. В ночь перед походом скауты провели ритуальный военный танец и поутру рысью выступили группами по два-три всадника. Их лица были расписаны красной краской. Каждый из них на голове имел алую повязку и был одет  в рубаху на выпуск, хлопчатобумажные кальсоны, мокасины из оленьей кожи собранные в складки ниже колен. На  поясе каждого скаута крепился патронташ с пятьюдесятью патронами и привязанным к нему мешочком ходентина (священный порошок, изготовленный из цветочной пыльцы, который апачи ритуально разбрасывали на рассвете или закате, а также очерчивали им символическую границу между мертвыми и живыми – авт.). Многие из  скаутов носили при себе защитные амулеты, заговоренные шаманами на случай попадания стрел и пуль противника. «Апачи в высшей степени набожны и суеверны. Магия имеет для них не меньшее значение, чем набожность», – отмечал Бурк.
Те разведчики, которые шли пешком передвигались быстрее тех, кто ехал верхом, и покрывали расстояние от 35 до 40 миль в день, невзирая на раскаленное солнце и труднопроходимую местность. «Скауты апачи – идеальные разведчики, зоркие и неутомимые, они всегда находились в постоянной боевой готовности. При любых экстремальных обстоятельствах они могли позаботиться о себе сами, без чьей-либо помощи. Они знали значение каждого следа, каждой притоптанной травинки, и точно определяли время, когда ее примяли, и того, кто на нее наступил», – писал Бурк.
Скауты как отмечали все без исключения современники, были весьма дисциплинированными солдатами. Они беспрекословно выполняли приказы, но терпеть не могли, когда их в чем-либо ограничивали. Их следопытский навык, который они демонстрировали в ходе военного похода, и привычки, ни в коем случае нельзя было сковывать рамками уставных норм писанных для белого солдата. «Чем ближе индеец к состоянию дикаря, тем ценнее  в нем дух солдата», – утверждал генерал Крук. Для совершения серьезных и ответственных операций Крук всегда старался отбирать тех из числа скаутов, которые считались самыми необузданными, ибо в их гордыне он видел уверенность и стопроцентный результат при выполнении любого сверхсложного задания. Необузданный сорвиголова апачи, уверенный в своем военном мастерстве, не мог позволить себе ошибиться и прослыть неудачником в глазах вождя солдат (генерала Крука). Лейтенант Джон Биглоу отмечал, что многие писатели того времени весьма красочно и поэтично описывали трудности американских солдат, которые тем приходилось испытывать в ходе антиапачских кампаний. Но ни одни из писателей, почему-то никогда не стремился живописать трудности, с которыми сталкивались во время походов скауты апачи. «Я с жалостью всегда смотрел на наших полуголых индейских разведчиков, – писал Биглоу, – полагаю, что только они способны, будучи изможденными, спасть в холодную ночь на одной своей скудной подстилке. Большинство из них не имели даже штанов, другие обходились парой кальсон, и шествовали босиком. Все они говорили Круку, что желают окончания войны с апачи, и хотят, чтобы белые и апачи жили в мире и могли работать сообща». 
Крук намеревался пересечь границу с Мексикой  в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями с мексиканской стороной и графиком движения его колонны. 1 мая колонна Крука достигла Сан-Бернандино Спрингс, где к ней присоединилась сотня разведчиков капитана Кроуфорда
В колонне состояли пять вьючных обозов из 266 мулов, управляемых семьюдесятью погонщиками. На каждого солдата приходилось по 160 патронов, а также пайки на 60 дней из хлеба грубого помола, бекона и кофе. Численность личного состава колонны составляла  241 человек – 6 офицеров, 42 солдата роты «I» 6-го кавалерийского полка и 193 индейских скаута под командованием капитана Кроуфорда, лейтенантов Гейтвуда и Маккэя. Отделениями разведчиков командовали Эл Сибер, Арчи Маклинтош, Северино и Микки Фри. Скауты принадлежали к племенам: чирикауа, Белой Горы, тонто, хуалапаи и явапай.               
