Хроники пещеры, Алхимик и его флакон, гл 1

Пещера времени

Том 1 Хроники пещеры

Часть 3 Алхимик и его флакон

Дневник

1 глава

Тишина…. Лишь слабый гул проносился сквозь пещерный воздух и заходил в тусклый грот, освещавшийся всего одним ледяным факелом, висевшим на стене. Это был пещерный ветер, единственный посетитель этого таинственного места.
Тусклый грот…. Он был тускл не только внешне, на первый взгляд казалось, что вся аура этого места дышала бесцветностью, отсутствием души, но в нём был кто-то, кто-то недвижимый, кто-то мёртвый, кто-то, придававший этому месту статус святого святых. Была ли святость от Бога или место дышало сатанизмом трудно сказать. Но если своими невидимыми глазами мы взглянули бы в тот загадочный грот, то вполне могли бы ощутить, что именно в нём смыкаются все точки. Вселенной ли, мира ли или добра и зла, а может только нашего повествования, но это было именно так.
Сквозь неяркий свет ледяного факела сложно было что-либо увидеть. Факел напоминал свечу, рождавшую лишь миражи, блики и тени. Ничего не видно было и ничего не было ясно…. Было
только тихо и тускло….
               
                Место действия: Лилль, Париж, Франция
                Время действия: до 18 марта 1314 года н. э.

Огонь…. Иногда он имеет свойство гореть так, что его пламя пожирает души. Не в прямом смысле, в переносном. В прямом – две души уже и так были изжарены. Вот только огонь, словно явно жалел, что натворил это. Что позволил отдаться во власть палачей в красных кафтанах и капюшонах.
Поленья догорали, разнося запах гари и зловоние по средневековому воздуху Парижа, вокруг реки Сены и Еврейского острова. Ночь была жуткая, оцепеневшие люди расходились, помня предсмертные слова проклятия, изошедшие от Жака де Моле, последнего магистра ордена тамплиеров, – и даже не смели повторять их шёпотом. Каждый принимал слова проклятия на себя, хотя они исходили, прежде всего, на короля и его род. Слова, которые порой произносятся раз в столетие и остаются в головах и сердцах на всю жизнь, особенно внутри тех, кому они предназначались:
«– Папа Климент! Король Филипп! Не пройдёт и года, как я призову вас на Суд Божий! Проклинаю вас! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!..».
Тогда, в тот злополучный день, мало кто чувствовал себя счастливым и освобождённым: ни горожане, ни зажиточные купцы, ни родовитые дворяне. Зло нависало над тёмным, беззвёздным и пасмурным небом Парижа.
Выиграли ли от прошедшей казни лодочники, срубившие куш? Вероятно, проклятие пощадит их и пройдёт мимо….
Кто читал Мориса Дрюона и его проклятых королей, поймёт, о чём идёт речь. Кто же не читал, примет к сведению последующее пояснение. Автор этого рассказа не будет повторять известного французского писателя. Но тому историческому событию, произошедшему 18 марта 1314 года на Еврейском острове перед королевской галереей, где по приказу короля Франции Филиппа IV Красивого были казнены Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле и приор Нормандии, суждено было неразрывно связаться с судьбой третьего избранного, с судьбой пещеры времени.
Автор нашёл такие пещерные документы, от содержания которых был просто поражён. И опять же, во французских анналах, описывавших то судьбоносное событие, не нашлось места тому, о чём пойдёт вскоре здесь речь….
Трагичный фон застилал местность. На заднем плане рисовались грозные своды Нельской башни, наверняка скрывавшей за своими стенами грех. Дорога к её воротам находилась за поворотом, прямо на котором располагалась основная башня, смотревшая своим взором на Сену. Она была похожа на ладью на краю шахматной доски…
Пока лучники разгоняли остатки возбуждённого от казни люда, пока король с каменным лицом, его сыновья и многочисленные приближённые покидали задымленную королевскую галерею, там, на левом берегу Сены, стоял человек, невидимый ничьему взору.
Человек стоял так, что лодочники, подплывавшие к берегу недалеко, не замечали его. Зато он видел всю панораму ночной реки, открывавшуюся во всей красе в те минуты. Два обугленных столба посреди Еврейского острова, оставившие после себя лишь кости от скелетов умерших тамплиеров. Они были в центре его зрачков.
Ноги незнакомца касались лодки, на которой он, видимо, и приплыл в то невидимое взорам место. Внешность же мужчины не поддавалась описанию по причине глубокой темноты. Только глаза и зрачки излучали свет. Не красный, тёмный по природе, а другой…. Цвет искренности. Шёпотом этот человек произнёс слова, жаль, что его никто не слышал в тот миг:
– Да будет так, как велено и дозволено свыше. Свершилось….

Годом ранее….

Меж рукавов реки Дёль, что на севере Франции, располагался населённый фламандцами город Лилль. За укреплённой крепостью, к северу от города, на берегу реки находилась жалкая и незаметная лачуга. Проследовав внутрь неё, мы бы заметили там пожилого человека, одетого в лохмотья. В руках он крепко сжимал сосуд, наполненный парящейся жидкостью. Взгляд его смотрел в никуда.…
Повсюду валялось куча разных ёмкостей, в том числе сосуды и мензурки, сбоку лежала отсеивалка, а на столе ворох карт. Беспорядок был не случаен. Как не случайно было и место для алхимических изысканий. И как не случайны были строки, написанные пером на жёлтой бумаге, лежащей поверх всех свитков на столе:
«Я нашёл его. Мне не нужен философский камень. Мне не нужно золото. Я нашёл эликсир. Не бессмертия, нет…. Эликсир вечной жизни…».

Два события, одно конечное, другое начальное, лаконично описанные нами…. Они как два конца невидимой нити. Но оба опираются на то таинственное место – на пещерный грот, где лежал кто-то мёртвый. Недвижимо лежал, но словно пытался излучить свет, дать разгадку…. Однако тусклый свет от ледяного факела падал не на него….