Доброе утро, вольфганг! или один день

ДОБРОЕ  УТРО, ВОЛЬФГАНГ !
Или  один  день, как  вся  жизнь

… Я думала  -  взлечу, и всё  отрину,
Я думала – уйду, а не покину.
Я каждый день считаю облака
И ласточек, и  просто птиц небесных.
Я думала – летаю высоко,
А я кружу по кругу и над бездной…

Утро начинается  ночью. Тягучее  и  депрессивное , как  надоевший  сериал, который вынужден  смотреть  каждый. Оно    ритуальное, как  сотни  других. Оно    неизменно, как  стоп – кадр. И  оттого, что  я  смиренно  принимаю  это, становится  ещё  тоскливее. Я  даже  знаю, сколько  шагов  нужно  пройти  от  кровати  до чайника  и  с  закрытыми  глазами отсыплю   нужную  дозу  кофе. Я молчу, пока  не  проснётся  моя  собака, или  пока  кот  не окажется под рукой. Попугаи – не  в счёт, с ними я разговариваю  позже, когда  меняю  воду  и  корм. Это  тоже  несколько  ритуальных слов, чтобы  услышать  их  пронзительные  голоса  и понять, что  жива, потому что слышу. Ровно  два  глотка  густой  кофейной  радости  и  одна  сигарета  и  я делаю    просчитанное  количество  шагов  на  прогулке  с  собакой. Сначала  мы  спускаемся  по грязной  затёртой  лестнице, остро  пахнущей  чужими  шагами, я  толкаю  железную   беззащитную   дверь  и  выхожу  в  асфальтовый  двор, где  ещё  не  сидят  сплетничающие  старухи,   и  даже  дворники  не  шуршат  мётлами. Это  время  прекрасного  одиночества, когда  все   ещё  спят, и  только  мы  с  собакой  и  поднимающееся  солнце  улыбаемся  друг  другу. Это  лучшие  полчаса  в  моём  дне.  Мы  возвращаемся, завтракают  собака  и  кот,  экзотически  переговариваются  попугаи, а я ритуально  пью  кофе. И  курю. На четвёртой  сигарете  начинается  шум  за  окном  и  за  стенами -  проснулись  дворники  и  соседи. Пора  послушать  Моцарта, чтобы  заглушить  лязги  мусоровоза. Доброе  утро, Вольфганг, и прости  меня. ..

А  утро  продолжается. Солнце   перестало быть  нежным  и  лупит  из  всех  орудий – лучей так, что, вдыхая, чувствую,  как потеют  лёгкие. Включаю  кондиционер, как вызов  самой  себе: одна часть верещит – У тебя нет денег! Чем  платить  за  свет?!, вторая  «я», которую  люблю  и  пытаюсь  сохранить , спокойно  отвечает – А  платить  не  придётся, если умру  от  жары…   Да, люблю  её  не  зря -  в  дорого  оплачиваемой  прохладе  мысли  спокойные  и  плавные, даже  какие – то  созерцательные. Скоро  начнутся  звонки – жданные  и  нежданные, и  неожиданные  с  эфемерными  предложениями   каких – то несуществующих прибылей  и  удивительного  по  уникальности  бизнеса.  Одно  из  последних  повеселило: закупаю  продукты  на  основе  воска, продаю  и  приобретаю, как  минимум, боинг! Если  учесть, что народ  в  ужасе  раскупил  соль  и  спички, то «восковое»  здоровье  улетит  на  «ура!» Кризис – время  паники  и  аферистов, а у меня  не  получается   ни  первое, ни  второе.  Я  просто  хочу  жить  и  получать  ровно  столько, чтобы  это  получалось. Я – манкурт  жизни  и  это – единственное  рабство, которое  мне  нравится…

Уже  полдень. Отправила  столько  писем  в разные  компании  и  компанийки, что  уже  тошнит  от  собственной  навязчивости :»  Возьмите  меня, возьмите! Я  умею! Я могу! Я хочу! А-а-а-а-а! «  На  моём  раздолбанном  компьютере  время  от  времени  меркнет экран – наверное, его  тоже тошнит.  Перезагрузка, как избавление от рвотных  масс этих  надоевших  писем ,и  передо мной  всплывает  лицо  Высоцкого –тяжёлое, мудрое,  любимое  и  всё  понимающее . Эх, Владимир  Семёнович -   Вы  не  обои  рабочего  стола, Вы -  моё  спасение…