Знахарь апачей предрекал успех экспедиции и на благополучный исход своего пророчества поставил сорок два доллара, поэтому разведчики апачи шли воодушевленными и в приподнятом настроении.
Походным маршем, войдя в долину Сан-Бернандино, колонна Крука двинулась в направлении известного городка Бависпе – весьма плодородную местность, но превратившуюся за несколько десятилетий в пустыню по причине апачской враждебности. Чем дальше колонна углублялась на территорию Мексики, тем больше взору военных представали запустение и скорбь.
7 мая Крук вошел в Сьерра-Мадре. Поначалу задорные скауты рысили между рядами солдат, изрекая шутки, и блистали своим апачским юмором, но внезапно их лица стали мрачными. Крук поинтересовался, в чем дело. Скауты ответили, что дальше не пойдут, пока человек не отпустит сову. Фотограф Фрэнк Рэндалл поймал сову и привязал ее к своему седлу. По апачским поверьям сова считалась предвестником беды. Крук приказал немедленно отпустить птицу, и колонна двинулась дальше.
Тропа, по которой шла колонна была вся усеяна останками скота, лошадей  и мулов, ранее украденных враждебными, что в свою очередь замедляло тем движения войск. Тропа то уходила круто в горы, то вилась по низине. Резкие перепады высоты сказывались на физическом состоянии солдат  и животных. Нагруженные муллы скользили и спотыкались на уступах и камнях. Пять животных сорвались с высоты и разбились насмерть. Каждый шаг людям и животным давался с трудом, лишь только скауты апачи шли без видимого напряжения, преодолевая горные кряжи.
Вдруг один из разведчиков подал сигнал похожий на низкий свист. Колонна тревожно замерла. Скауты жестами обменялись между собой и доложили, что двое враждебных чирикауа якобы идут впереди колонны. Разведчики тут же привели оружие в боевое состояние и отправили с десяток воинов вперед. Тревога оказалась ложной. За враждебных чирикауа были приняты двое погонщиков мулов, которые искали отбившихся от обоза животных.
Крук осознавал, что солдаты сдерживают темп, поэтому поручил Кроуфорду, Гейтвуду и Маккэю в течении двух дней выйти на след враждебных самостоятельно и силами 150 скаутов атаковать их.
Разведчики Кроуфорда вскоре обнаружили луг, на котором паслись лошади и мулы враждебных. Чирикауа специально оставили их для выпаса, так как трава в этом месте была обильной. К вечеру к месту дислокации солдат вернулся посланный Кроуфордом курьер, который сообщил Круку  о том, что далеко впереди находиться лагерь враждебных чирикауа. Вскоре послышалась стрельба в горах, а за полночь возвратился и Кроуфорд со своими разведчиками и доложил, что его люди атаковали лагерь Бонито и Чато, убили девять человек воинов враждебных, захватили двух мальчиков  чирикауа пяти лет, столько же девочек и молодую женщину – дочь Бонито. 
Девушка призналась, что ее соплеменники  пришли в смятение, увидев атакующих их скаутов апачи. По ее словам, большинство воинов в лагере отсутствовали, так как занимались набегами по Соноре и Чиуауа. Она уверяла Крука, что воины враждебных при случае сдадутся солдатам без боя, а люди из групп Локо и молодого лидера чирикауа по имени Чиуауа уже сейчас готовы сдаться и уйти жить в резервацию, если им будет гарантировано достойное обхождение. Наиболее враждебными группами чирикауа, как отмечала дочь Бонито, являются группы Чато и Джеронимо, а также недни вождя Хуха, который, по ее мнению, будет сражаться до конца, хотя  в действительности имеет мало воинов.  Кроме этого девушка сообщила, что в лагере, который только что уничтожили скауты, находился маленький мальчик по имени Чарли, захваченный Чато в ходе одного из набегов. У Крука и остальных офицеров не было сомнений, что это сын убитого индейцами судьи Маккомаса. Стоит отметить, что тогда все потуги Крука разыскать сына судьи и отбить его у индейцев не увенчались успехом. И еще полсотни лет его судьба оставалась неизвестной, пока апачи Джейсон Бетцинес не открыл его судьбу. Когда скауты атаковали лагерь Чато, то в ходе боя они убили мать одного из воинов Чато. Скорбь этого воина была настолько сильна, что гнев помутил его разум, и он  в порыве захлестнувшей его ненависти и жажды скорейшего мщения убил пятилетнего белого мальчика. Все чирикауа без исключения тогда осудили поступок этого воина, но опасаясь, что за это белые могут казнить его, соплеменники хранили тайну об этом инциденте пятьдесят лет.
