Не тоскуй о ней, родной ты Мой

Разве есть надежда их найти,
Эти небеса твоей любви.
Так что посылай лиш то, что мож. –

Да? А что шэ можэ энты Кот?
Ныц. Я Ж идиот
В гэных Жаб з Низов.

Вот: даж не читаю и кныжок,
Типа Жызней Двох.

Ну, так вы, мо, хоть,
Ах, мои прозаиКи зь тут во,
Поймытэ хоть шо з Жизни Дивных Звёзд?

…Не тоскуй о ней. Помогай ей мыслями радостной любви.
Посылай ей каждое утро и каждый вечер помощь бодрости
и мужества. Ничем более активным ты в данную минуту ей
помочь не можешь. Но ты не думай, что это так мало.
Это очень большая помощь.
 
Ежедневная радостная мысль о человеке равняется
постройке рельс для молниеносного моста, на котором можно
научиться встречаться мыслями с тем человеком, о котором
будешь радостно, чисто, пристально и постоянно думать…

И ещё Я тебе дам по рыжей балде!
Или ты светел вже
Так, что можешь весь день
Ничего и не есть?

Ну, то зарэ Я здесь доведу до людэй!
Ты нагучысся Мне
Шануваты всех ледзь!
И каб – бэз ракСдракЖэнь! –

А! Понеф. А ты, друг и мой чтец,
Дочытай до конце пЕсу Сэрц.
Да и, можэ, спасэш хоть сам себ.

— Скоро, гораздо скорее, чем ты думаешь, Левушка,
ты научишься владеть собою и будешь слушать речь
друзей на огромном расстоянии без всякого напряжения,
— ласково говорил И., провожая меня домой.

Из всего окружающего меня сейчас, я мог только в одном
дать себе отчет: тишина ночи отвечала тишине во мне.
По дорожкам сада двигались темные тени группами, парами,
в одиночку. И снова, сталкиваясь с людьми,
шедшими нам навстречу, я чувствовал — как в обеденном зале,
— что от них льется доброжелательство. В чем оно выражалось
и как я мог его ощущать, я не знал. Но был определенно
уверен, что здесь никто меня не судит, не разбирает
по статьям,а очень просто и любовно принимает
в свое общество.

И. вел меня какими-то дальними путями, я понял,
что он хотел мне дать возможность совсем прийти
в себя. Мне стало вдруг даже смешно: неужели И.
думает, что я прежний Левушка, что в какой-либо
щели моего существа могло засесть раздражение?

— Мой дорогой И., я уже давно способен читать
мои письма; голова моя в полном порядке. Неужели
вы можете предполагать, что я сегодня был раздражен?
Я уже забыл, как это делается, — весело заглянул я
в лицо И. при ярко горевших звездах.
— Я знаю, что для тебя стало невозможным раздражаться,
Левушка, и если я так долго вожу тебя по саду, то только
для того, чтобы в первую же ночь, как ты войдешь
в здешний дом Али, ты вошел  в  полное  равновесие
сил и чувств.

Мы в Общине Али. Каждый из нас, придя сюда, уже прошел
крестный путь жизни. Но не каждый прошедший его мог дойти
до этого дома. Здесь ты увидишь только тех, кто просветлен
в своем страдании, кто понял, принял и благословил свои
обстоятельства, кто захотел жить, служа человечеству,
думая об общем благе.
Входя сегодня в этот дом, подумай, мой дорогой мальчик,
обо всех, кого ты оставил в Константинополе.
Обо всех, кто сейчас вокруг Ананды и Флорентийца,
а также вспомни сэра Уоми и всех, кто с нами был
и ушел утешенным и обрадованным. Оба Али будут говорить
с тобою в письмах; благослови день встречи с ними.
Сбрось всю тяжесть прежней скорби и недоразумений с себя.
Войди под новый кров Али свободным, легким и радостным.
Не думай, что сулит тебе “завтра”. Но заверши свое “сегодня”
такой полнотой чувств, чтобы весь твой организм мог
воспринять слова, что пишет тебе Али-старший…

Гэто Мы тут СеБе так на ночь вот заводь.
Бо ныхто вжэ ны можэ
Успокойиты Хлопця.
Обзываюця! Господи! –

Да. Я Сонцэ.
А Хтося в СИК КамПаНИИ Боньдя Ж.
Да з Баландыч! Чы й с Сухого Бора вж