Глава VIII Новая метла

        Стас искал глазами нужную строчку списка, не особо надеясь на расторопность секретарши, как вдруг прогнусавил звонок. Новоиспечённый схватил, в ухе склацала соединительная трубка на время затаившей Юленьки, и раздался обиженный на всю Вселенную выдох:
        - Алё…
        - Геннадий Игоревич, Сорокин беспокоит...
        - Кто?!

        До начальника компьютерного отдела слухи доходили в последнюю очередь - Интернет на заводе по скорости значительно уступал сарафанному радио. Подключение к Всемирной паутине осуществлялось только с ЭВМ Позднякова, даже у зама отсутствовал компьютер - работали по очереди. Весь отдел состоял из начальника и заместителя, выполнявших функции сисадминов. В заводской иерархии айтишники находились на низшей ступени – начальника не пригласили даже на первую встречу с Лугининым.

        - Семеновский ушел, я вместо него.
        - Как ушел?! Куда ушел?
        «Нда-а... Тяжелый случай», - подумал юноша.
        - Подготовьте, пожалуйста, для генерального, стратегию развития АйТи на нашем заводе.
        - Какого АйТи? Какого генерального?

        «Даже трудней, чем я думал», - Стас быстро почесал под носом:
        - Для меня...
        - Как «для меня»?! Семеновский же ушёл...
        - Один директор ушёл, другой пришёл.
        - Другой Семеновский? - голос заметно потеплел. – Сын, что ли?

        Кто сказал - монархия умерла? Она, по-прежнему, живет на всё ещё советских предприятиях.

        - У-уф, в общем, жду вас у себя в приёмной... вместе с замом, - Сорокин повесил трубку.

        Тут же телефон вновь звякнул, заворчал охрипшим звоном.
        - Станислав Иванович, - Юленька, рассудила за лучшее – задвинуть обидки и активно приступить к исполнению старых обязанностей для нового шефа, - пришли Косых и Зимородкин.
        - Сначала Косых.

        Женя робко просочился в кабинет, сильно смутился от недовольно пискнувшей на приход двери.
        - Проходи, проходи! - приглашающе замахал руками новый директор.
        Косых с растерянной улыбкой присел на край стула.

        - Ну что, Евгений, ещё раз вас спрашиваю – не соблаговолите ли вы пойти ко мне заместителем?
        - Можно, конечно... а ты, ой!.. извините, вы...
        - Да брось! Ничего не изменилось. Я, по-прежнему, тот самый малый, в которого ты кидался резинкой.

        Косых улыбнулся, но природная осторожность не отпускала:
        - ...думаешь, Семеновский ушёл навсегда? Или всё вернётся на круги своя?
        - Знаю - ушёл окончательно и бесповоротно.
        - А вместо кого замом? У бывшего директора их было семеро, на все случаи жизни, - Женя судорожно рассмеялся, сомневаясь в счастье.

        - Кто у нас тут первый? - Сорокин недолго бегал глазами по списку. - Ого! Варварин. Не знал. Начальник шестьсот шестого отдела, первый зам, главный конструктор... Это при том, что есть гендиректор, он же - генеральный конструктор... Да тут куча должностей, сколько ж, интересно, он получал?
        - Валентина Васильевича увезли в больницу, похоже, инфаркт...
        - Прискорбно, но… «грустить некогда». Ты его заменишь, пока на посту первого зама, а дальше посмотрим. Через три дня подготовь мне своё видение развития предприятия.
        - Я ещё не согласился... Надо подумать.
        - Хватит кочевряжиться, - для убедительности и вживаемости в образ Стас пристукнул по столу, пока ребром ладони, - соглашайся быстрее. Я тебе уже три раза предлагал, а ты только кудахчешь, вместо того, чтобы кукарекать. Не согласен - другого найду. Желающих… озеро озёрь! У тебя шесть секунд. Время пошло.
        Сорокин собирался выглядеть оригинально, переиначивал фразы, актёрствовал.

        - Раньше это было несерьёзно... – вздохнул Косых.
        Новоиспечённый демонстративно отсчитывал время по секундной стрелке, не удосуживая. В последний раз вскинул взгляд-вопрос.
        - Согласен, - пробормотал коллега.

        Стас резко вытянул руку, Евгений пожал.
        - Всё! Флаг - в руки, заградотряд - в спину. Отрядом буду я. Иди и думай над планом развития производства, через три дня переговорим. Пусть Диса зайдет.