    Дочь Бонито предложила Крку отпустить ее, чтобы она смогла в течение двух дней собрать всю общину и привести ее сюда. Крук согласился и для выполнения этой миссии с ней отправил юношу апачи.  Вскоре к Круку пришли две женщины – сестры скаута То-Клани и сообщили, что их общины  понесла большие людские потери. Потом сдались еще шесть женщин чирикауа, среди которых была сестра Чиуауа. По ее словам ее брат Чиуауа также намерен сдаться и для этого в горах сейчас собирает рассеявшихся своих людей. Также она сказала, что если офицеры хотят провести с ее братом переговоры о сдаче, то в знак примирения и своих добрых намерений, должны вернуть ему его белую лошадь и мексиканское седло, захваченные скаутами в ходе нападения на их лагерь. По распоряжению Крука лошадь была найдена и отдана сестре Чиуауа, которая ушла в горы, чтобы потом привести к Круку своего воинственного брата. Когда Чиуауа спустя некоторое время въехал в стан колонны Крука на этой белой лошади, то галопом помчался на скаутов, вынудив тех разбежаться по сторонам. Чиуауа кричал в адрес Крука: «Если  я тебе друг, как ты говоришь, то зачем ты убил старуху – мою тетку»! Чиуауа тогда имел ввиду нападение скаутов на его лагерь и гибель от их пуль своей родственницы.
  День за днем в лагерь Крука в мексиканских горах стекались мужчины, и женщины враждебных чирикауа. Чиуауа привел свою общину и, выражая стремление к миру, отметил, что апачи устали от войны. К 20 мая сдались 121 человек апачи. Чато и Джеронимо все еще отсутствовали, совершая где-то далеко налеты на мексиканские поселения. Но вскоре на вершинах холмов разведчики заметили воинов враждебных, которые наблюдали за лагерем Крука, что означало, что лидеры ренегатов из набегов вернулись.
Джеронимо, как свидетельствовал позднее Джейсон Бетцине, еще до  получения сообщения от своих разведчиков о захвате лагеря враждебных командой Крука, узнал об этом от духов-покровителей, с которыми, как и всякий шаман имел долгий потусторонний контакт. Находясь в набеге, еще за два дня до нападения скаутов на лагерь где находились общины Чато и Бонито, Джеронимо сидя на камне у костра неожиданно для всех воскликнул: «Наши люди в лагере захвачены солдатами! Что нам делать»?
На следующий день Джеронимо объявил своим воинам: «Завтра вечером, когда мы будем проходить вдоль северной стороны гор, мы увидим  вопящего человека на вершине холма слева от нас. Он сообщит нам, что солдаты захватили наш базовый лагерь».
В полдень следующего дня, с вершины холма воин известил группу Джеронимо возвращавшуюся из набегов о том, что их лагерь захватили солдаты.
Джеронимо решил сдаться и направился в лагерь Крука. Как только отряд Джеронимо вошел в лагерь генерал Крук уведомил его о том, что все подступы к лагерю перекрыты мексиканскими войсками и поэтому Джеронимо должен решить чего он хочет мира или войны. Оценив свои силы не в свою пользу Джеронимо ответил, что согласен сдаться.