От  усилий  не сойти с ума   в  этой  безнадёжной  круговерти  писем, звонков, фатальных  новостей  и  собственного  бессилия  сводит  челюсти, кружится  голова  и  поднимается  давление. Меня  затягивает  в  воронку  страха  в  лучших  традициях  Честертона. У  страха  липкие  холодные  руки  и  мутные  глаза. Нет – нет, у меня  стали  влажными  ладони  и  помутнела  карость  сетчатки. Я  не  боюсь ухода, понимая  всю  кратковременность  пребывания  здесь. Это, как  транзитный  экспресс  с  моментальными  остановками – родился, учился, накрылся. Вернее, накрыли крышечкой. Мой страх  страшнее всех  ужасов  и  кошмаров, потому  что  без  меня  погибнут  мои  животные -  собака, кот и парочка  попугаев. Это – единственные  существа  на  земле, которые  умрут  от  тоски. Люди поплачут  и успокоятся. Это – закон  и это правильно. Поэтому  я  живу  ради  собаки, кота и птиц. Не  обвиняйте  меня  в  таком  мизерном  стимуле,  потому  что  у  многих  вообще  нет  смысла, хотя  они  так  не  думают. Просто  у  каждого  свой  смысл и свои страхи. У меня – своя  колея…

Собака  и  кот  становятся  между  мной  и  моим страхом: Герка мощно  толкает  меня тяжёлой лапой, а  Локис  укладывается  на грудь . Я  ничему  не  удивляюсь  - эта  парочка  понимает  меня  на  каком- то галактическом  уровне, и страх  отступает , самоуничтожается,  и   расплывчатые  силуэты  мебели становятся  яркими  и  оттого  раздражающе  противными. Съёмное  жильё – это  всегда, как  отказ  от  своего  вкуса  и  желаний: вот  тебе  шкаф  на  половину  комнаты  и  на  вторую – сервант  с    пластиковыми  завитушками. Не нравится – другие  обрадуются! Но  у  меня  свой  личный  диван  и  я ,  как  владелец  матраца  у Ильфа  и  Петрова, нахожусь  на  высшем  эволюционном  уровне  арендаторов. Никогда  СВОЯ  квартира  не  была  целью, и я  не  задумывалась  об  этом, даже имея  деньги  на  её  покупку ( когда  это  было – не помню, но было). Наверное, я – пилигрим. Во всяком  случае, так приятнее  называться, чем « придурок», каковой  выгляжу, несомненно, для многих. Жила – жила, не  нажила!!! У  меня  вообще  нет  ничего  такого, что  принято  называть  « благосостоянием». Мне  больше  нравится  первое  значение  этого  слова – просто  хорошее, благостное  настроение. Так  вот  этого  у  меня  - завались… при  определённых  условиях, конечно.

Действительно, полегчало, раз  я отвлекаюсь  на   что- то ещё, кроме  вялотекущего  дня. Так, есть  парочка  откликов  на  моё  резюме  «копирайтер». Слово – то такое  важное, толстое, сановитое! На  самом  деле  это -  англизированный   раб, пишущий  на все  предлагаемые  темы.  Мне  предлагают «попробовать  выполнить  тестовое  задание». Конечно, попробую, но  такая  тоска  берёт от  этих  писем, написанных полуграмотным  языком  без опознавательных  знаков пунктуации  и  орфографии. И  обязательная  приписка в конце : проверять  будем  на  уникальность  текс та! Платят    не  копейки, а копеечки, но   это – ещё один  способ  не  сойти  с  ума,  и  поэтому  пишу  про  выключатели, мыло, корм для котов, такси , мебель, украшения, духи… О, Господи, да я – в центре  Вселенной, всё  мало – мальски  потребляемое  описывается   и  продаётся, ведь  главное – это «продающие тексты». А   ещё  у  меня  есть  резюме  руководителя, который  умеет  продавать  всю  ту  срань, которую  я  живопишу, как  копирайтер. С этим  посложнее -  откликов  поменьше, потому  что  порядок  денег  уже  совсем  другой. Но  случается  «неожиданная  радость»   собеседований. Это  уже  настоящий  невольничий  рынок, где тебя оценивают  и  внешне, и внутренне.  И  не  довелось  ещё  увидеть  лицо, к чему-то способное. Сплошные  -  ай-чары, которые  теряются  от умных  слов, а  чаще  всего  потеют  от  собственной  значимости.  Я  их  искренне  жалею  и  стараюсь  изъясняться  попроще, чтобы  не  вызывать у них  чувства  неполноценности.  Но  даже  ай-чары  проигрывают  тренерам, которые  используют  интонации  миссионерских  пасторов, не  снимают   чудо – улыбку  и  жестикулируют  в  лучших  традициях  американских  психотерапевтов: «Хочешь  поговорить  об  этом?»  Не –а,  я  лучше  послушаю  Вольфганга, мне  с  ним  хочется  поговорить…

