Картина 2, часть 3

ЧАСТЬ 3. ЛЕВ.
Я два дня ждал пока пятно сфокусируется и я наконец-то смогу разглядеть, что это такое. Мне вначале казалось, что это еще одна антилопа, так как было нечто сходное в окраске, только она была вроде как меньше ростом. На третий день, вечером после работы я заинтересованно, чуть ли ни с порога подбежал к картине, и наконец-то увидел. Льва.
Теперь, день за днем я стал наблюдать, как крадучись в высокой траве, хищник приближался и становился всё больше и больше. Желто-коричневый, с огромной черной гривой, он увеличивался, пока не превратился в гигантскую глыбу мускулистой плоти с поджарым животом, пышущей осязаемой, животной энергией. Бугры его мышц напряглись в ожидании, готовые к мгновенному взрыву норадреналина. Ему так же докучали мухи, ползающие по глубоким, свежим царапинам на спине и шее, но он не пытался их отгонять. Его умные, желтые глаза непрестанно следили за антилопой.
По уносимым движением воздуха насекомым и отрывающимися от травы пушинкам я видел, что  он находился на подветренной стороне, благодаря чему антилопа зверя не чуяла, а он, продолжая скрываться в траве, неуклонно приближался. День за днем, миллиметр за миллиметром. Всё время только вперёд. Я как маньяк ждал развязки. «Мыльные оперы» по телевизору, были ни о чём по сравнению с разворачивающимися на картине событиями. Несколько дней я следил, как лев  плавно разбегается, сжимаясь подобно пружине и раз за разом прыгает, погружая в почву задние ноги, и вот, финальный бросок на антилопу, которая прекратила жевать  и начала двигаться в обратную от него сторону. Она успела сделать лишь пару шажков, прежде чем тяжелые лапы вцепились в нее, и они оба перевернулись в траву. Пасть льва сжала горло жертвы.
   На всё это ушла целая зима.
   Сколько недель ноги умирающей антилопы дергались, я не считал.  Жуткое, растянувшееся  убийство. За несколько месяцев я привязался к милашке из саванны, и мне было её искренне жаль. Глядя в красивые, темно-коричневые глаза с черными овалами зрачков, украшенные длинными ресницами, я надеялся, что она вырвется и убежит. Время шло, она не убегала, и вскоре вообще замерла. Глаза потускнели, затягиваясь мутной пленкой.  Она обмякла и расползлась по земле. Лев гордо встал и разинул пасть в гордом рыке. После чего он принялся пировать, отрывая от мертвого животного  куски и тщательно их пережёвывая. Со временем живот льва округлился, и он лег рядом с разорванной жертвой, продолжая с ленцой копаться в кровавой еде. Облизывал окровавленные, полу обглоданные ребра. Вытягивал кишки, отбрасывал их в сторону, иногда скалил зубы, злобно поглядывая в мою сторону, словно видел меня.
Моя очередная подружка из клуба, увидев картину, заявила, что у меня с ней ничего не будет, пока эта жуть висит напротив на стене. Она просила убрать или завешать картину.
- Зачем убирать? – похвалился я, - Это электронная картина, её можно просто выключить.
Я выдернул шнур из розетки, но картина не исчезла.
- Чёрт, там еще аккумулятор, - я подошел ближе, чтобы залезть под заднюю крышку.  Глаза льва, как раз злобно смотрели на меня, от чего я непроизвольно задрожал, а по коже побежали мурашки.
- Всё. Мне тоже надоело кровь и мясо. Давно надо было выключить. Прощай кошечка, - я выдернул батарею. Дрожь в теле исчезла,  и я сразу почувствовал какое-то облегчение.
В ту ночь у меня всё было чудесно, как никогда раньше. Длинноногая красавица была необычайно великолепна. Упругое тело, прикрытые в сладостной истоме глаза, искренние вздохи и шепот моего имени, когда ей стало очень хорошо.
