Тетрадь снов красная. Сон 131

Был серый день, были мрачные дома за высокими заборами, неприступные деревянные крепости с горделивыми именными табличками у ворот. Я перемахнул через один из заборов и попал в неправильной формы двор, неухоженный, чёрный. Под ноги мне бросился белый терьер, а у стены мелькнул маленький мальчик, но ни тот, ни другой не причинили мне никакого вреда, как и я им. Я лишь отметил про себя: "Нежелательные встречи".
Терьер обнюхал меня с интересом. Мальчик молча застыл с кривой палкой в руках, изгрызенной собачьими зубами.
Я скользнул мимо них к дому, дому с верандой, одноэтажному и длинному. Я заскочил в него и попал в полумрак, попал в гостиную. На столе я увидел то, что искал - тарелки, полные еды. Там была гречневая каша с уродливыми котлетами и суп с крупно нарезанной картошкой. Хозяйка - мать ребёнка, оставшегося во дворе - была на кухне. Я видел её синюю в цветочек спину. Она не слышала меня и не видела меня.
Я съел три котлеты и швырял себе в пасть горячую, рассыпчатую гречу. Я ел быстро, руками. Руки были не слишком чисты, ведь я перелезал через мокрый после дождя забор, а ещё до этого делал сотни разных дел, но меня это не волновало. Я ел. Наконец-то ел.
Для поглощения супа я всё же воспользовался ложкой, любезно оставленной на скатерти.
Я был жаден, но действовал, как казалось мне, на удивление тихо. Я считал, что никто меня не слышит и не видит. Краем глаза я следил за синей спиной, но не заметил вернувшегося ребёнка.
Всё это время он глядел на мою грязную дрожащую спину и стучащие друг о друга костистые колени. Моя лохматая голова тряслась, я урчал от нетерпения и удовольствия и чмокал губами. Зубы клацали и щёлкали, скребли по черпалу ложки - я вот-вот мог откусить его и проглотить, так я был голоден.
Синяя спина перестала интересовать меня. Средоточием моего мира был куриный бульон с брусками картошки и морковной стружкой.
Когда на мои плечи обрушилась скалка - раз, другой и третий - ложка вылетела из моей руки, и я бросился вон из дома. Вылетая во двор, я опрокинул мальчишку, и тот заревел так, что у меня чуть не разорвало перепонки. Я перепрыгнул через забор, упал, ободрав локоть, тут же подскочил и помчался по улице так, так, так быстро, что уже никто не мог бы догнать меня.
Забившись под картонную коробку в придорожной канаве, я свернулся так, что мог бы зажать коленями виски, чтобы унять пульсацию. Сердце колотилось в горле, в ушах, да я сам был одним большим сердцем, перекачивавшим кровь, куриный бульон и липкий ужас.
Возможно, я потерял сознание. Возможно, забылся тревожным, нездоровым сном. Очнулся я глубокой ночью, разбитый, заледеневший и голодный.