Счастливый человек. Часть 1

       Посвящаю памяти моего деда, Гайворонского Николая Афанасьевича
                и бабушки Реполовской Нины Михайловны.
 
      Кто-то из древних мудрецов сказал, что нельзя считать человека счастливым до тех пор пока он не умер, ибо никто не знает своего конца. Мой дед умер двадцать лет назад и я, с полной уверенностью, могу назвать его счастливым.
 
     Дед прожил девяносто два года, и шестьдесят семь из них в счастливом браке, с любимой женой. Он прошел всю войну, сражался в блокадном Ленинграде и уцелел, даже не был ранен. Напротив, на войне поправил здоровье!  До войны жаловался на печень и холецистит, но попав в голодовку похудел на двадцать восемь килограмм и исцелился до конца жизни.
 
     Дед запомнился мне как жизнерадостный оптимист и большой шутник. Его всегда окружали друзья, а его байки ходили в народе, постепенно превращаясь в анекдоты. Он был надежным защитником своей семьи и пользовался известностью и авторитетом в своем городе.  Мы с мамой и бабушкой чувствовали себя в безопасности, пока он был с нами, а когда его не стало, у меня было ощущение, будто дом остался без крыши.
 
     Выйдя на пенсию, дед оставался активистом и охотно читал лекции в обществе "Знание" на темы истории и международного положения. Обладая прекрасной памятью, знал несколько языков - украинский, польский, чешский, словацкий, болгарский и немецкий. Он выписывал заграничные журналы и газеты, в которых черпал информацию для своих выступлений. Дед Николай являлся ветераном войны, труда и партии. Уже живя в Молдавии, стал персональным пенсионером республиканского значения и продолжал вести общественную работу.

     Главной ценностью в его жизни была жена, которую дед боготворил и готов был ради неё идти на любые жертвы. Его единственная дочь и моя мама обожала отца и считала эталоном мужа и мужчины. Это в конце концов привело её к неудачному браку и одиночеству. Второго такого мужчины просто не было в природе.
 
     В его биографии было много забавного и поучительного.  Дед несколько раз брался писать мемуары, но всякий раз бросал и сетовал, что нет у него писательского дара и столько интересных историй уйдёт вместе с ним.
 
     Он заменил мне отца, не давшего мне любви в детстве, а после развода с матерью, вовсе исчезнувшего из моей жизни. Но начну с самого начала.
          
     Мой дед  родился в 1904 году, вторым ребенком в семье и его назвали Николаем в честь царя-батюшки. Прадед происходил из запорожских казаков, внешне напоминал Тараса Бульбу и имел монархические взгляды. Родители поженились на рубеже веков и первенца сына назвали Михаилом в честь брата царя. Старший сын был любимцем родителей, именно на Мишу они возлагали свои честолюбивые надежды, вкладывали деньги в его образование. Позже в семье родились ещё двое детей - Нина и Валентин.
 
     Отец  работал начальником железнодорожной станции Сентяновка, расположенной  недалеко от Луганска. В месяц он получал зарплату в сорок  рублей. Корова в ту пору стоила всего три рубля. Стало быть, на одну зарплату мой прадед мог купить целое стадо коров!

     - В детстве я был сволочью! - честно признавался дед. Мальчик рос рыжим и конопатым, это потом, с годами, его волосы потемнели. К тому-же энергия била из него ключом. С малых лет доставлял он родителям много хлопот и стрессов. 
 
   
   Однажды, когда ему было шесть лет, его мать позвали соседские дети с криками:
   
     - Елена Андреевна! Идите скорее! Там ваш Коля... -  примчавшаяся к месту женщина увидела такую картину:  на высоте третьего этажа строящегося дома, свешивалась деревянная балка перекрытия, на краю которой сидел Коля и сняв штанишки весело справлял нужду, громко напевая такую песенку:
 
       Нету лучшей красоты,
       Чем, покакать с высоты! 

     Внизу стояли дети и с восторгом наблюдали за его "подвигом". Мать, схватившись за сердце, молча ожидала развязки. Кричать не стала, боялась что он может, от перепуга, сорваться с высоты.  Зато, когда шалун спустился вниз, она дала волю и рукам и языку!
 
     - Второй Шаша растёт! - с горечью говорил отец. Шашей звали дальнего родственника матери - Сашу. Его мать не имела передних зубов и произносила Саша, как Шаша - так его постепенно стали звать и другие. Шаша был дерзким вором  по которому "тюрьма плачет".  Единственный сын у одинокой матери, он превратил её жизнь в постоянный кошмар. После каждой его кражи в дом матери наведывалась полиция и проводила обыск, переворачивая имущество женщины вверх дном. Иногда сам Шаша появлялся с подельниками и укрывался у матери, нагоняя страха на старушку.

     Самым дерзким его поступком, снискавшим Шаше воровскую славу, стало вот что. Когда его наконец взяли и посадили, он сбежал из тюрьмы попутно ограбив тюремную кассу! Но в конце-концов, отчаянный вор попался на месте преступления и его застрелили при попытке к бегству. Когда о его смерти сообщили матери, то её реакция потрясла всех. Несчастная женщина встала на колени перед иконой в углу комнаты и трижды перекрестившись, сказала:
 
     - Слава тебе, Господи, что наконец-то избавил меня от этой сволочи!
 
    Эту семейную историю рассказывали Коле много раз, заклиная его не повторять судьбу дальнего родственника. Но пойдя в школу, Коля снова расстроил родителей - учился плохо, уроки пропускал - ведь на улице можно найти столько интересного! Его дважды оставляли на второй год в начальной школе и даже угрожали выгнать за плохое поведение.

    Дед интересно рассказывал о дореволюционной школе и системе обучения.  Говорил что она была очень толковая и эффективная.  С первого-же класса учитель называл детей по фамилии, на Вы, с добавлением слова "господин". Например, к моему деду, дебоширу и двоечнику, педагог обращался так: господин Гайворонский.

     Ученики носили установленную форму, девочки и мальчики учились отдельно и программы были для них разные. В школе преподавало много мужчин. Была жесткая дисциплина. После начальной школы детей определяли в гимназии или училища, в зависимости от решения семьи. Были гимназии, мужские и женские, дававшие гуманитарное образование. Реальные училища готовили из мальчиков будущих инженеров и специалистов для промышленности. Коммерческие училища - купцов и торговых работников.  Духовные семинарии - духовенство. Были еще военные учебные заведения. Таким образом, с детских лет человек знал чем будет заниматься в дальнейшем и получал профессиональные знания.
 
    Старшего сына Мишу родители отдали в гимназию, которую тот успел закончить до революции. Он знал немецкий и французский языки, но дальше учиться не стал и в дальнейшем, проработал всю жизнь бухгалтером.

     Колю, моего деда, отдали в реальное училище. Революция застала его подростком - ему было триннадцать лет. Квартира родителей располагалась на втором этаже железнодорожной станции.  Дед рассказывал, как на первом этаже шёл бой между "красными" и "белыми", а мать с детьми, затаив дыхание, ждали его исхода.

      Дед описывал большевиков, как деловых рабочих мужчин, взявших в руки оружие, в надежде изменить свою жизнь к лучшему. Его мать, а моя прабабка так и не признала новую власть. Называла их "красноштанниками" и тосковала по старой жизни до конца своих дней. К счастью, их семья в революцию не пострадала. Прадед, начальник железнодорожной станции, так и остался при своей должности.

       ( продолжение http://www.proza.ru/2016/03/09/184)

 
    На фото - мой дед Николай.