 Она быстро уснула, чего нельзя сказать обо мне. Я долго ворочался, включил настольную лампу и отодвинулся на краешек кровати, чтобы полюбоваться правильными чертами лица девушки. Погладил её длинные волосы, кончиками пальцев провел по  лбу и щекам. Она была юна и безмятежна. Я хотел встречаться с ней ещё. «Почему так классно?» - подумал я и вспомнил об отключенной картине. Дискомфорт и страх исчезли вместе с погасшей картиной. Я понял, включенная картина постоянно давила на меня. Сегодня, отвратительный пейзаж ушел, и стресс ушел. Мне стало легко. Я подумал что Настя, я отметил про себя, что запомнил имя очередной подружки, очень даже замечательная. «Может, пришла пора прекращать кутить и жить бобылем? Пора обзаводиться семьёй,  детьми…», - на этой счастливой мысли  я погрузился в сладостный сон.
Утром всё изменилось. Настя проснулась, когда я был на кухне и готовил завтрак. Я увидел, что она встала и принялась быстро одеваться. Я подскочил к ней, хотел прижать, поцеловать. В ответ на мои старания она стала каменной и с безразличным видом «отшила» меня, сказав, что замужем.
- Муж в «командировке». Мне было скучно, я решила повеселиться. Еще вопросы, - она смотрела на меня как на пустое место.
- Повеселиться, - я начинал понимать, - А как же все эти искренние слова, чувства?
- У тебя, что, никогда так не бывало что ли. Ну, ты чувак, - она засмеялась, - Разве девушки ходят в клуб, чтобы выйти замуж или завести роман? Это всё развлечение, просто так. И да, ещё, солнышко. Молчи, что у нас тут произошло. Муж если узнает, головы оторвёт обоим.
О, крутой! Я тоже хожу в тренажерный зал, - подтверждая сказанное, я напряг рельефные мышцы, - Или он у тебя боксёр?
- Боксёр, - засмеялась она, немного оттаяв.
- Слушай, в нашем городе все спортсмены и бандиты, даже наехать не на кого, - прикололся я.
- Да, и бандит, - она грустно вздохнула, - Я серьезно. В командировку съездить, это у них называется отправиться на разборки в другой город и помочь братве. Я сглупила, что вчера уехала с тобой. Перепила «мохито», - она натянула свои сапоги и прошлась по комнате.
Девушки редко говорят мне «нет», что  меня сильно задевает,и от чего я хочу добиться их еще больше. Вот и сейчас, мои ночные страсти, её «нет», и вокруг Настеньки образовался ореол возлюбленной. Моей возлюбленной! «Какой-то там муж не помеха», - орлиный дух поднимался во мне всё выше и выше. «Я гордый, я сильный, я могу, я, я, я», - я побежал снимать с плиты подгорающий завтрак, а она в это время схватила  пальто и мгновенно улизнула через легко открывшуюся дверь.
Мне пришлось съесть завтрак в одиночестве. Я опять загрустил. Стресс и меланхолия последнего времени вернулись и принялись изгонять из головы зарождающиеся мысли о семейном счастье и любви. Да, любви. Я вдруг понял, что умею влюбляться. «Настя, ты не такая как все. Ты нужна мне» - я неожиданно для себя пустил слезу. Так мне стало жаль себя. Мне было так же жаль лишь ту бедную антилопу с красивыми глазами. Я взглянул на черный, погасший квадрат и подумал, что надо включить картину, но, переведя взгляд на часы, тут же обо всем забыл. Сегодня в субботу, внеплановый приезд начальства в полдень по сходу товарняка….
Настю я больше не видел, скорей всего она вернулась к своей семейной жизни. Я напрасно искал её по клубам и барам. Лишь однажды мне показалось, что  промелькнуло знакомое лицо в проезжающем мимо мерседесе. Я пригляделся, но девушка отвернулась, разговаривая с водителем. Может в целях конспирации, а может это была совсем не она.
Я грустил. Я не мог выбросить из головы и забыть девушку. Такое случилось со мной впервые в жизни. Мы встретились с ней весной. Воздыхая о ней я протянул лето, а уже была осень. Слякоть и холодный ветер. Внутри меня такая же серая безжизненность и беспросветность. Ко всем когда-то приходит любовь. Прекрасно, если она взаимна, тогда рождается счастье. От меня любовь убежала. Остался один я. Один, как всегда. Эгоистичный я. На душе пустота. Это наверно моё наказание за всех брошенных девиц. Не многие плакали, когда я их отталкивал. Большинство просто уходили, потрепанные жизнью еще до встречи со мной, у них был бронежилет от чувств, которого у меня не было. Когда-то я  считал, что мои отношения с ними, это  свобода, поиск второй половинки, теперь я знал, что это была распущенность. От этого стало противно. Я наконец-то стал честен перед самим  собой.