        Косых молча ушёл. Через секунду вполз Зимородкин, не обращая внимания на неприветливую дверь.

        Денис с широкой улыбкой и раскрытыми объятьями бодро захромал к Стасу.
        - Присаживайся, - обломал дружеский порыв однокашник, указывая на стул. С каждым разом жест выходил всё более естественным и точным. - Ты-то, надеюсь, не откажешься возглавить сборочный цех?
        - Не откажусь, - хохотнул Зимородкин.
        - Тогда ступай. К концу недели разработай план по улучшению работы вверенного тебе объекта.
        - Я много думал на эту тему… - Денис напустил серьезный вид, пригладил выбритый подбородок, словно старец густую бороду. - Например, там, на входе стоит ящик с гвоздями, все об него запинаются. К тому же, гвозди рассыпаются, валяются, где попало. Да и работяги растаскивают по домам... Так что я предлагаю - надо перетащить этот ящик в другой конец и дело с концом!

        Новоиспечённый грустно смотрел на коллегу, выбирая реакцию. Выбрал мягкое журение на вопиющую глупость, склонил голову вбок, устало выдохнул:
        - Диса, ну какой ящик?
        - Известно какой. С гвоздями.

        «Я, конечно, помню, что ты туговат, но не замечал, что настолько». Мягкость не прошла, Стас решил применить реакцию «разнос от начальства»:
        - Диса, думай глобальней! Не как рабочий или инженер, а как руководитель!
        - Так я и...
        - В общем, почитай книжки по лин-производству...
        - Чему?
        - Бережливому производству! К концу недели зайдешь, послушаю твои соображения. И… никаких гвоздей!

        «Обижайся, не обижайся, но похоже рановато тебе быть начальником», - указательный палец поелозил под носом.
        - Стас! – озарился Зимородкин.
        - Да?
        - А когда проставляться будешь? А-то ведь не покатит... х-хе.
        - Спасибо, дружище, обнадежил… С первой зарплаты.
        - А какая у тебя теперь будет зарплата?
        - Сейчас начальник ОТиЗ зайдет и расскажет. Ну ладно, давай иди, думай. Некогда мне, видал, сколько народу ждет?
        - Ага, - Денис ушел слегка обиженным от невысказанности мысли о вреде зазнайства и необходимости простоты.

        В кабинет, как по маслу, въехал начальник отдела кадров:
        - Извините, Станислав Иванович, уложился бы в четверть часа, но у вас очередь...
        - Ничего-ничего, - Стас вчитывался в приказ, как в главную бумагу жизни. Наконец, отложил в сторону, прямые руки упёрлись в стол. - Вам нужно подготовить ещё одну...

        Кругляев отвел взгляд в сторону, помрачнел как облако в тучу, долго выдыхал:
        - Что ж… через пятнадцать минут напишу... по-собственному.
        - Вы не поняли, Николай Алексеевич, - Сорокин держал под рукой листок званий, регалий и телефонов, периодически сверяясь. - Поскольку вы - мой зам по персоналу, вам надлежит подготовить программы мотивации сотрудников. Сначала укрупнённо, хорошо бы с разбивкой на ИТР, рабочих, затем более детальный - по специальностям, отделам. Укрупнённый мне нужен к концу недели.
        - Сложный вопрос, - почесал плешивый затылок Кругляев, но улыбка уже тронула губы, глазки заярчили, - мы никогда этим не занимались…
        - Придётся заняться.
        - Может, дадите хотя бы месяц?
        - Времени нет, раз раньше не чесались, теперь надо действовать быстро. Всего доброго! К концу недели жду. Позовите следующего.

        Ошарашенный, но обнадеженный сохранностью места Кругляев вышел, Сорокин с удовольствием отметил задверный ропот: «крутой», «взялся с размахом».

        В кабинет почти вбежал заместитель по экономике, финансовый и коммерческий директор, начальник отдела труда и зарплаты, и прочая. Стремительные глазки под густотой бровей, голова - лысый холм с растительностью на склонах, сытое самодовольство лица и дорогого костюма, кожаная папка под мышкой.

