Всё из Ничего. Книга Вторая. 0230

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава четырнадцатая)

На лестнице послышались шаги в деревянных колодках, такие носили только кухарки. Монхат Угир вышел ей навстречу и забрал у неё два солидных горшка на верёвочках из лиан, заверив молодую ученицу кухарки, что он себя обслужит сам, и горшки вернёт позже. Та смутившись, убежала. Монхат Угир подошёл к столу и водрузил на него два горшка полных пищи, с комментарием, -
– «Такую здоровую Айха-оя сомнительно прокормить и двумя этими горшками!».
На что Дуйга Маго сытно рыгнув, отодвинулся от стола, устремив плотоядный взор на Монхат Угира.
– «Я не съедобный!», - на всякий пожарный предупредил он Дуйга Маго. Вместо того Дуйга Маго ласково сказал, -
– «Благодарствую, уж я и так наелся!». И почесав тыкву, перевёл тему, -
– «Ты хочешь сказать, что если хорошо откармливать Айха-оя, то она может вырасти до такого Бугая, как и не я!?».
Монхат Угир выразительно развёл руками, со смыслом – пути Господни неисповедимы, и вместо того спросил, -
– «Когда ты ворвался и набросился на пищу, я уж порешил, что тебе и с десяток горшков мало будет! С чего ж ты так скромно наелся!?».
Дуйга Маго поглаживая свой живот, пояснил, -
– «Я тебе скажу то же что и Воин, священные объедки со священного стола - в десять крат сытнее, чем пища для смертных!».
– «Неужели все так полагают в Мире Базуки!? Или я подобен Угга-Бурга на обедне!?», - поразился с сомнением Монхат Угир.
– «Да знаешь, говорят, когда потчует Хурш-Ош, сами Боги подкладывают ему в миску!», - с видом прожжённого знатока, постановил канон Дуйга Маго. Монхат Угир решил уйти от принятия таких канонов, -
– «Послушай, а ведь у меня и взаправду тут завелась одна Айха-оя, давай попробуем ей скормить эти два горшка, может она хотя бы вырастет до Мути-аха!?».
Дуйга Маго подозрительно посмотрел на Монхат Угира, хотя тот выражал саму беззастенчивость Малахи.
– «Не выйдет!», - отрезал он, как похоронил, - «Судя по объёму содержимого, это в Айха-оя не влезет, даже если её раздуть через зад!».
Но тут вошла Забава и сообщила что в Палатине гости из Воинов Богов, и о чудо, с ними Малаха! Монхат Угир подскочил сидя на скамье у окна, и сокрушительно сказал, -
– «Что ж, придётся хоть один горшок скормить Забаве!», и повернувшись к Забаве, строго ей наказал, - «Стереги тут этого прожжённого хищника! И если он попытается тебя съесть, кричи Воинов на помощь!».
И умчался встречать гостью…   
Отдав формальное внимание гостям, что уже от самого Хурш-Оша, было фантастической редкостью, Монхат Угир подошёл к Майя-гоя. Он взял молча её за руки и заглянул в её глаза. Эти глаза видели, наверное, всё и ужасы и кошмары и унижения, но счастья видать, кроме обманутой любви, они никогда не видели. В этих глазах читалась полная безучастность к себе самой, ибо Майя-гоя была безропотно и спокойно согласна на любое к ней отношение. Но как она умела держать некий шарм святой особы, вызывало порой чёрную зависть у многих Гарха, и её за это порой ненавидели. И это всё Монхат Угир прочёл в её спокойных и святых глазах. У него появилось дикое желание какому-либо великому Вай-Гарха, набить из-за неё мордасы. Но вместо того он сказал ей, что с дороги осматривать Палатин, было бы не лучшим решением, а вот отдохнуть с дороги в кругу хороших друзей, это то, что самими Богами велено. И она ответила взглядом полного понимания. И он уже ничего, не говоря, потянул её за руку и повёл в свои Палаты. Когда они уже поднимались наверх, вдруг раздался переливчатый смех. Так умела смеяться только Забава. И Монхат Угир подумал, что она не выполнила его строгого наказа и съела Дуйга Маго, и теперь смеется, обсасывая того косточки. Он немного обогнал гостью и, откинув полог входной шторы-шкуры, застал сидящих бок о бок на его ложе Забаву с Дуйга Маго и разве что не обнимающихся! Видать Дуйга Маго травил Забаве, какую весёлую байку, что было написано на лице последней. Монхат Угир с любезной улыбкой пропустил гостью в свою Палату, и подвинул гостиную скамью укрытую толстым слоем шкур, к столу, усаживая Майя-гоя. сам он сел на любимую жёсткую скамью у окна и предупредил Забаву, -
– «Ты не верь этому крокодилу! Он тебе навешает на уши красивых баек, чтобы соблазнить тебя! Не давеча как сегодня, он пытался соблазнить Малаху Урга-Мога! И это кончилось тем, что он устроил переполох на пол Палатина, удирая от разъярённой Самки Монстра! Потому как, та юмора не поняла, а обманывать Монстров небезопасно для своей дражайшей шкуры! Так что это обманщик и пройдоха ещё тот!».
