10. Ольга

История же той самой Ольги, которая выручила меня с Аристофаном и Плавтом,
- Ольги Симоненко - закончилась трагически. Это отдельный рассказ и отдельная, очень печальная, глава.

Ольга была человеком мыслящим и, как все мыслящие люди, с трудом выдерживала
то, что впоследствие назвали эпохой застоя. Она любила искусство, прекрасно
знала литературу, но главным ее увлечением всегда оставалось кино. Она
регулярно выписывала и штудировала журнал "Искусство кино", вела свою картотеку фильмов (далеко не всех, а только самых лучших с ее точки зрения), входила в совет киноклуба, одно время вела обсуждения фильмов со зрителями.

Фильм Тарковского "Сталкер" она смотрела, кажется, 17 раз и знала его покадрово - это был ее фильм, а Тарковский - ее режиссер. Когда мы с огромным трудом, можно сказать, со скандалом, выбили, выцарапали у московского кинопроката "Зеркало", чтобы впервые показать его в Кирове, она была счастлива.

Показ открывал киновед Юрий Андреевич Корзоватых, а в остальные дни (картина
шла в "Победе" целую неделю на одном вечернем сеансе) вступительное слово перед демонстрацией фильма делала Ольга Симоненко.

Меня поразила та серьезность и та тщательность, с которыми она отнеслась к
своему выступлению на публике. Ольга обдумала прическу, костюм, обувь, купив
на свою нищенскую зарплату дорогие модные импортные ботинки. Неделя закончилась
- и Ольга, как она признавалась тогда, почувствовала себя опустошенной и никому не нужной.

Настолько же тщательно она подготовила и свой уход из жизни. Получив
образование и прожив пять лет в Москве, здесь, в провинции, она задыхалась -
клуб был ее единственной отдушиной. Ее личная жизнь не складывалась, она была
одинока, замкнута и никого не пускала к себе в душу, даже тех немногих подруг
(скорее, приятельниц), которые у нее были. Что-то не ладилось на работе,
видимо, доставали склоки в бабском коллективе, не было взаимопонимания с
матерью, а отчима она ненавидела и презирала.

Последним ударом для Ольги стал отъезд Тарковского за границу. Видимо, она
поверила всей той трескотне, которую устроила пресса на этот счет и на какой-то миг Андрей Тарковский, ее любимый режиссер, показался ей предателем. Она
написала ему письмо (которое, кажется, так и осталось неотправленным), где
спрашивала, как, как же он мог предать ту русоволосую девочку с треснувшей
губой - из его "Зеркала"?

В отличие от многих, кто на какое-то время уходил от душевной боли и мрачных
дум в алкогольное забытье, Ольга не пила ничего, кроме шампанского по
праздникам. То есть решение уйти из жизни она приняла на трезвую голову и
исполнила его как по нотам, продумав все до мелочей. Даже, как показалось
многим, кто ее провожал, до презрительной усмешки, которая навсегда осталась
у нее на губах.

Я приехала с летней сессии уже к девятому дню. Комната, где она жила, была
совершенно пустой (она вывезла и продала все вещи), в ней стояли лишь большие
картонные коробки с указанием, кто и что должен взять себе - такова была ее
воля. Она знала, кто в чем нуждается. Это было в июле 1984 года. До предстоящих перемен Ольга не дожила совсем немного.