На дне ямы

Я пишу порой то, что шокирует или отторгается людьми с условностями. Часто думаю над, тем как определить читателя пугающегося всего естественного и настоящего, как  достать из глубин его высот и низин именно это НАСТОЯЩЕЕ, скрывающиеся за хорошими манерами, напускной вежливостью или холодным высокомерием. Можно ли достучаться до дверей Ада и Рая человеческих душ. Иногда достучусь, иногда "достану" и всегда убеждаюсь, что там мрак для меня... Светлых и чистых, интеллигентных для меня людей мало.
Интеллигентные люди могут как и неинтеллигентные злиться, ругаться, пить и курить, но они не способны делать подлости, унижать других и всегда несут ответственность за поступки, чувствуют вину за свои и чужие грехи. Они совестливы, может не всегда манерны. С  ними легко и надёжно, даже если они опустились на дно человеческой жизни.
  Я познакомилась с ним на дне ямы, в которую он свалился. Мне было не тяжело залезть в эту яму, мне тяжело было вытащить его оттуда.
 Возле нашего дома на Лесном массиве часто роют огромные ямы, чтобы подлатать или поменять трубы. Это бывает так часто, что местные власти уже и не асфальтируют эти места, а просто забрасывают щебнем и галькой. Галька и щебень периодически  разгребаются и опять появляется яма, которая не всегда ограждается. Часто в эти ямы попадают пьяницы или просто сильно выпившие. Детвора прибегает смотреть, как пьяный пытается выкарабкаться, хохочет, улюлюкает. Взрослые тоже смеются и бросают на головы несчастных окурки и презрительные реплики. Всем интересно и весело, но ни один не протянет руки и не поможет.
 Я услышала щенячий лай. Лай был истерический и надрывный, тот, который обычно бывает у  запертых или оставленных в квартирах собак.  Щенок-подросток что-то требовал и сильно волновался. Он бегал вокруг ямы, топтался, рыл новую яму, пытаясь всеми силами добраться до дна, подбегал к прохожим и лаял, лаял, лаял...  В яме никого не было. Все заглядывали в яму и уходили, но щенок не успокаивался.  Ближе к ночи моё любопытство пересилило страх и я с фонариком полезла в яму. Под трубой  я увидела его... Это был старик. Совсем слабый и худой. Он что-то шептал сам себе, плакал  и тихонько лежал скрючившись в утробе ямы. Попыток спасти себя у него не было и желания тоже. Я светила на него фонариком и умоляла подняться. Мне невыносимо было видеть чистое, опрятное, абсолютно не пахнущее нечистотами как у бомжей и перегаром как у алкашей маленькое тельце старика и слышать вой  собаки. Старик не реагировал, только плакал, а я боялась его и тоже плакала... Оставить его было не в моих силах, слышать мои рыдания было выше его сил. Когда он протянул мне руку и попытался подняться, я поняла, что это не просто старик, а очень необычный человек. Всё в нём показывало что-то мне близкое и знакомое, его речь была мягкой и красивой, руки тонкие, не рабочие. Я вызвала по сотовому Скорую помощь и ждала помощи, зная, что может быть она будет и не такой скорой, а я смогу хоть что-то узнать о старике. У нас был час. Всего час... За час я узнала мало, но мне этого хватило, чтобы помнить о нём до конца жизни. У него была семья: жена-старушка, сын с невесткой, две внучки и щенок. Он был художником-иллюстратором. Работал с известными украинскими писателями и поэтами. Иллюстрировал детские книги и журналы. За четыре месяца до нашей встречи вся его семья погибла в автокатастрофе, а сам старик ослеп. За ним ухаживала сестра невестки, а он ухаживал за щенком. В яму попал случайно во время прогулки и для себя решил, что и умрёт в этой яме. Он не хотел больше жить. Семьи у него не было, рисовать он не мог, только прыгающее лающее существо как-то удерживало его от смертельной дозы снотворного и вечного сна, а ещё он боялся, что Бог не даст ему-суициднику встретиться там на небесах с теми, кого он так горячо любил. Когда приехала Скорая, старик мне читал поэтов-акмеистов и мы  успели побывать с ним в Серебряном Веке, вспомнить моё детство и его юность. Старика и меня вытащили из ямы. Мы крепко обнялись, обменялись телефонами, я попросила его разрешения бывать у него. Он поцеловал собаку в морду и бросился вниз головой на трубы...
Рим.Рим.