День  подтягивается  к  вечеру,  пока  номинально -  16.00. Солнце  неумолимо,  А  у  меня  практически  по  Булгакову  -   кремовые  шторы. Когда – то  они  точно  были  кремовыми  и шторами, состарились  и  превратились  в  занавески,  но  я  прячу  за  ними  свою  маленькую  квартирку  от  солнечного  напалма  и  пытаюсь  найти  себе  занятие.  Можно  почитать  Довлатова,  надышаться  им  до  счастливой  одури,  а  потом  затосковать  ещё  больше,  потому  что  обязательно  вспомнится  и  Бродский, и Ахматова, и ещё, ещё …   Можно  порешать кроссворд,  но  это  займёт  пару  минут, потому  что  нынешние  кроссворды  не  имеют  ничего  общего  с    журналом  «  Наука  и  жизнь». Видимо, был  отдан  приказ : сложность – на  уровне  третьего  класса  не  лицея -  ни  в коем  случае, только  - общеобразовательная  индустрия  тупости. Зато  сегодня  все  решают  кроссворды  и  нет  умных  и  не  очень, есть -  кроссвордисты!  А  можно …   А  нужно  посмотреть  хорошую  комедию  и  смеяться  до  икоты, до  всхлипов, до  остервенелого  желания  забыться  и  получить  передышку  хотя  бы на  пару  часов. Над старой французской  комедией смеялась, как  в  детстве, -  по поводу и без , с  искренней  радостью  простого  смеха.

И  опять  -   интернет, превративший всю планету  в  большую  деревню, -  подтверждение  теории, что  все  мы  знакомы  и  доказательство, что все -  братья и сёстры. Представляю  себе,  как  видимое  и  невидимое  небесное  пространство  перетянуто  эфирными   проводами   и  на  них, как  подрагивающие  ласточки,  сидят  люди. Чюик, чюик -  и  ласточкиный  клёкот  превращается  в  буквы   и цифры ,  и  по  всему  миру  разлетаются  электронные  письма.  А  каждый  компьютер -  ласточкино  гнездо, тщательно  охраняемое  паролями, антивирусами  и   ежедневно  обновляемыми  программами  безопасности.  И  нам  только   кажется, что  мы  выстроили  самый  непробиваемый   и надёжный  забор  вокруг  своей  территории, а  на  самом  деле -  все  окна  открыты  настежь,  а  мы  слышимы  и  видимы   и  в  горе, и в радости,  и  на  горе,  и  под  водой. Мы  утратились,  заменив  себя  никами.

« Надо  идти  к  намеченной  цели!» -  и  в  стихах, и в прозе, и с плакатов, и с экранов, отовсюду  звучит  этот  слоган,  как  главное  правило  бытия.  Звенящее, жалящее слово  подменило другое -  мягкое  и  обтекаемое,  как  спина  кита. И  люди  отодвинули  мечту  и  ринулись  к  цели. А  у  меня  её  нет,  потому  что  понимала  всегда : важен  путь,  которым  ты  идёшь,  а  не  пункт  назначения. И  я  проиграла  всем, но  выиграла  себя. Хорошо  ли  мне  от  этого? Не  знаю, и  не  узнаю  никогда,  потому  что  «Lacrimosa»   не  услышу. Правда, Вольфганг?

Солнце  -  у горизонта, как  откат  мощной  гаубицы  после  залпа.  И  всё  равно  на  него  ещё  больно  смотреть, но  я  смотрю, а потом  смыкаю  веки  и  разглядываю  разноцветные  сполохи  в  своём  сознании.   Как    у  Кирсанова -  Танец  протуберанцев, но  танец  заканчивается ,  а  передо  мной  -  мрак. Ужас, ослепла! Шучу, надо открывать  глаза  и  смотреть.  И  моя  близорукость, которая  в  детстве  чувствовалась  преградой  ко всему- всему,  сейчас  - моя  главная  союзница:  когда  я  не  хочу  видеть , могу себе  это  позволить  -  ни  очков,  ни линз,  а  только  красивые  плывущие  силуэты, которым  я  мысленно  могу  дать  любую  форму. Я  даже  людей  могу  не  видеть, когда  не  хочу. Только  силуэты,  и  додумывать  для  них  прекрасные  характеры, высокую  нравственность  и  всю  ту  чушь,  которой  набита  моя  голова   идеалиста.
 
В  комнате -  сумерки. Величественные ,  как  готика. Загадочные, как  все  таинства  мира. Боюсь даже  шевельнуться, чтобы не спугнуть   лёгкую прохладу, выглядывающую  из – за  шторы. Наступает  такая  тишина, что  слышу  собственную кровь :  маленькими  точными  вбросами  она  переливается  по  перламутровым  венам  с  одним – единственным  звуком :» ж- ж – жить, ж – ж – жить…» ,  а  пульсы  чётко  стучат :»да! Да ! да! «  И, действительно, надо  жить, если даже не хочется. Человек, потерявший  успех, получает  метку  бубонной  чумы : его  обходят  из  боязни  заразиться,  ему  говорят  что – нибудь  жизнеутверждающее  только  для  того, чтобы  сказать,  и  поскорее  исчезают  и  не  звонят. А  потом  звонят, и  в  голосе  слышится  удивление: Ого! Ещё  жив!  И тогда  -  вопрос: а как это удаётся?  Выжить  и  жить, когда, казалось  бы, шансов  не  остаётся. Я  знаю  ответы  на  многое, но  это -  тайна, которую не хочу разгадывать. Предполагаемый  ответ  меня  пугает  и  лучше  его  не  знать. Не  так  ли, Вольфганг?