После сдачи Джеронимо его группа проводила время в обществе скаутов. Джеронимо предложил станцевать победный танец чирикауа и пригласил скаутов потанцевать с женщинами чирикауа, в надежде отвлечь их внимание, а потом при возможности перестрелять их во время танца. Но скауты будто бы чувствовали в этом какой-то подвох и отказали Джеронимо. Позже родились слухи, что Джеронимо захватил людей Крука и вынудил генерала принять его условия. Рождению подобных слухов способствовали обстоятельства, согласно которым о Джеронимо после его сдачи Круку не было ничего слышно на протяжении девяти месяцев.
23 мая в лагере Крука сдались 230 человек апачей, в том числе и группа  мимбреньо под предводительством Катенайя, состоявшая из 38 человек. Также Джеронимо отдал на попечение Крука пятерых мексиканских женщин, ранее захваченных им в ходе набега. На обратном пути в США, Крук передал этих женщин мексиканским властям.
Когда продовольственные запасы у Крука стали заканчиваться Крук решил готовиться к возвращению, хотя и понимал, что Джеронимо не готов следовать со всеми в Сан-Карлос.
– Если ты намерен угомониться, сдать оружие, и заняться потом земледелием, то можешь возвращаться в Сан-Карлос», – прямо заявил Крук Джеронимо.
– Я согласен, но мне необходимо еще время, чтобы собрать своих людей и скот, бродящий в горах. Я приду к границе во второй луне, обещаю. – сказал Джеронимо.
 Это отнюдь не означало, что он обещал придти через два месяца, как  утверждали потом многие исследователи. Вторая луна – это всего лишь некий  неопределенный срок в будущем. Но, тем не менее, Крук принял его обещание и отправился в Сан-Карлос с 52 мужчинами и 273 женщинами и детьми  принадлежавшими в основном к уормспрингским апачи. Около двухсот чирикауа и недни из групп Найче, Джеронимо, Зеле и Хуха, остались в Мексике. В основном это были воины. Причиной, по которой они решили пока остаться, была необходимость в восстановлении целостности своих общин. Люди их семейных групп проживали в отдаленных горных лагерях, и поэтому требовалось время для того, чтобы их собрать. Но в действительности эти апачи преследовали целью проведение серии набегов за лошадьми и скотом, для того, чтобы потом спокойно торговать ими на территории резервации.
С Круком в Сан-Карлос ушли группы прославленных вождей Наны, Локо, Бонито, Катенайя. Последний на то время уже возвысился и стал военным лидером мимбреньо. Всей своей сущностью он ненавидел американцев и не скрывал этого. Катенай был весьма тревожным и подозрительным, но его лидерские качества влекли к нему молодежь. Он чувствовал это и под стать себе объединял вокруг сорвиголов и смутьянов. Поэтому Крук понимал, что за Катенайем требуется глаз да глаз.
Еще одним возвышающимся лидером мимбреньо, шествовавших в числе сдавшихся индейцев в колоне Крука был Мангас – младший сын легендарного Мангаса Колорадаса. Но, его лидерство среди мимбреньо было не заметным, так как пальму первенства уормспрингские апачи тогда еще отдавали старейшим своим лидерам Нане и Локо.
Как и Мангасу авторитеты Джеронимо и Хуха не позволяли в полной мере раскрыть себя в качестве молодого лидера чирикауа Начезу (Найче) – младшему сыну Кочиса.
Старики апачи спустя 70 лет после событий вторжения Крука в Сьерра-Мадре вспоминали: «В том месте несколько недель мы жили подобно тем, кто ушел в Счастливое Место. Мы снова охотились, пировали и танцевали у костров… так мы жили, подобно апачам до прихода белых глаз».
Смелый поход Крука в Сьерра-Мадре изменил ход войны с апачи. Большинство индейцев, устали от войны и пали духом, так как не смогли справиться с натиском военной машины США и никогда больше не вырвались из резервации.