Я всё чаще перебирал в памяти тех, кого хоть смутно, но помнил. Пытался понять, почему они не растворились в буднях дней, что в них было особенного, и я определил для себя, что в них был свет. Они смеялись или жизнерадостно улыбались. Они звали меня, они не хотели уходить когда я их выгонял, но я их отвергал. Настя, тоже, была добрая, светлая. Вела себя непринужденно, как жена, как человек с которым знаком много лет. Однако она ушла. Подарила кусочек счастья на одну только ночь и ушла, оставив память на всю оставшуюся жизнь. Может я тоже дарил тем, с кем встречался кусочки счастья?
Я начал запутываться в своих рассуждениях. Чтобы окончательно расставить все точки над i, я пошел в магазин. Выбрал бутылку коньяка, потом добавил еще одну, накидал в корзинку разнообразной закуски, как говорится, «затарился» по полной. «Завтра выходной, а искать кого-то на ночь, после траурных мыслей не хочется.Сегодня вечером тупо буду пить. Один. И буду грустить», - решил я.

   Когда большая часть обжигающей жидкости из первой бутылки переместилась в мой желудок, жизнь изменилась. Вначале, после первой рюмки, я хотел повеситься. Потом передумал, поплакал, пожалел себя. Вспомнил бесцельно прожитую жизнь. В памяти всплыло, как купил странную картину. Прошел почти год с тех пор. Тот странный торгаш говорил, что не надо выключать картину. «Ну, выключил, и что?» - подумал я. «Когда встретил Настю, тогда и выключил. Может включить. Посмотреть. Надеюсь, не обнулилась, не начнется с голой саванны и антилопы. Опять смотреть с самого начала замедленную охоту зверя на безобидное животное не хотелось.
Я полез в стол, отыскал аккумулятор. Вставил его в гнездо, но, как и ожидал, картина не заработала. Аккумулятор полностью «сдох». Я подключил шнур от картины к сети. Знакомый пейзаж саванны не появился. С правой стороны смутные тени. На переднем фоне неопределенные, белесые пятна. Багровая полоса.
Я допил коньяк из первой бутылки. Думал, что мало, открыл вторую. Хлебнул с горла. Лег смотреть телевизор вместо испорченной картины, и уснул.
 Было далеко за полдень, когда я смог разлепить опухшие глаза.С похмелья голова болела как никогда.Стыдливы мысли о вчерашнем желании свести счёты с жизнью, слёзы жалости к себе. «Буду искать Настю, или такую как Настя» - решил я, и с трудом принялся делать ежедневную физзарядку, входя в привычное русло обыденной жизни.
Вращая головой, я взглядом натолкнулся на картину, и мороз пробежал по коже. На картине было безмятежное утро, солнце уже вылезло из-за далеких гор и  светило на белоснежную кучку обгрызенных костей на переднем плане, видимо останки антилопы. Отощавший, но не ставший меньше, лев стоял над ними и смотрел в мою сторону. Прямо в глаза. Желтые огоньки его глаз не мигали. «Опять эта замедленная съёмка» - подумал я, - «Теперь целый месяц будет пялиться прямо в душу. Пугая до чертиков» - я хотел отвести взгляд, но что-то мешало. Интуитивно я чувствовал, что-то не так. Я стоял и смотрел, пытаясь разобраться что. Потом понял. Мухи вокруг льва кружились быстро, как обычные мухи. Бока льва поднимались и опускались в такт его дыханию, которое было медленней, чем моё, но на много быстрее, чем раньше, когда я сосредотачивал свой взгляд на картине.
Неожиданно, в доли секунд, изображение изменилось. Лев бросился вперёд, прямо на меня. Его сдержал экран. Он отлетел назад, но быстро развернулся и снова принялся смотреть на меня, расхаживая при этом из стороны в сторону. Волосы на моем затылке зашевелились, я понял, что он видит меня.