Глава 18. Кабинет. Письмо

       Прокурорский кабинет мал и неудобен, но одновременно комфортен и огромен внутри: четко уложенная структура иерархических документов, бумаг и дел былых лет. Целый мир сложен на полках всего кабинета, а точнее целая вселенная. Не важно, что там внутри. Это личная драма каждого листка, вложенного внутрь папки. Все что произошло, того уже не изменить. В уголочке комнаты был чайник, и поднос с маленькими чашечками под чай, и тончайший запах знакомого аромата.

       – Гамиль, я думал над твоим вопросом, но не могу вспомнить ни одного врага или человека, что захотел бы навредить мне или ей.

       – Я тут долго думал. И понял, что время течет не так, как мы все думаем. Это сложная нелинейная конфигурация, подчинённая судьбоносным пунктам, этаким точкам разрыва. Именно в эти моменты мы принимаем искомое решение, и дальнейший путь нашего времени. И где-то на окраине вселенной я забыл какую-то мелкую деталь, что лежит у всех на виду и скрыто от посторонних глаз.

       – Тониан, меня предупреждали, что ты можешь иррационально подходить к вопросу, но о таком явно не говорили.

       – Я явно что-то упускаю. Должна же быть какая-то логическая цепочка всех этих действий? – Гамиль растопырил руки в разные стороны, а потом, подвел ладони к лицу, указательными пальцами уткнув в виски, а остальные – в стороны поодаль от глаз, – Я точно что-то упускаю!

       – Гамиль, успокойся. Выпей чего-нибудь, – Георгий Михайлович наполнил две чашечки чаем, – Может тебя это успокоит-с…

       – Да нет же. Есть какая-та мелочь, которую я упускаю каждое мгновение. Что-то чего не могу увидеть прямо пред собою. Но эта самая главная вещь. Что же это? – лицо Гамиля играло, само не замечая как отражала, то ненависть к себе, то радость решения проблемы, то горечь утраты.

       – Гамиль не расстраивайся так сильно. Не все тяжелобольные пациенты выживают на операционном столе.

       – Я понял. Эврика! Я, кажется, понял! – Гамиль взлетел маленькой фурией к Георгию Михайловичу и вновь прокричал, – Я, кажется, понял!

       – Мсье Тониан, вы меня пугаете очень сильно. Вам нездоровится?

       – Что у меня всегда было на виду? Чего я никогда не замечал и не желал видеть?

       – Гамиль, я надеюсь, вы  еще со мной разговариваете?

       – Да! Да… Именно, так.

       – Гамиль угомонитесь, дайте серьезные ответы.

       Глаза Тониана налились сочными красками, ярость и вина просочились в этом мир, вытаскивая на свободу трезвый ум и хладнокровие, убирая все рамки межличностных отношений. Серьезность не проявляла еще таких очертаний на фотопортрете Гамиля, если бы его сделали в тот момент.

       – На твоем месте сейчас нужно страдать и желать смерти убийцы, который сотворил это деяние с племянницей. А ты этого не делаешь. Так в чем же беда? В чем сентиментальность той подачки? Вы играете вновь в странные игры?

       – Она мне не далекий человек, – капля слезы образовалась в уголке его глаза, – Она мне не племянница. И что с того? Я ее воспитал как свое родное дитя, как любимую племянницу, как дочь.

       – Кто она?

       – Не важно. Главное в этом мире только одно: ты должен мне помощь в этом. Найди того, кто это сотворил.

       – Подожди, – Гамиль поднес указательный палец к губам и прошипел, – Тс-с-с. Для того чтобы комфортно чувствовать себя в чужом мире, нужно его создать таким удобным для себя, чтобы он не казался чужим для остальных.

       – Что ты несешь? Гамиль, одумайся.

       – Георгий Михайлович, никогда не думай – просто отвечай и действуй!
Внезапно зазвонил стационарный телефон и ГМ поднял трубку. Его лицо выражало полную серьезность и суровость, но глаза, в действительности, говорили истинно о его потере. Тониан искал в них ответ, пока его не принесли именно в кабинет. В дверь сначала постучались и потом с отчетной формой доложили о конверте для Георгия Михайловича.

       – А от кого оно? – спросил ГМ.

       – Не велено. А если быть точным, не доложили. Но я его проверил на опасные вещи. Чисто.

       – Спасибо. Можешь идти.

       Дверь закрылась и Георгий Михайлович открыл его. Прочитал и передал Тониану.

       – А почему мне? – удивился Гамиль.

       – Так написано в письме, точнее в конверте еще один конверт, – несколько удивленно посмотрел на нашего героя ГМ.

       – Так, а что-то там написано?

       – Передать вложенное письмо товарищу Тониану. Не вскрывайте, пожалуйста, Георгий Михайлович. Спасибо вам большое, – прочитал ГМ свою часть письма.

       – Сейчас открою свою часть, – Гамиль вскрыл письмо и начал чтение, – И снова здравствуй, мсье Гамиль Тониан. Ты подумал над моим предложением? Хотя она уже давно выбрала тебя быть предводителем. Жаль, что не увидит твоего триумфа, и момента, когда ты окажешься на мосту. Думаю, там откроешь свои истинные ценности нашего общества. Расскажу всю идею создания реального идеального мира. Но как мне кажется сейчас, тебя интересует другой вопрос. Я и на него смогу ответить. Встретимся там, где ты начал свой путь розыска. Если ты не понял, то имена тебе подскажут все. С уважение, гимнаст.

       – Кто такой гимнаст? – пораженно спросил ГМ.

       – Честно не знаю. Но сейчас только он подсказка. Если что у меня в пиджаке диктофон. Запись, в крайнем случае, предаст моя знакомая.

       – Может вызвать Шнурка?

       – Я думаю, это будет лишним.

       – Удачи, товарищ Тониан. Тебя довезут.