Берегиня гл. 10

10

Утром, едва забрезжил свет, снаружи послышались приглушенные голоса. Я поспешила подняться. Вошла хозяйка.
- Пора, пойдём, - сказала она, не поздоровавшись.
- Доброе утро.
- А? Да, да, доброе, надеюсь.

На поляне, вокруг белой юрты сидели люди. Это были мужчины разного возраста, и убелённые сединами аксакалы и совсем юные мальчики. Были среди них и явные монголоиды, и совершенно светлые европейцы, и смуглые индусы, и иссиня-чёрные африканцы. Но женщин среди них не было.

Я удивлённо посмотрела на хозяйку.
- Сорок бахши - большой круг, девять бахши – малый круг. Я буду посредником между тобой и ими. Пойдём в юрту, тебе надо подготовиться.
В белой юрте ничего не изменилось со вчерашнего. Стояла та же тренога с казаном, лежали белые войлочные ковры с национальным орнаментом.

Хозяйка подала мне чашу с каким-то напитком, пахнущим мёдом, мятой и молоком:
- Пей. Пей всё до дна.
Я выпила.
- Раздевайся.
Я замялась, не решаясь раздеться.
- Ты должна быть чистой.
Я разделась, не зная, куда положить одежду, бросила её прямо на пол.
- Иди сюда.

У стены стояла большая нефритовая чаша, которую я раньше не заметила.
- Вставай, - показала на чашу хозяйка.
Я нерешительно встала в чашу, которая совсем не походила на банную принадлежность.

Хозяйка зачерпнула воду из казана, стоявшего на треноге, небольшим кувшином. Я невольно отшатнулась, вспомнив картины, которые я  вчера видела в этом казане.

- Не бойся, всё, что ты видела не здесь, - она показала на казан, - А здесь, у тебя в голове. В казане только вода…и немного твоей крови.
Она стала поливать меня водой, которая была очень приятной и пахла травами, и одновременно шептала что-то на неизвестном мне языке.

Когда омовение закончилось, я почувствовала прилив сил и какую-то бешеную радость. Хотелось крикнуть во весь голос. Так бывает в ущелье, в горах, когда кричишь, и эхо отвечает тебе.
- Береги силы, - усмехнулась хозяйка, - Они тебе понадобятся.
Хозяйка отошла к стене юрты и скрылась за небольшим пологом, сливавшимся со стеной. Через секунду она вышла, держа в руках белое простое платье.
-Подними руки.
- Да я сама…
- Подними руки, - повелительно сказала она.

Я послушно подняла руки. Она собрала платье наподобие чулка и стала постепенно надевать его на меня, произнося то ли молитву, то ли заклинания.
Когда платье было надето, в руках её оказался кулон со стилизованным изображением солнца. И снова, произнося заклинания, хозяйка надела его мне на шею.
- Когда будешь дома, отдашь его своей внучке.
- Которой? У меня их три.
- Той, которую выберет он.
- Выберет?
- Конечно. Мы думаем, что мы выбираем вещи, но это вещи выбирают нас. Не все, конечно. Только настоящие.
- А теперь слушай и не перебивай. Сейчас ты выйдешь из юрты. Будет туман. Ты пойдёшь к горе Бара-Кух по дороге, которая поведёт сама. Она приведёт тебя к пещере Чакка тамар, рядом с этой пещерой есть проход, который закрыт для непосвященных. Ты войдёшь в него. Тебя встретят. Будешь слушать и запоминать.
Будут учить, и ты будешь учиться. Ты должна взять всё, что тебе будут давать. Ты сможешь выйти только тогда, когда у меня отрастут крылья. Тогда ты пойдешь, не оглядываясь, домой. Ничего не спрашивай у меня, всё сама поймёшь. Иди! Она развернула меня лицом к выходу и подтолкнула в спину.

Я вышла из юрты. Стоял такой плотный туман, что я видела только свои ноги. Из тумана, как сквозь слой ваты, доносились звуки то ли мантры, то ли молитвы. Я ступила вперёд, туман передо мной расступился. Я сделала ещё шаг, туман снова расступился. И тогда, я смело пошла вперёд. Но, через несколько метров, я попыталась ступить и не смогла – туман стал плотным, как резина. Я увидела, что туман рассеялся немного правее. «Дорога, которая поведёт сама» - поняла я. Теперь, когда я поняла принцип, идти стало легче. Я пошла быстрее и увереннее. Через какое-то время дорога стала каменистой. Я поняла, что иду в гору. Я всё шла и шла. Бледным пятном сквозь туман светило поднимающееся солнце. Дорога шла то прямо, то петляла, обходя валуны. Наконец, я встала перед отвесной стеной. Входа не было. Я растерянно постояла, раздумывая, что делать. А делать что-то было необходимо! «Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт» - вспомнилась мне старая присказка. Я попыталась шагнуть вправо, но туман стоял резиновой стеной, не давая даже на сантиметр отклониться в сторону.

- А, была не была! – я закрыла глаза и шагнула прямо на стену. Не  чувствуя препятствия я шла и шла, будто стены нет вовсе. Минут через пять  сквозь закрытые веки я почувствовала яркий свет и открыла глаза. Посреди пещеры возвышалось каменное сооружение похожее на большой трон. К нему вели три ступени, вырубленные из камня.
- Трон Соломона, - почему-то подумала я.
Ну да, Бара-Кух это старое название горы Сулайман-Тоо. Это разные названия одной горы. А Сулайман-Тоо это и есть трон Соломона.

