Часть 1

В голове что-то тикает, щелкает. Чувствуется напряжение, здесь все нервничают. Комната такая тесная, мне кажется, что нас будто заперли в шкафу. Освещение здесь очень плохое, свет  еле пробирается через маленькое грязное окно. По моей коже бегают мурашки, мне не по себе. И только остается догадываться, зачем я вообще сюда пришла.
Предвзятое отношение ко всем – это, кажется, моя главная проблема. Хорошо, что я  это осознаю, и пытаюсь с этим справиться. Смотря на всех этих людей, собравшихся здесь, во мне просыпается чувство жалости и злости одновременно. Не помешало бы их унизить. Нервы на моем лице начинают непроизвольно двигаться. Это я называю потерей контроля. Такое количество людей влияет на меня пагубно. Во мне просыпается страх. Закрывая глаза, я пытаюсь медленно дышать. Открываю глаза. Теперь, кажется, все уставились на меня. Сейчас я хочу оказаться где-нибудь подальше от этого места.
Открылась дверь. Зашел наш врач. Я бы выразилась лучше не врач, а слушатель наших проблем. Хорошая работа у человека, сиди и слушай этот бред, изредка поддакивая. Так вот, наш врач это молодая женщина, лет тридцати. Светлые волосы, темные глаза. Внешность какая-то обычная, неприметная, незапоминающаяся. Ее улыбка такая неестественная, как у куклы. Она хихикает и пожимает всем руки. Своей руки я ей не подала. Не внушает она доверия, мне не хотелось бы с ней обсуждать свои проблемы.
Начинает первым говорить свою проблему пожилой мужчина, сидящий напротив меня. Слишком худой, слишком старый, он вызывает у меня жалость. В его глазах появляются слезы. Слишком быстро говорит, и заметно нервничает. Врач слушает и что-то записывает себе в блокнотик. Я стараюсь не слушать его, не улавливать суть проблемы. Но все же некоторые его слова доносятся до меня.
- Они бросили.. Одного… Один, много лет… Нет денег, нет ничего…
Все понятно, и слушать больше не хочется. Жалость и отвращение. Нет, зря я сюда пришла. Это сборище нервных идиотов, ноющих о своей тяжелой жизни. У меня нет способности понимать людей, сочувствовать им. И если даже я действительно за кого-нибудь переживаю, то помогать ему у меня не получается. Или просто не хочется. Все это странно, для меня.
Уже кто-то другой начал рассказывать свою проблему. Это тянется очень долго. Стрелка часов словно застыла на месте. Скорее бы это закончилось. Они по очереди рассказывают что-то. А врач молча сидит и все что-то записывает.
 Очередь скоро дойдет и до меня. Но я не знаю, что сказать. Я строю в голове какие-то предложения, но ничего не получается, в голове все перемешалось. Да и я просто не хочу, чтобы они слышали от меня что-то. В любом случае, это не их дело.
- Итак… - голос подала врач.- Время подходит к концу, остальных мы дослушаем в следующий раз.

Ну да, конечно, в следующий раз. Не приду я больше сюда, не хочу.
Я возвращаюсь домой. На улице не одного человека, и это плохо. Когда нет людей, я как-бы теряюсь. Не знаю, даже как объяснить, но ощущение такое, словно я одна на земле. Никого кроме меня нет. Все как во сне, мутное, сознание отключается. Но мне не страшно, просто это ощущение… странное.
Это одна из проблем, из-за которой я приходила на это собрание.
Большие многоэтажные дома вытягиваются ввысь и уплывают до самого неба. Дорога по которой я иду, кажется, стала длиннее. Я пытаюсь идти, но ничего не получается, словно я стою на месте и меня кто-то держит. Вырываясь из лап этого невидимого существа я начинаю бежать. А дорога становится все длиннее и длиннее, словно она бесконечна. В груди что-то сдавливает, сердце бьется очень сильно, ему страшно, оно рвется наружу. Из меня вырывается крик, хриплый и глухой.
Кажется, все закончилось. Это сильно меня выматывает. Мои ноги заплетаются, болит голова, в ней стоит звон и треск. Как-будто она сейчас разломится, напополам, стоит мне только прикоснуться к ней. Теперь мне кажется, что в этот момент я была не одна. За мной кто-то следил, все это время. Я ощущаю на себе чей то взгляд. Но вокруг никого нет, ни одного человека. На деревьях сидят вороны и кричат, нагнетают обстановку. От страха я ускоряю шаг, и захожу в свой подъезд. Прислонившись к стене я приживаю руки к груди, пытаюсь успокоиться. Сердце все так же бешено бьется.
