О психе и ненависти

День начинался как обычно. С утра я встала, выпила чашку горячего свежесваренного  кофе с молоком. Эх! Свобода: сын в летнем лагере, мужа на горизонте не предвидится. Еще бы на работу не надо было идти, хотя еще три дня и в отпуск – поедим с сыном куда-нибудь на море, давно мечтаю о шуме волн и прибрежной свежести. Никаких курортных городов и фешенебельных отелей с оборудованными пляжами – дикое море, дикая природа. Я сладко потянулась, улыбнулась, зевнув. Отличное утро – солнышко уже начинало пригревать – будет жаркий день, знойный прекрасный июльский день.
Не хотелось ехать на работу на машине, но сегодня планировался выезд к заказчику за город, поэтому я нехотя завела машину, включила кондиционер, вставила флешку со скаченной вчера аудиокнигой – не успела дочитать, а что будет дальше интересно. Сначала в офис захватить проект. Окольными путями без пробок я через пятнадцать минут уже была на месте. В кабинете царила тишина –  Света секретарь (или как его там теперь – офис-менеджер) в отпуске, Дима бухгалтер приходит только раз в неделю, а дизайнер Анюта на выездном объекте в элитном поселке, где живет уже вторую неделю. Мы занимаемся дизайном. Всего. От домика для кошки, до сада и огромного дома. Даже платье можем – но это только для VIP-клиентов. В холодильнике лежал вчерашний торт: приезжал Дима, у него дочь родилась позавчера. Придется все-таки задержаться в офисе, заодно проверить почту, позвонить паре клиентов… В общем оглянутся не успела, как было уже около трех. Торт съеден – пора ехать.
Странная штука – стечение обстоятельств. Ведь иногда же люди так переживают, что опоздали на поезд (или самолет, или теплоход), а этот поезд (или самолет, или теплоход) попадают в аварию с летальным исходом. Вот и я в этот день задержалась из-за тортика. Книгу слушать не хотелось – было резвое настроение – поэтому включила радио. Веселые летние мотивчики, диджей-хохотушка: то, что нужно. Я даже пританцовывала, иногда еще и подпевала (хорошо никто не слышал). Дорога была пустая, я ехала даже быстрее, чем позволяю себе обычно.
«Лето! Ах, лето!
Лето звездное громче пой
Лето! Ах, лето!
Лето звездное будь со мной!»
Меня остановил кордон из милицейских машин. Я удивилась, что это было не ГАИ, а именно милиция. Попросили припарковаться, спросили куда еду.
- Знаете, думаю,  Вам  будет лучше вернуться обратно в город. Здесь похоже надолго. Ну, либо чуть назад и в объезд.
- Что произошло?
- Псих какой-то захватил маршрутку с детьми, которых с лагеря на какую-то антропологическую экскурсию.
Ого. Сердце екнуло. Голова слегка закружилась.
- Что с Вами? – спросил милый капитан. Наверное я побледнела, наверное в глазах появилась паника, а то, что он милый я заметила в тот момент, когда он ко мне подошел, сейчас же он для меня не существовал. Я схватила мобильный и начала названивать сыну. Он не брал трубку. Черт! Для чего нужны эти бесполезные, к тому же еще и вредные куски пластмассы, если в самый нужный момент они все-таки подводят! Возьми же трубку! Мобильник выпал из трясущихся рук. Капитан, все это время, как оказалось, стоявший рядом, наклонился, собрал разлетевшийся телефон, включил. Подавая мне его он вопросительно посмотрел на меня. Думаю, что пока я пыталась дозвониться, он о чем то пытался меня спросить, но я его не слышала.
- У меня сын в лагере. Тут неподалеку. Они должны были ехать на экспедицию сегодня…
Капитан молчал. А слов и не надо было. Он жестом пригласил меня пройти к группе милиционеров.
- Я позвоню по работе… и подойду.
Он кивнул и пошел к своим. Я набрала номер заказчика, сказала, что сегодня приехать не смогу и что позвоню вечером.
Машины подъезжали, разворачивались и уезжали. Зевак здесь не привечали, отправляли тут же. Я собралась с мыслями и пошла к капитану.
- Что он хочет?
- Собственно ничего особенного. Миллион евро. Наличными, триста тысяч в рублях, остальное в валюте.
- Его требование не выполнят? – спросила я, скорее даже не спросила, а констатировала истину с наивной надеждой. – Он действительно псих, ну то есть состоит на учете или Вы его просто так называете?
- Не знаем мы ничего о нём.
- Он один?
- Да.
- Что же делать? – опять скорее риторически спросила я.
- Ждать. Пока ждать. Он там бегает с автоматом. Вроде он заряжен. Мы пытались подойти, он ногу одному лейтенанту прострелил, увезли на скорой, прямо перед Вашим приездом.
- У…бки! Дайте мне бабки! Всех нах… расстреляю! – донеслось из газели.
- А где водитель?
- Его он пристрелил сразу. Его уже увезли.
- Он пьяный?
- Скорее всего обкурился чего-то, смотрел какой-нибудь боевик – вот и клинонуло.
- Господи, сколько же там детей?
- Пятнадцать.
- Может снайпера?
- Он прячется.
- Что же делать?
Я всматривалась в маршрутку, вдруг промелькнет что-то, вдруг увижу. Но ничего не было видно – лишь слышны песни: громкие, веселые, так сильно режущие слух. Музыка из моей машины, радио. Я не закрыла окно, не выключила радио.
«А на море белый песок,
Дует теплый ветер в лицо…»
Я развернулась и пошла к машине.
- Гоните бабки!
- Подождите, пожалуйста. Такие деньги просто так не достать. Нужна санкция президента. Как только он даст разрешение, мы тут же отдадим вам деньги.
