Вакханалия

Была весёлая вечеринка: отмечали странный праздник «Конец Света». Отработав тяжелый декабрьский день с его суетой новогодних приготовлений и безумством ажиотажа, пьяная компания завалилась в новомодный бар на окраине города. Напитки горели, гремела заводная музыка.  Двое отсели за барную стойку. Они давно чувствовали симпатию друг к другу: их глаза блестели, когда они были рядом, и вспыхивали щеки, когда при одном из них упоминали имя другого, но не смели подойти друг к другу -  а сегодня можно было всё.
Евгений перестал робеть и опасаться последствий, Она с удовольствием принимала его ухаживания. Выходя из офиса, Женя галантно помог ей надеть шубу, и, стоя сзади, возбужденно прошептал ей на ухо о невероятной мягкости её волос и будоражащем аромате, исходящем от неё. Она рассмеялась и поблагодарила: вся мягкость её волос доставалась ей не так-то просто – постоянные маски, бальзамы, щадящие щетки и прочее и прочее. А аромат -  её гордость: духи, привезённые подругой из Парижа из «настоящего» парфюмерного магазина, в запахе были десятки нот, играющих на ветру при каждом её движении.
Они сели у барной стойки. Женя заказал два бокала вина – бармен был очень молод и явно не успевал: посетителей было очень много. Она была не сильно пьяна, но её пьянил успех. Она так хотела его,  мечтала, чтоб он вот так сидел напротив, взяв её руки и нежно целуя их. Играла мелодия влюбленности, в которой слышались слова «ты мой», «я с тобой» и прочие, подобные им.
Женя что-то говорил про её глаза, глядя прямо в них. Мир вокруг вообще перестал существовать, только  тепло его рук, только его движение губ, говорящих приятные нежности. И вот долгожданная секунда упоения после долгого томления – они и так сидели слишком близко, а теперь его губы тихо, вопрошающе прикоснулись к её губам. Немой вопрос губ и её немой ответ – её губы слегка шевельнулись. Он  отстранился, посмотрел в её глаза, и сильно и долго поцеловал её. Она с безумством счастья поцеловала его в ответ. Публичное проявление чувств противоречило её воспитанию и представлению о поведении, но в эту секунду для них вокруг не было никого. Она обнимала его одной рукой. Женя что-то шептал ей на ухо, они весело смеялись, вновь целовались – без бурной страсти, но как бы говоря друг другу «я согласна» - «я согласен».
Вдруг раздался дикий вой – вой живого волка. Она вздрогнула и оглянулась. Люди в баре зашевелились, загомонили еще громче, заиграла музыка, какая-то странная, похожая на звон сабель и барабанную дробь одновременно.
Появился волк со «звериным», злым оскалом. На цепи, в клетке. Люди разошлись по периметру бара – знатоки за её спиной шептали:
- Сейчас выйдет боец. Он раньше участвовал в боях без правил.
- Он убьет этого волка голыми руками.
- Такая сила!
- Такое тело!
- Такая игра мышц!
- Недаром он говорит: человек – царь на Земле.
Она в оцепенении сидела, стараясь собраться с мыслями. Клетку волка разобрали одним движением – она распалась на четыре стороны, так, что волк теперь стоял посередине четырех квадратов. Публика визжала и улюлюкала. Слышались крики:
- Чудовищный зверь!
- Злой волчишка!
- Смерть твари!
- Не фиг наших овец было таскать, - самое глупое заявление, которое вывело её из ступора. Каких овец, горожане? Вы ж овцу и живую-то только в зоопарке видели.
Её сердце бешено билось. Она смотрела на волка. Он, чувствуя опасность, скалил страшные белые клыки и рычал. Громко, неистово рычал, повёл головой по сторонам, и глаза волка встретились с её глазами. Она прочитала в них ни страх, нет, она прочитала в них немой вопрос: «зачем?» Народ теснил её ближе к барной стойке, она приподнялась и села на нее, Евгения отстранила от неё толпа, он стал не просто далеко, он стал далеким, она уже и не думала о нем: после того, как увидела вопрос в глазах волк, после того, как человек, только что нежно целовавший её,  с первобытной жестокостью вместе со всеми кричал:
- Смерть волку! – да, он же говорил, что был здесь завсегдатаем, а значит, видел это не первый раз… Холодом покрылось только что горевшее сердце – теперь оно кричало: «Зверь! Зверь! Зверь!»