Все это, все мои страхи начались с детства. Родители меня постоянно пугали за мои маленькие провинности. Все чудовища, о которых они мне рассказывали, казались мне реальными. Мне было страшно от любого шороха, я боялась собственной тени. Моим убежищем был старый шкаф, в который я забиралась и могла просидеть там целый день. В нем мне было не страшно. Но в один день родители решили выбросить этот шкаф, не спрашивая меня. Тогда я долго не выходила из комнаты, не разговаривала с ними. Мои страхи усиливались. Ночью я просыпалась от своего крика. И они, родители, ничего не делали с этим. Они считали мои страхи нормальными, и думали что это пройдет само собой. И вот, когда прошло уже столько лет, эти страхи никуда не пропали. Просто я сдерживаю себя, пытаюсь не бояться. Не хочу, чтобы другие увидели мою слабость.
Внутри меня как будто проснулся вулкан. Он кипит, вспыхивает, бурлит. Непонятная жгучая смесь вырывается наружу, и сбегает по склону, уничтожая все на своем пути. Тучи сгущаются над этим вулканом. Молнии бьют вслепую, наугад. Треск деревьев, гром, грохот вулкана – когда я это представляю, у меня подкашиваются ноги. Фантазия сводит меня с ума и не дает спокойно жить.
Квартира – это маленькое убежище для психов, вроде меня. Здесь меня никто не достанет- мой маленький уютный уголочек, мой крохотный мир, в котором можно хорошо спрятаться. Выкапываю себе яму и зарываюсь под одеяло. Никого не боюсь. Вулкан успокаивается, сквозь тучи пробираются лучи солнца.


Шесть тридцать. Просыпаюсь от того, что звенит будильник. Иногда я забываю его выключить. В семь завтрак- омлет и апельсиновый сок. Не люблю я готовить, обхожусь самыми банальными и простыми продуктами. Семь тридцать: сижу и думаю, не хочется ничего делать, хочется расслабиться. Восемь пятнадцать: иду рисовать. Мой мольберт стоит рядом с окном, пол запачкан красками. Иногда я выношу мольберт на балкон, и рисую там. Двенадцать часов: позвонила приятельница, предупредила о том, что сегодня зайдет ко мне. С этой девушкой мы общаемся класса с 7, ее зовут Лиля. Наши отношения трудно назвать дружбой. Гуляем раз-два в неделю, и то не всегда. Мы мало что друг о друге знаем, хоть и общаемся давно. И меня это устраивает. Никаких лишних вопросов, никаких сплетен. С ней можно просто посидеть, помолчать. С ней мне не так скучно и одиноко. Двенадцать двадцать: я принимаю успокоительные. Постепенно я начинаю привыкать к их тошнотворному вкусу, они мне даже начинают нравиться. Час: я наблюдаю за стрелкой часов, висящих на стене. Проходит минута, две, три, пять. Это занятие кажется уже не таким утомительным. Двенадцать минут : в дверь позвонили. Безусловно, это была Лиля, но обычно она не звонит, а нагло входит в квартиру. Меня даже напугал звук звонка. Я подхожу к двери и смотрю в глазок. Странно, но никого не видно. Мне страшно открывать дверь. Сердце стучит все быстрее и быстрее, и наверно человек стоящий за дверью слышит этот стук. Поворачивая медленно ручку, я смотрю в образовавшуюся щель, но никого нет.
Примерно через час пришла Лиля, как я и говорила, вломилась не звоня в дверь. Эта «девочка» красит волосы каждый месяц, в разный цвет. Может для привлечения внимания, может это просто ей нравится, я не знаю. Сегодня она была рыжей. Кажется, этот цвет ей подходит. У нее на лице есть веснушки, и с этим цветом волос их видно намного лучше. Она такая миниатюрная, похожа на героиню какой-то сказки.
-Лиля, привет, проходи.
-Ну что, ты ходила вчера на консультацию?
-Я бы не стала называть это консультацией. Просто убила время, и всё. Никакой пользы, было глупо это затеивать.
-Вижу ты не в настроении говорить об этом, ладно. Может в следующий раз мне стоит пойти с тобой?
- следующего раза не будет. Не хочу я рассказывать этим притворщикам свои проблемы. Там нет таких как я. Все они жалкие, винят во всем судьбу. Их не заставишь что-то делать, меняться. Они приходят ныть, чтобы их пожалели.
