Гостья

ГОСТЬЯ

                Нет  такой  плохой  ситуации,
                которая  не  могла  бы  стать  хуже. 
                Закон  Мэрфи
       — Мне в последнее время сильно не по себе, Сашок... — Буров рывком перелил водку из стакана в рот, шумно выдохнул из себя запасённый заранее воздух, и понюхал вместо закуски сохнущую селёдку на блюдечке. — Такое чувство, будто что-то вокруг меня непрерывно сжимается - невидимое, но неумолимое...
       Он опять потянулся за бутылкой.
       — Если ты будешь пить такими дозами и такими темпами, то скоро начнёшь и видеть. Чертей, например... — Осетров пригубил свою рюмку, и, морщась, запил горчайший из сладчайших напитков неопознаваемым соком. — Мне вот ничего не видится, и даже не кажется.
       — Да не из-за водки всё это! — Буров нервно смахнул бутылку рукой со стола и она, чудом не разбившись, шумно покатилась по полу, теряя из себя остатки жидкости. — Водка - это уже дело совсем второе! Водка - это уже эффективное лекарство для успокоения нервов! А что бы ты делал на моём месте, если бы вдруг встретил на улице своего деда, умершего почти двадцать лет тому назад?!
       — Для начала подумал бы, что на свете существуют двойники. Мне кажется, это не худший из вариантов объяснения феномена.
       — Ну да! — сказал Буров почти зло и с жалостью посмотрел на уже пахучую лужу посреди комнаты. — Особенно после того, как этот двойник, подойдя к тебе неподражаемой походкой деда, сказал бы его голосом: - Здравствуй, Витюша!
       — А ты?
       — Я?!! А я и не помню, что ему ответил и ответил ли. Опомнился только в пивбаре, после третьей кружки...
       — Ну что тут, собственно, такого особо страшного? — укоризненно сказал Осетров. — Ну, разыграл тебя кто-то и, судя по твоей психованной реакции, очень даже удачно приколол. Поаплодировать надо и признать, что итоговый счёт пока не в твою пользу.
       — Кто разыграл? Зачем разыграли? А менее идиотской шутки придумать было нельзя?!
       — Ну... — протянул Осетров неопределённо. — Ну, просто так разыграли, ради смеха. Ради чёрного юмора…
       — И этот кто-то каким-то образом узнал походку моего деда, скопировал его голос и манеру говорить со мной... — Буров скривился, не найдя в себе сил для улыбки. — По системе Станиславского сработали ребята! А я часов пять после этого вздрагивал от каждого голоса...
       — Действительно, несколько мудрено, — согласился Осетров. — В шутке ценен экспромт, а тут явная домашняя заготовка. Хотя, при очень большом желании, чего не сделаешь! А это не могло быть банальной галлюцинацией? — высказал он новую гипотезу.
       — Могло... Вполне… — Буров странно легко подхватил только что навязанную ему идею. — Но тогда получается, что я тихо и упорно схожу с ума... На следующий день, когда я, дико озираясь, шёл по улице, на меня буквально натолкнулся друг моего детства, умерший от рака лёгкого десять лет тому на-зад...
       — И что? — не дожидаясь продолжения, Осетров взялся за свою, ставшую быстрее мелеть рюмку.
       — Он тоже со мной поздоровался. Женька всегда слегка заикался, и это у него получалось не совсем  обычно...
       — Сильно похож?
       — Полная копия! — сказал Буров с отчаянием. — И походка, и телосложение, и тембр голоса. Всё это нужно было гениально подделать, потому что па-мять такие вещи иногда держит намертво и до самого гроба...
       — А у врача ты был?
       — Ещё нет, но уже готов к этому... Позавчера я встретился со своим одноклассником - офицером, погибшим на границе пять лет тому назад. Я уже ходил не по улицам, а по закоулкам, но он меня ловко подловил в какой-то подворотне...
       — Что он тебе сказал?
       — Да не успевают они мне ничего такого особенного сказать! Только « Здравствуй! » Остальное, если и говорят, то уже вдогонку, до меня не долетает. Я почему-то побаиваюсь оживших покойников, которые на улице пытаются со мной заговорить...
       — А если всё это тебе действительно мерещится? Бывают же обстоятельства, влекущие за собой психологические срывы. — Осетрову было уже жаль приятеля.
       — Возможно... — Буров понюхал свой пустой стакан и жадно сглотнул. — Тогда в следующий раз ты придёшь ко мне в гости уже в ближайший сумасшедший дом... Дело в том, что психоз продолжается. Вчера я встретил тётку, которую сам лично хоронил год назад. Встретил возле своего подъезда. Каково?!.
       — Тебе надо ещё выпить, — сказал Осетров участливо. — Расслабиться, размякнуть.
       — Ты же говорил, что я сопьюсь! — Буров снова скривился, глядя на водочную лужу  — Вылизать пол, что ли? Пока она не высохла и не впиталась в дерево... А то в доме спиртного больше не осталось.
       — Может, я сбегаю? — предложил Осетров. — Магазины ещё не закрылись.
       — НЕТ!!! — Буров вскочил и схватил его обеими руками за рукав. — Не уходи!!! Не оставляй меня одного. Я боюсь... 
       Он сел, тяжело дыша, как после длительного бега.
       — Хорошо, хорошо... — сказал Осетров успокаивающе. — Я остаюсь... Остаюсь...
       — У меня ужасно нехорошее предчувствие, — сказал Буров дрожащим голосом. — Что-то должно произойти, и произойти в самое ближайшее время. Темпы сжатия вокруг меня непонятного и невидимого круга стремительно нарастают: сегодня я встретил жену своего знакомого, которая умерла от хронической астмы всего месяц назад. Я опять сбежал, но Лена успела подарить мне свою обворожительную улыбку. И крикнула вслед...
       Буров вдруг сгорбился и окаменел лицом.
       — Что? — Осетров непроизвольно поёжился.
       — Жди!..
       — Чего?
       — Или кого... Не знаю, не расслышал остального. Но я боюсь... Сердце болит и болит, как никогда. Своей смертью от старости я так не помру. Или от инфаркта, или от инсульта. Или от несчастного случая из окна...
       — Сходи к врачу, — снова посоветовал Осетров только для того, чтобы что-то сказать в утешение. — Он наверняка поможет.
       — Схожу, — пообещал Буров. — Если, конечно, успею... Я слышал, что покойников видят живыми незадолго перед своей смертью, а их было слишком много за эти дни...
       — Да не надо так! — начал Осетров и вдруг осекся, внимательно прислушиваясь.