        Новоиспечённый директор в очередной раз заметил избирательность генеральской двери - на завсегдатаев не ворчала.
        - Добрый день, Борис Лазаревич, - Стас с удовольствием отрабатывал жест «укажи место для присеста».
        - Уже вечер, Станислав Иванович, - активно кашлянул Рейнгольд.
        - Слушаю вас.
        - Я, собственно, по поводу зарплаты...
        - Ещё не успел улетучиться дым предыдущего директора, а вы уже хотите прибавки? - пошутил Сорокин. - Но согласен, нам нужно пересмотреть зарплаты топ-менеджмента в сторону... уменьшения.

        - Как вам будет угодно, - старый пройдоха и бровью не повёл.
        - Кстати, какая зарплата положена генеральному?
        - Со всеми надбавками, премиями, совмещением должностей... восемьсот тысяч рублей.

        Карие глаза потянулись на лоб, вздыбились затылочные «петушки», уши спрятались на затылке.
        - В год?
        - В месяц.
        Невольный свист сорвался с губ новоиспечённого.
        - Это к начислению, - Рейнгольд спешил помочь в переживании шока, - на руки, за вычетом налогов… шестьсот девяносто шесть тысяч.

        «Ни черта себе! Завод на ладан дышит, а Семеновский каждый месяц по семьсот штук огребал! Это не мои жалкие пять тысяч. Мог бы каждому накинуть по пятёрке, и от самого немного убыло б… А всё жмотились - денег нет! С такой зарплатой я через пару месяцев смогу купить домик не хуже, чем у Косых», - соображал Сорокин.

        - А сколько у вас зарплата, Борис Лазаревич?
        - Намного меньше вашей.
        - И всё же?
        - Четыреста пятьдесят.
        - Тоже не хило!
        - Это только к начислению. На руки, сами понимаете, гораздо меньше...

        «Дом, машина, дача... всего за несколько месяцев... Нда-а», - размышлял Стас, поставив руки домиком, прикрыв рот.

        - Так что будем делать, Станислав Иванович? - Рейнгольд вывел Сорокина из улыбчивой задумчивости.
        - Пока оставим, как есть, - пробарабанил ладонями по столу мечтатель, - к концу недели подготовьте, пожалуйста, список, сколько получают топы, а также по другим должностям.

        Из папки финансового директора выудился истомившийся листок.
        - Зачем же ждать конца недели? Пожалуйста.
        - Оперативненько. Хвалю.
        - Всегда к вашим услугам, - расплылась мефистофелевская улыбка.

        «Восемьсот штук в месяц! - Стас смотрел сквозь лист, не разбирая текста. – Тут не только проставиться можно».

        - Я могу идти? - услужливо поинтересовался финдиректор.
        - Да, конечно.

        Сорокин догнал Рейнгольда у двери:
        - Борис Лазаревич, у меня к вам деликатная просьба… Вы мне не займёте... тыщ десять? С первой же зарплаты отдам.
        - Конечно, - волосатая лапа потянулась во внутренний карман пиджака, но фамилия подсказала более щадящий вариант для кошелька. – Кстати, у вас в сейфе должно остаться порядка ста тысяч. На непредвиденные расходы.

        Сорокин подбежал к сейфу, подёргал ручку, растерянно огляделся:
        - Закрыто. Похоже, Семеновский унес ключ с собой, а может и деньги.
        - Обычно, он ключ оставляет у Юленьки. Пардон, оставлял.

        Спикерфон издал лишь один гудок - секретарша тут же ответила на всё согласным «да».
        - Юленька, у вас ключ от сейфа?
        - Да. Принести?
        - Сделайте одолжение.

        Новоиспечённый открыл сейф с вожделением медвежатника, из одной пачки отщипнул два «хабаровска», спрятал в задний карман брюк.
        - И тратьте, не стесняясь, - улыбнулся Рейнгольд, - они уже списаны.

        Когда за финдиректором бесшумно закрылась дверь, Стас подпрыгнул до потолка.
        - «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше работы я вам, ребята, не назову»! - пританцовывал Сорокин, но заслышав приближающееся прокашливание из-за приотворённой двери, поспешил в директорское кресло.

        В отдел вошел Глушаков - худосочный мужчина баскетбольного роста в бессменном костюме фабрики «Большевичка». За Борисом Герасимовичем, как гусята за гусыней, потянулись Лена и Лёня - перспективные очкарики под стать начальнику.