Лиля села на пол и закрыла глаза. Кажется, больше она не хотела со мной разговаривать. Меня тревожит чувство недосказанности. Я уже открылка рот, хотела кое-что сказать, но передумала. Пускай она сидит здесь на полу, о чем-то думая. Главное- не обо мне. Мне не интересно выслушивать ее проблемы, и я думаю, что с ней происходит тоже самое. Поэтому даже не стоит заморачиваться. Лиля встала с пола, немного покачиваясь. Она молча взяла пару книг у меня со стола и ушла, громко хлопнув дверью.

Прошло несколько дней. Я не выходила из квартиры. Когда я выхожу на балкон, кажется, что за мной наблюдают. Но кому будет интересно за мной следить? Очередной страх? Паранойя? Ощущение чьего-то взгляда на себе хочет заставить меня прыгнуть вниз. Приходится сдерживать себя. Боязнь высоты преодолевает чувства страха-наблюдения за мной.
Все-таки надо сходить на эту консультацию сегодня, там я хоть выскажусь.
Этот наш «тренинг-кабинет» находится в трехэтажном длинном здании, идти до которого мне минут тридцать. Здание это предназначалось для развлекательного центра, но кто-то его выкупил. Сейчас здесь находятся разные кабинеты, конторы, магазины. Лабиринт из множества пронумерованных дверей. Наверняка здесь уже терялись люди. Адвокат-книжный магазин-быт. техника-юристы-психологическая помощь. Вот он, мой кабинет под номером 96.
Стулья поставлены по кругу. Еще не все пришли. Хорошо, что я не последняя. Здесь нет прежних людей, все лица незнакомые, кроме одного. Эта женщина сидела после меня. У нее были короткие светлые волосы, сама она была тощая, с противными костлявыми руками.  Она немного улыбнулась, увидев меня. Мне приходится отвести взгляд в сторону, кажется, получилось, она больше не смотрит на меня. Все мы уселись и ждем. В комнате стоит прежнее напряжение, и угнетающее молчание. В кабинет заходит высокий парень. Никто не обращает на него внимания. Волосы у него русые, кудрявые. Он улыбается, и вообще не понятно, что он здесь забыл.
-Чего такие кислые, нытики? Думаете, вам здесь помогут? Можете рассказать свою проблему мне, я дам вам кучу мудрых советов. Вы будете морально удовлетворены, так ведь? Чего ради устраивать эти посиделки? – Он сказал это и засмеялся так громко, но в смехе его слышалось отчаяние. – Я, кстати, Саня.- Он сел напротив меня, и начал всех разглядывать. Его взгляд остановился и застыл на мне.
Многие начали переглядываться, один парень вообще ушел. Короткая, кажется, бессмысленная речь этого кудрявого паренька произвела на них впечатление. В кабинет вошла врач, опять с этой неестественной улыбкой.
-Здравствуйте. Сегодня мы будем работать ни как обычно. Садитесь по двое. Рассказывайте друг другу свои проблемы, главное не стесняйтесь, выражайте свои эмоции! А я буду просто за вами наблюдать.
Этот Саня смотрит на меня, и идет ко мне. Я подбегаю к этой костлявой тетке, и прошусь к ней в пару. Она улыбается, и соглашается. Мы ставим свои стулья в самый дальний угол кабинета, я сажусь на стул наоборот, кладу руки на его спинку. Голову кладу на руки, начинаю слушать эту женщину.
Расскажу все покороче. Женщину эту зовут Мария, на эту консультацию она ходит уже пару месяцев. По ее рассказу, люди чаще 2-х раз сюда не приходят, не дожидаются помощи. А Марии просто не с кем поговорить, не кому высказаться. Доверие из всей группы почему-то внушаю ей только я, ее аргументы это « ясные глаза, которые не способны солгать, не способны причинить боли, такие чистые глаза бывают только у ангелов». Мария начинает плакать, и я не знаю, что делать, и отвожу взгляд в пол. У нее рак головного мозга, и все деньги она тратит на лекарства. Оказывается, ей даже нет тридцати лет, а выглядит на все сорок. Муж ушел, семьи нет, и по ее словам уже и умирать не страшно. Здесь ее ничего не держит, кроме « чувства, непонятного, оно внутри, как будто я должна что-то совершить, но я не знаю». Этого человека мне искренне жаль, и тут я действительно не могу ничем помочь. Во мне просыпается чувство стыда, от того, что я осознаю, что и проблем то у меня никаких нет, по сравнению с Марией. Всю консультацию я молчу, и только в конце говорю:
- Постарайся прожить дольше, ты должна умереть без этого чувства вины.