И тут громкий рев толпы:
- У-у-у!!! Чингиз! Чингиз! Чингиз!
Шёл боец, в одних спортивных трусах, как боксер. Он яростно кричал и останавливался на каждом шагу, играя мышцами.
Волк стоял в центре своей клетки, не шевелился и смотрел на своего противника.
Чингиз подошёл к зверю, сделал выпад с яростным криком, волк попытался кинуться на него, но не смог – его удержала прикованная к полу клетки цепь, обвитая вокруг шеи.
Чингиз ударил волка хуком справа – волк покачнулся, зарычал, попытался кинуться на него, но его вновь удержала цепь.
Чингиз отошёл на шаг от волка, чтоб дать публике насладиться своим накачанным телом и убогостью свирепого волка.
- Да! – кричал Чингиз. – Я сила!
Толпа ревела:
- Убей волка!
- Смерть!
-Убей эту тварь!
«Убей эту тварь» - отозвалось в её голове.
Она вскочила на стойку и крикнула:
- Остановись!
- О! Какая красотка! – рассмеялся Чингиз грубым смехом боцмана. – Не расстраивайся. Я займусь тобой сегодня, - и он отправил ей смачный, жирный, сальный воздушный поцелуй.
Толпа заревела с еще большим возбуждением.
Чингиз вновь повернулся к зверю. Она вновь заорала:
- Стой!
Но он уже не слышал ничего и властной походкой пошёл на волка.
Она оглянулась – у бармена ножи, огромные, совсем рядом, почти у её ног. Не задумываясь ни на секунду, она схватила ножи и бросила в Чингиза. В левое плечо.
- Стой! – крикнула она еще раз.
Толпа орала, не понимая, что она делает.
Чингиз в ярости шел на волка. Она кинула второй нож ему в бедро, нож вошел глубоко, и Чингиз взревел, встав на колено не раненой ноги.
Толпа наконец-то поняла, что происходит…
Все замолчали. Бармен вызвал полицию – это спасло её. Он был новенький и не знал закон заведения – никакой полиции, всё своими руками. А услышав о полиции, местные охранники опустили руки.
 Она слезла с барной стойки с двумя ножами в руке. Подошла к волку. Отстегнула ножом цепь, взяла её как поводок и тихо сказала волку, глядя в глаза:
- Пойдём со мной.
В тишине бара её слова разнеслись во все уголки.
Они вышли из бара, шли по дороге, потом по какому-то шоссе… Она без сил упала – утомленная скорее случившимся, а не физически. Волк потащил её за ворот шубы. Она отключилась.
Очнувшись, Она не сразу поняла, где Она и что с Ней.
Было жарко. Вокруг была кромешная тьма. Она сняла шубу, развязала шарф и побрела на ощупь вперед, вдалеке виднелся свет. Она была в пещере, снаружи выл ветер и веяло холодом.
Она хотела вернуться за одеждой, но, оглянувшись, увидела Волка, в зубах несущего Её вещи.
Она оделась, закуталась. Волк гремел цепью. В кармане шубы был нож – все из той же коллекции бармена: вчерашняя ночь быстрой искрой вспыхнула в Ней и погасла – память прошлого мучает лишь тогда, когда ты был не прав и поступил,  не следуя  за своей душой.
Она сняла с Волка цепь.
Вместе, Человек и Волк, вышли из пещеры. Страшный ветер, метель.
Они на горе. Впереди – её город. Она пригляделась: что-то не так.
Нет! Явно что-то не так.
Еще только начинало светать, а ни на улицах, ни в окнах не горел свет. Она пошла вперед – и, приближаясь, поняла – город сметён. Прошёл цунами – невероятная стихия, унося с собою все человеческие жизни.
Волк шёл за ней. Она бродила по городу в поисках хоть кого-нибудь – но всё было напрасно.
Они шли по улице. По главной улице главного города огромной страны:
Она…
Волк…
И свора собак и кошек, странных животных: начиная от хомяков, заканчивая декоративными свинками.
Птицы стаями кружились над ними.
Она остановилась.
Птицы и звери уселись вокруг.
Восходило солнце.
Начиналась новая эпоха.