        - Наконец-то, - новый директор приветствовал входящих отработанным жестом. - Пожаловали главные проектанты.
        - Здрасьте, - раскатился баритон неведающего почтения Глушакова. Борис Герасимович развалился на стуле, достал папиросу из пачки «Казбек». Содержимое менялось, перекладывалось из других упаковок, но сувенирная коробка оставалась неизменной, как дорогой портсигар.
        - В этом кабинете больше не курят, - нахмурился Сорокин.
        - Тогда вы пока тут без меня переговорите, - «гулливер» ушагал прочь.

        Стас лишь сопроводил грустным взглядом - ничего не поделаешь, незаменим, по крайней мере, на текущий момент. Покосился на ситцевое платье Лены, белую рубашку Лёни. «Эти вряд ли заменят. Талантливые тени».
        - Вы еще не обженились?

        На щеках Лены этот вопрос всегда вызывал смущённый румянец.
        - Нет, - наёршился Лёня, порядком подуставший от подобных намёков.
        - Ну ладно, это я так спросил, считайте - о погоде, - дружески улыбнулся Сорокин. - А теперь о чём мы говорили не раз - вы давно можете рассчитывать компрессоры сами...
        - С этим проблем нет, - слегка раскрепостился Лёня.
        - Тогда почему завод до сих пор заказывает расчёты в Питере?
        - Перестраховываемся, - однозначно объяснил Лёня, - хотя профессор Герасин давно отдал нам свою программу, и мы спокойно считаем.
        - Мы её даже немного усовершенствовали, - добавила Лена, - и результаты оказались точнее.
        - С Герасиным поделились?
        - Конечно.
        - И что?
        - Похвалил.

        В кабинет вернулся Глушаков, обдав свеженакуренным амбре.
        - Есть предложение, Борис Герасимович, - обратился Стас, - впредь все расчёты делать самостоятельно, ребята у нас талантливые, кроме того, сэкономим...
        Генеральный начальник взглянул на Лёню в поисках ответа, но помогла Лена:
        - Полмиллиона с каждого расчета.
        - Вот! - подтвердил поднятым вверх пальцем начинающий директор.

        - Поддерживаю, - Глушаков с готовностью подался вперед, - давно хотели, но Семеновский - известный перестраховщик! С ним в преф не садись.
        - А как у нас обстоят дела с НЦ-16? - Сорокин слышал от Зимородкина - в цехе приступили к сборке центробежного нагнетателя на шестнадцать мегаватт.
        - Практически собран, - махнул рукой Борис Герасимович.
        - На какую станцию пойдет?
        - Без понятия.
        - Завод сначала выпускает нагнетатели, и только потом пристраивает, - пояснил Лёня, - не знали, Станислав... э-э…
        - Иванович, - подсказала Лена.

        - Не знал, - разочарованно скривил губы Стас, - а вдруг он никому не нужен?
        - Вполне может быть, - подтвердил опасения Глушаков, - вон, двенадцатимегаватник, уже испытанный стоит – всем без надобности. Сейчас заказчикам подавай двадцатипятимегаватник!
        - Кстати, испытываем мы тоже в северной столице?
        - А где ж ещё?! - фыркнул главный проектант.
        - Хотя Ярослав Щебнев из вашего отдела… - вставил Лёня, - из вашего бывшего отдела. Давно разработал проект испытательного стенда.
        - И дешевле предложенного питерцами, - добавила Лена.

        - Я в курсе, - молодой директор упёрся прямыми руками в край стола, покачиваясь в раздумьях. - Нам нужно изменить стратегию... Разрабатывать на склад, а потом пристраивать, губительно для производства. Сначала нужно продавать, а затем изготавливать.
        - Хорошо бы, - усмехнулся Глушаков, глядя на Стаса, как на пионера, изобретшего велосипед, - но у того же Питера и Сумов большие традиции в производстве нагнетателей, им есть что показать. Тут еще Казань давит. Татарам легко переключиться с авиации на наземную технику, а нам? Мы ж - придаток Сумов, пока с Украиной не разделились были курортным цехом, а теперь… Приходится изгаляться.