Забава рассмеялась, косясь на Дуйга Маго, который делал вид, что он героическая личность. Майя-гоя с любопытством разглядывала эту милую парочку. – «Иди лучше отнеси эти два несчастные горшка обратно кухаркам, и принеси что-нибудь лёгкое перекусить для гостьи, не забудь так же сладкое блюдо и самой лёгкой бодяги Ачхи», - посоветовал он Забаве. И Забава пошла с таким видом, словно она через день, о таких как Дуйга Маго, подмётки утирает. Монхат Угир представил Дуйга Маго для Майя-гоя, -
– «Мы с тобой хоть и какие святые, но этот шельмец наша полная противоположность. Можешь себе представить, что он Богов и за Мути-аха не считает! И как его только ещё до сих пор не поразили гром и молния!? Или не съел Угой-Дуста!? Сдаётся мне у него сам Ааба-Тусту в тайных соратниках, что помогает ему избежать кары божьей!», и Монхат Угир засмеялся как разоблачитель. Майя-гоя стала смеяться тоже, но так словно она никогда не умела смеяться. Дуйга Маго хитро подмигнув Майя-гоя, вопросил, -
– «А скромному труженику Ааба-Тусту, перепадёт со святого стола хоть немного Ачхи!?».
И оба святых снова рассмеялись, и теперь уже смех у Майя-гоя стал уверенней.
– «Говорят, что Ааба-Тусту надо ублажать, чтобы он не шибко хулиганил!», - дал согласие Монхат Угир.
– «С этим я абсолютно согласен!», - восклицал Дуйга Маго, так словно он был сам Ааба-Тусту, что вызвало ещё более задорный смех. Вошедшая Забава со снадобьем заинтриговано растерялась, ибо её стало снедать любопытство, что это всех так развеселило. И Монхат Угир сказал ей подсаживаться к гостье, когда та расставила на столе всю провизию, настрого запретив подсаживаться к Дуйга Маго, а не то, он страшно её заревнует. Похоже, что исключительно все присутствующие весьма нравились Майя-гоя, и она этого не скрывала, любовно разглядывая всех по очереди. Монхат Угир подсел на ложе к «слуге Ааба-Тусту» и, подавая всем пример, пригубил немного Ачхи. Вскоре и весьма воздержанная и молчаливая Майя-гоя разговорилась в обсуждении всех насущных тем Мира Базуки, как это видит и понимает она. Оказалось, что сила ума её и мудрости, оттого что она как Малаха, способна глубоко прочувствовать любую ситуацию, словно на собственной шкуре. Но и выводы её носили тоже несколько отличный от Самцов характер. Что делало её ещё более привлекательной. Монхат Угир вспомнил, как недавно на базарной площадке толпа обсуждала умную байку об отношении Бога Неба Шаоси-Айоа к Морю, и к Воде вообще. Один «умный» доказывал, что Вода могла быть порождена только Небом, ибо она имеет все качества и цвет, и прозрачность от Неба. Да и для кого не факт что вода попадает к нам с Неба во время дождя. И Море образовалось однажды от очень обильного Ливня с Неба.
– «Так значит, воздух коим мы дышим, это – дух Воды? А тогда что же, если нет Дождя или вообще Период Засухи?», – спросил один из слушателей у оратора.
– «Я сколько видел источников, когда вода, выбиваясь из-под земли, течёт и образует реки и озёра! И у течения родника нету конца, так словно под землёй неисчерпаемый источник воды! И как же это понимать, что под землёй находится тоже – Небо!?», – спросил старый Добытчик плодов и кореньев. Завязался спор, в который завлекли проходящего Монхат Угира, что бы тот рассудил дилемму.
– «А вам всем не кажется, что Базуки делает самым глупым Зверем, только – ум! Так вот сдаётся мне что ум, данный от Богов, то есть с Неба, имеется далеко не у каждого. А вот ума данного от Ааба-Тусту, т.е. из-под Земли, у большего множества наших Аборигенов!?», - создав подобие самого глупого лица, высказал Монхат Угир. Публика зашумела, засмеялась и стала менять тему спора.
– «Мне кажется, что ум от Ааба-Тусту дан нашим Малахам, а Самцам ум дан от Богов!», - выдвинул лозунг один из активных Бугаёв.
– «Дело не в том, кому от кого и сколько. А вопрос таков, раз мы все понимаем, друг друга то, выходит, что Ааба-Тусту и Боги Неба разговаривают на одном и том же языке!?», - добавил перцу в спор Монхат Угир, не меняя глупого выражения лица. Послышался шум протеста, восклицания, крики, но общий дух был таков, что такого быть никак не может.
– «А кто же из Самцов и когда понимал Малах!?», - постарался вернуть в свою колею активный Бугай, претендующий на Лидера в этой спонтанной кучке.
– «Так чего голову ломать! Давай предложим что те, кто считает Воду порождением Неба – ум от Богов Неба. А кто считает, что Вода зарождается из-под Земли, тем определим ум от Ааба-Тусту!?», - разрешил дилемму Монхат Угир присовокупив глупому выражению лица ещё и идиотски счастливую улыбку. Но вместо прояснения ситуации толпа загомонила столь не стройно хаотично и разобщено, что казалось все, сошли с ума.
– «Так вот вам и вся ваша байка! Оказывается Вода посредник между Небом и Землёй, хотя умом и не обладает! Так же как и ум наш, находится меж Ааба-Тусту и Богами Неба! А уж кто своим умом кому служит это дело личное. Один свой ум Ааба-Тусту скармливает, а другой Небу преданно служит! Из того и выходит, что ум от Плоти, более к Ааба-Тусту ближе, а ум от Духа к Небесам стремится! Так вот иной Самец, стараясь, ум от Плоти – Небесам присовокупить, глупее самой глупой Малахи оказывается! Вай-Вай, какой Умный!!! Ибо Малаха то хоть ум на своём месте держит!», - подытожил Монхат Угир и довольный развлечением пошёл далее.