Поздний вечер. Самое  тяжёлое  время. Надежды  на  звонки и  хорошие  новости  закончились бесповоротно, потому что у тех, кто мог бы изменить  ход  моего  времени, закончился  рабочий день, и  эта  многотысячная  армада  ринулась к маршруткам и метро. Всё. Они  заслужили  отдых  от  душных  офисов, мигающих  компьютеров, придирчивых начальников и писем  таких, как я. Они  отработали  этот  день,  а  я  его  прожила.  Начинается короткий  отдых  маленьких  людей  большого  города. И  город, , мой   спасительный  город,  несущий  тысячи  тонн  домов, дорог, людей  и  машин, начинает  дышать  медленнее  и  спокойнее -  его  накрывает  ночь. Выхожу  на  балкон  и  долго  стою  под  завораживающим  взглядом    луны. Тихо. Одиноко. Безнадёжно. Есть такая смешная  пупырчатая  плёнка, которой любят забавляться  и дети, и взрослые : поглаживаешь пальцами  воздушный шарик, придавливаешь   и щёлк! -  классно…  Вот  с  таким  же  притушенно – забавным звуком  лопается  мир  вокруг  меня -  привычный, тяжёлый. неспокойный, но  это  был  мой  МИР,  и  кто – то  решил  с  ним  позабавиться. Значит, у кого – то есть  право  на  мой  мир, а  значит  этот  мир  -  не  мой. Иллюзия.

Я  благодарственно  улыбаюсь Луне  и  закрываю штору -  полная тьма. Вытягиваюсь в постели  и одеваю  наушники -  полная  тишина. Но  включаю  звук  и  уплываю  на  волне  величественной  феерии. Доброй  ночи, Вольфганг…


Рецензии
Дорогая моя и любимая Леночка! Прочитала вслух и для мужа. Почему? Начала читать, и мне очень захотелось, чтобы он понял, насколько ты талантлива. Но мы оба поняли не только это, и нам обоим буквально каждая строка-мысль НЕ показалась фальшивой или взывающей: «Пожалейте меня!» Наоборот, тоска одиночества передана с такой потрясающей искренностью и такой отстраненностью от читателя, что вызывает УВАЖЕНИЕ и подлинное сострадание. Каждый может очутиться в подобной ситуации – временной или долгосрочной. Но чтобы по-настоящему это понять, нужно быть не просто умным, а и женщиной. Но вот мой супруг – не женщина, а проникся именно теми чувствами, которые и должны возникнуть у человека, обладающего воображением и имеющего хоть маленький опыт подобного состояния.
Юрий Фукс редко ошибается, но здесь он НЕПРАВ. Я понимаю – такие вещи можно либо писать в расчете на понимание, либо писать в стол, чтобы поберечь чужие нервы. Юрочке хотелось бы какого-то просвета в тексте, чтобы не героине, а ему было не так тяжко на душе. Но он забыл, что есть еще читатели с более крепкими нервами, и им полезно хоть раз в жизни узнать, что такое депрессия, вызванная одиночеством и обстоятельствами.
В общем, меня не придавило могильной плитой, я благополучно выкарабкалась из-под нее, зная, что в жизни всегда наступает полоска посветлее, нужно ее дождаться…
А главное – нужно помнить, что если ты, моя хорошая, потрясла кого-то своим талантом, то должна радоваться и этому факту, как и тому, что тебя любят друзья, мама с папой. И я прибавилась к этому списку, так что целую тебя!
А стиль, манера изложения, раскованность в подборе слов и творения метафор – просто блеск!

Людмила Волкова   06.10.2014 22:50     Заявить о нарушении
Отдельная благодарность за чудный стих в качестве эпиграфа!

Людмила Волкова   06.10.2014 22:50   Заявить о нарушении
Люсечка,благодарю.Мне действительно радостно,что возникают разные эмоции и разные чувства после прочтения.Это,как возможность посмотреть на себя со стороны разными глазами и послушать себя "разными" ушами.Очень трепетно отношусь к твоим рецензиям,понимая их искренность и чувствуя любовь.Взаимно,дорогая.Виктору-поклон. Обнимаю

Елена Студзинская   06.10.2014 23:05   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.