- А-а-а! – заорал псих нечеловеческим, звериным воплем.
«…пролетели лета дни…»
И первый выстрел…
«…но не буду я грустить…»
Детский визг…
«…И просто улыбнусь…»
И автоматная очередь…
«А на море белый песок,
Дует теплый ветер в лицо,
Можно даже неба коснуться рукой!
Буду очень-очень скучать,
Буду о тебе вспоминать,
Даже если ты далеко-далеко».
Выключить музыку. Выключить музыку.
Тишина. Зловещая гробовая тишина.
- Подонок! – вырвался из меня крик отчаяния, я бежала вслед за группой захвата. Они скрутили его, надели наручники.
А он смеялся и орал:
- Жадное, сука, государство! А-ха-ха! Вы менты поганые – жадные!  А-ха-ха! Всех нах… Зае…ло всё! А-ха-ха.
Кто-то не выдержал и треснул ему по загривку, Псих отключился.
Я бежала с рукой у рта – чтоб не орать, чтоб не плакать.
- Уйди, - заорал на меня капитан, но я к машине.
- Господи! Господи, зачем? – сквозь рыданья я смотрела внутрь, где лежало пятнадцать маленьких трупов.
- Уйди! – дернул меня капитан.
- Нет! Вдруг кто-то жив, вдруг надо помочь. Я немного разбираюсь… Пока скорой нет.
- Главное, чтоб саму не увезли потом, - сквозь зубы сказал капитан, но я услышала, но не послушала.
Я залезла в машину и стала выносить их по очереди. Сначала первого, проверила пульс, послушала грудь – нет признаков жизни. Мертв. Капитан и его коллеги тоже начали вытаскивать всех по очереди и складывать на асфальт, горячий, парящий, летний асфальт. Мертв. Мертва. Мертв… Ни одного не оставил. Все. Все погибли.
***
На моих руках всё еще были следы крови, они пахли ей. В голове туман и боль. Непостижимая, непереносимая боль.
- Сука! Ублюдок! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Как так? Как так можно? Ненавижу! Как он мог? Зверь, зверь, а не человек. Сука-а… - голос срывался, мысли путались, я просто кричала, кричала навзрыд – слез уже не было, глаза горели ненавистью.
- Такая сволочь не должна жить! Такому зверю не место на нашей земле! Ненавижу! Ублюдок!
Не говорить было не возможно, как только я замолкала перед глазами возникал образ той машины. Кричать! Говорить! Но больше не видеть этого!
И почему я отказалась подвезти себя? Наверное потому, что капитан уж больно симпатичный, а я чересчур слаба. Не возможно сидеть за рулем. А еще больше не возможно вернуться домой. В огромный, пустой дом.
- Ублюдок! Кретин! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Отомщу! Такие люди – не люди! Это звери! Дикие, бешенные звери! Ненавижу!
Не помню, как разделась. Не помню, что вообще делала – это было уже не важно. Сегодня я умерла пятнадцать раз. Пятнадцать раз. Как же больно после этого всё же жить. На столе передо мной фото, а в руках любимая игрушка. Мой малыш, мой славный малыш. Мой взрослый малыш.
Телефонный звонок – опять этот мобильник.
- Аллё.
- Мам… как ты?
- Я… да я в порядке, ты как?
- Мы…мы здесь все в шоке. Немного потряхивает… Знаешь, сегодня же наш отряд должен был ехать, но вожатая нас наказала – мы с Жэкой подрались сутра. Сказала – не будет вам экскурсии, мы так ждали её, экскурсию, обиделись, сбежали все на речку… Приходим вечером к ужину, а тут паника, даже не паника, просто все со слезами, угрюмые… Ты не плачь! Прошу тебя, успокойся. Все хорошо… Нас даже не потеряли. Ленка, ну это которая вожатая наша, обнимает нас, плачет. Ты… заберешь меня завтра?
- К… - я отстранила трубку от лица, чтоб высморкаться. – Конечно заберу. Если хочешь…
- Ты… слишком впечатлительная. Успокойся, мамочка.
- Я постараюсь…
- Ты поспи. Я знаю, нам всем  рассказал капитан П., как ты пыталась их спасти… Он тебя героиней выставил. Наверное ты ему понравилась. – он хихикнул, явно пытаясь меня отвлечь.
- Спокойной ночи, малыш.
- Спокойной ночи, мамочка, - он даже не обиделся на малыша.
***
Я уснула тут же. И снился мне страшный сон. Я вновь и вновь видела картины прошедшей трагедии. И с каждым разом все ярче и ярче была моя ненависть. Я видела как она обволакивает меня, как она обволакивает  Психа, все вокруг черной ужасной субстанцией. Мы все погрязаем в ней. Все видим, как днем, то есть это не тьма, но мы в ней, в черной субстанции ненависти.
- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ублюдок!
Мы все в черной субстанции ненависти. Шум, музыка, выстрелы, топот ног, музыка..
И внезапно, как по щелчку Великих пальцев – абсолютная тишина. Я уже вижу всю картину со стороны, себя, Психа, Землю, Ненависть.
- Хочу чтоб не было такого…
- Тогда полюби!
- Психа?
Полюбить! Полюбить Психа! Полюбить Ненависть.
Невозможно! Ведь это - страшно. Больно. Несправедливо!
Нет! 
Полюбить Психа! Полюбить, чтоб таких больше не было!
Полюбить Психа! Полюбить Психа! Полюбить Психа!
Полюбить  Ненависть! Полюбить боль! Полюбить страх!
Любить Мир во всех его проявлениях!
Люблю…Люблю… Люблю!!!
Черная субстанция ненависти сквозь призму любви – лишь маленький беленький зверек.
А вокруг – свет. Не светло, не просто солнечный день, а Светло.
Любить…