       …Во входную дверь постучали снаружи. Раз. Другой. Третий. Первый удар был осторожным, просительным, третий - уже решительным, откровенно требовательным.
       Буров сжался на стуле в комок, отвесив нижнюю челюсть и выпучив остановившиеся глаза.
       — Ты кого-то сегодня ждал? — спросил Осетров, стараясь на него не смотреть. — Тогда открой, дверь же на замке. И почему стучат, хотя у тебя есть звонок?
       Буров не шелохнулся.
       Ручка видимой из комнаты входной двери медленно повернулась, и она открылась, впуская в квартиру пришедшую...

       …Женщине было определённо слегка за сорок, но выглядела она очень даже неплохо для своего возраста. Она уверенно шагнула из прихожей в комнату, и Осетров тут же вскочил со стула — он не позволял себе сидеть в присутствии дамы.
       — Здрав-ствуй, Ле-е-на... — первым сказал Буров, навечно окаменевший на стуле.
       — Здравствуй, Витя... — ответила женщина приятным, певучим голосом, пристально глядя на одного хозяина дома, и лицо её было странно серьёзным. — Я к тебе...
       И  ЗА  ТОБОЙ…

                Собираясь
                на  встречу 
                с  Богом,
                готовь
                больше  ответов,
                чем  вопросов…