        - И все-таки... - настаивал Сорокин, - готов выслушать ваши предложения. Подумайте об этом и к концу...
        - А что тут думать?! - не церемонился Борис Герасимович. - Через пару недель в Казани будет газпромовская конференция. Надо ехать, доказывать.
        - Поедем, - хлопнул ладонью по столу директор. – Решено! Спасибо за информацию, господа. Если у вас будут предложения по рационализации, универсализации, стандартизации...
        - Предложений вагон! – раскатил баритон Глушаков.
        - Изложите на бумаге, - исподлобья глянул Стас, - и в пятницу жду.
        Кожа стола дрогнула от очередного хлопка, как итога беседы. Проектанты покинули кабинет. Сорокин допоздна встречался с руководителями отделов, каждому отводя определенный фронт работы.

        Ближе к полуночи в директорский кабинет протиснулись начальник компьютерного отдела и молодой зам Соболев.
        - Добрый вечер, Геннадий Игоревич и Игорь Геннадьевич! - приветствовал отработанным жестом новоиспечённый.
        - Да уж, доброй ночи, Станислав Иванович! - с оттенком сарказма поздоровался Соболев, шапочно знакомый с Сорокиным по Совету молодежи, где Стас иногда выкрикивал нелицеприятности с галёрки.
        - Что ж вы? АйТишники! Передовой край! А живете по принципу – «моя хата с краю». Последними приходите...
        - «Не мы такие - жизнь такая»! - улыбнулся дореволюционной шутке Поздняков.
        - Ничего, - хитро прищурился Сорокин, - и последние станут первыми! Я не смею вас сильно задерживать – ночь на дворе, но две просьбы у меня к вам имеются. Первая - завтра же, желательно, до обеда, на этом столе должен стоять ноутбук с подключенным Интернетом.

        - Можем не успеть, - почесал затылок Геннадий Игоревич, - все уже спят, ни одна фирма не работает, но с утра обзвоним.
        - Вы уж постарайтесь, - с нажимом прохрипел Стас, - и второе - мне нужна ИТ-стратегия развития завода.
        - Это есть, - начальник отдела благоговейно положил перед директором толстенную папку.

        Сорокин раскрыл, обратив внимание на дату - информация трехлетней давности. Пробежав по страницам, убедился - компьютеры устарели вплоть до снятия с производства, как и версии программ.

        - Когда вы последний раз это читали, Геннадий Игоревич?
        - «Чукча - не читатель, чукча – писатель», - выдавал старый багаж шуток Поздняков, но не найдя одобрения в глазах новой «метлы», поспешно добавил, - тыщу раз читал и перечитывал. Но раз начальству не надо, тут хоть обчитайся - всё без толку.
        - Теперь начальству надо, - почти как «вы уж постарайтесь» нажал директор, - завтра жду, и... я вас больше не задерживаю.

        Стас начал осваивать ещё одну начальническую привычку - делать вид углублённого изучения бумаг, давая понять - разговор окончен. Сорокин взял лист-выручалку, сделал сосредоточенный вид. Компьютерщики понятливо удалились.
«На сегодня харэ, Станислав Иванович», - потянулся в потолок юноша, поднялся, размял члены. Обернувшись на рабочий стол, засеменил к выходу.

        Выпустив новодиректорское тело, дверь недовольно шикнула. Стас резко развернулся и кулаком саданул по обивке. В ответ на испуганно-удивленные глазки Юленьки, распорядился:
        - Завтра же смазать петли!
        Секретарша заморгала, залепетала:
        - Хорошо-хорошо, Станислав Иванович. У входа ждёт машина...

        «Ах да, я ж теперь и на служебном «мерине» буду разъезжать», - Сорокин затянулся улыбкой, но решил выработать ещё одну начальническую черту – великодушие в мелочах.
        - А знаете что, Юля, поезжайте-ка на ней вы, а я прогуляюсь... Подышать хочется.
        Стас устало-мечтательно поглядел вслед волнообразно покачивающимся бедрам.

        В коридоре стояла гулкая тишина, боязливо подрагивал полумрак догорающего люминисцента, сквозил плесневелый запах остывающих стен.

        Вдали затухало метрономное цоконье шпилек. Выдержав паузу, директор пошел следом, каждый шорох туфлей эхом разносился по пещерному коридору.

        Сорокин поскрипел половицами широкой лестницы, осторожно ступая, приблизился к родному отделу. Пришел проститься с привычной суетой в непривычной темноте, но пробивался свет. Стас поспешил, как мотылек на тусклое свечение. «Забыли выключить? Поразительная расточительность!» - директор заторопился, словно рачительный хозяин на пресечение халатности.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/28/686