Я подошла к ступени. Перед величием этого сооружения сама себе я казалась муравьём. Подняться на этот трон было просто нереально. Я стояла и не понимала, что мне делать дальше.
Вдруг я заметила движение под куполом пещеры. Казалось, что прозрачные бабочки летают вокруг луча, спускающегося откуда-то сверху. Они опускались всё ниже и ниже, постепенно увеличиваясь в размерах и обретая черты человеческих тел в светящихся белых одеждах. Когда ноги их, наконец, коснулись пола пещеры, мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на них – так велики они были.

Головы их были покрыты капюшонами просторных белых одежд и наполовину скрывали лица.
- Ты знаешь, что должна делать? – послышался очень приятный голос, стоявшей напротив меня женщины.
- Мне сказали, что я должна слушать и запоминать.
- Да, слушать и запоминать, - повторил тот же голос.

Каким-то чудесным образом я оказалась в воздухе и, будто несомая ветром пушинка, опустилась на трон.
- Сяаадь, закрооой  глаза! – напевно продолжил голос, - Слушай!
Я выполнила то, что мне было велено – села, удобно прислонившись к приятно-прохладной спинке трона, расслабилась и закрыла глаза.
Сквозь закрытые веки я чувствовала мелькание света, будто вокруг меня водили хоровод. Мелькание становилось всё быстрее, сознание моё плыло куда-то, а сама я, как будто висела в воздухе. Как вдруг всё закончилось.
- Открой глаза.

Я подчинилась. Передо мной стояли женщины в белых одеждах. Они были одного со мною роста. Я осмотрелась. Женщин было много, и все они смотрели на меня.
- Да, это она. 
Одна из женщин взяла меня за руку, посмотрела с глаза.
- Как ты выросла.
Мысленно я усмехнулась: скорее уж, постарела. Я смотрела на неё и память вытаскивала из глубин вечер, когда я, четырёхлетняя, плакала, цепляясь за руки мамы, просила: «Ну, не ходи сегодня учиться! Я буду плакать! Я не хочу, чтобы ты уходила!»
- Мама?!
- Да, это я. Бабушка тоже здесь, - она показала на такую же молодую, как она сама, женщину.
- Бабуля! – я почувствовала себя маленькой девочкой, - Я так скучала по тебе! Мне было так плохо без тебя!
 - Всё будет хорошо, Анечка, всё будет хорошо. А теперь пора начинать – времени у нас совсем мало.
- Смотри, - сказала мама, - Это все твои пра-пра-пра-бабушки. Мы должны передать тебе то, ради чего жили и что не смогли передать при жизни. Вернее, нам не дали передать.
Я смотрела на них и видела, что все они удивительно похожи на меня, вернее, я на них. Только у всех у них были великолепные чёрные кудри.
- Ты готова?
- Да!
Первой подошла т взяла меня за руки женщина с такой же родинкой на щеке, как у меня.
- Смотри мне в глаза.

Я стала смотреть, и не заметила, когда мы стали одним целым: я смотрела её глазами и думала её мыслями, я помнила всё, что было с ней, я чувствовала огонь, лизавший её ноги, когда её сжигали на костре. Было больно! Я закричала. Но, вдруг, всё закончилось. Я увидела перед собой глаза следующей женщины. И снова я переживала всю её жизнь, вплоть до того дня, когда её принесли в жертву божеству болота. Я захлёбывалась болотной водой, но знала, что успела передать свою силу. Раз за разом, с каждой из своих бабушек я проживала их жизни, впитывая что-то неведомое, что невозможно выразить ни словами, ни понятиями простых смертных.
- До закрытия портала полчаса, надо торопиться, - услышала я откуда-то издалека голос.
- Всё! Передано! – облегчённо вздохнула мама, - А теперь, выбери себе подарок.

Она обвела рукой появившиеся откуда-то украшения. Это были удивительной красоты серьги, колье, броши. Они сверкали бриллиантами, изумрудами и ещё какими-то камнями. Глаза мои не могли остановиться ни на одной вещи, я растерялась. И вдруг, я увидела серьги из можжевельника, точно такие, какие я когда-то потеряла. Я всплеснула руками:
- Ой, это мои! Точно! Так жалко было, когда потеряла! Колье осталось, а серёжек нет! Можно я их возьму?!

Бабушка моей бабушки вздохнула:
- Ну, дурочка! Вся  в тебя, - обратилась она к моей бабушке Тоне. Все женщины засмеялись.
- Вся в нас!

Вдруг налетел ветер, закружил, захороводил, превратив в белые лёгкие тени всех моих прабабок, запорошил мне глаза, лишая реальности всё происходящее.
Я затрясла головой, стала тереть глаза, пытаясь рассмотреть, что происходит. Совсем рядом был выход из пещеры. Первые лучи солнца робко заглядывали снаружи. Я пошла к выходу. Было раннее утро, тихое и теплое. Далеко внизу оседала лёгкая дымка. И вдруг, где-то высоко в небе я услышала крик птицы. Белая, необычайно красивая птица, парила над горой. Крик её оглашал долину торжественной вестью: жизнь продолжается!

«Ты сможешь уйти, когда у меня вырастут крылья» - вспомнила я, и в предчувствии чего-то непоправимого поспешила вниз.
Бобур сидел у юрты и смотрел в небо.
- Где тётя? Где все?
- Все отправились по домам. И Вам пора домой. А тётя… она теперь будет хранить нас.
Ноги мои ослабли, я опустилась на землю. Всё куда-то поплыло.