История третья. Порченная и обручальное кольцо

Сегодня с утра из замка Долгого леса сбежала пара слуг: одна из кухарок и обычная уборщица покоев. Молодые девчонки, совсем недавно нанимавшиеся в прислугу. Страх – вот, что послужило поводом для бегства. Туман частенько просачивался в щели окон, блуждая по замку всю ночь, а на утро растворяясь в лучах солнца. Люди уже не чувствовали себя во главе природы, сознание или подсознание кричало о ком-то, находящимся выше.

Двери, ведущие в главную залу, крепко запирали, зная о частых визитах мертвых волков. Эти существа бездумно бродили по сцене для анатомических представлений, лежали на креслах для знати. Казалось бы, у них больше нет ни целей, ни чувств, ни души… но инстинкты остались, что человеческие, что животные. Разорванные души помнили картинки, но уже не воспринимали реальность…

***

В этот раз в зале было довольно шумно. Дамы обсуждали кавалеров, перемывали косточки соперницам, сплетничали на тему дворца. Знатные господа в свою очередь рассказывали друг другу про свои любовные похождения и успехи в торговле, стремясь похвастаться и превзойти других. Публику уже не слишком занимала подготовка к главному представлению – оживлению человека. Люди не обращали внимания на посиневший женский труп, препарируемый профессором Людвигом Шервигонским. Ну, шьют тело и что? На такое зрелище теперь можно и в столице пойти, а воскрешение – это уже интересно, завораживающе, интригующе. Никто уже даже не слушал бойкого голубоглазого мальчишку Нэмта, еще пытающегося вещать и играть на публику.

Сам же лекарь, владелец замка Долгого леса, внешне не проявлял никакого интереса к занятиям его гостей. Но внутренне он был крайне раздражен и расстроен. Как это так? На него не обращают внимания. Он тут вправляет вывернутые суставы утопленнице, зашивает рваную рану на боку, рот, а эти индюки...!!! Но мужчина давно уже научился молчать. Людям нравится, когда им говорят то, что они хотят услышать или увидеть…

***

Больно ли, когда увесистый камень с дороги попадает в тебя? Больно. Больно ли, когда тебя ненавидят все окружающие? Очень больно… Но ведь эта ненависть не оправдана! Еще больнее. И, в конце концов, ты начинаешь отвергать самого себя. Невыносимо.

Высокая худощавая девушка стояла у большого зеркала во весь рост. Она медленно начала развязывать шнуровку на платье. Ткань упала к ее ногам. За последние годы она сильно исхудала: ребра выпирают, будто у неизлечимо больного человека, черты лица заострились. Все округлости потеряли былую привлекательность, а под глазами появились синяки. Девушка провела рукой по новым лиловым синякам на плече. И снова тупая боль разлилась по всему телу. И так каждый день, каждую неделю, месяц… уже три года. Казалось бы, не так давно ее называли первой красавицей деревни. И все так просто изменилось. Какие же люди трусливые и лживые, и… и… Девушка напряглась всем телом, силясь подавить приступ гнева. От того, что она снова разобьет зеркало, ничего не изменится. Никогда.

Она повернулась к зеркалу полубоком, силясь рассмотреть свою спину. Каждый день начинался с большого зеркала, доставшегося ей от матери. И порой девушка ненавидела ее за такое наследство, кричала, плакала. А кого еще ненавидеть? Себя… Всю спину испещряли мелкие шрамы, не более четырех сантиметров. Но уродливые, ломаные, напоминающие о той красивой витрине, сотнях мелких стеклышек. О том человеке и унижении. А вот и белесая полоса на боку – испугался, думал, что прикончил. Но нет, ты ошибся… надо было бить сильнее, так было бы лучше…

Девушка наклонилась к прогнившей тумбочке у кровати. Здесь лежат ножницы. Рука с длинными пальцами нашарила в первом ящичке искомое. Девушка поднесла ножницы к сердцу, взявшись за них обеими руками. Вздохнула. Кому нужно это уродливое тело?
Ей когда-то было нужно. Она купалась в комплиментах, ее задаривали цветами. Естественно, она была несколько высокомерна, но это лишь роль. И она - сильная - смирилась с тем, что произошло. Это всего лишь тело, ее душу тому человеку было не запятнать. Ему да, а вот остальным нет. Она начала новую жизнь, встретила свою любовь, но… проходили месяцы, а ребенка все не было и не было. Вот и прошли любовь, сострадание и жалость.

«Дьявольщина! Только отродья бесовы детей иметь не могут!»

Похоже, что это так. С каждым днем она убеждалась в правоте окружающих ее людей. С каждым днем накручивала обиду и отвращение себе на шею, затягивая все сильнее и сильнее. Так зачем же жить?

- Я!...

Ножницы уже почти достигли груди, но остановились. Руки дрожали, негодование клокотало в сердце. Ну почему? Почему так страшно умирать? Неужели жизнь лучше смерти, даже самая поганая жизнь?

- Ужасна.

Девушка схватила свои волосы и резко обрезала. Светлые пряди упали на доски пола. Не ровно, как попало. Она с тех пор всегда так стригла свои локоны. А смысл прихорашиваться? Только раззадоришь публику, лучше уж самой.

И снова зашуршала шнуровка. Пора идти на рынок. Придется поесть что-нибудь, раз умирать не судьба.

***

- Ма-ам, а почему у этой тети волосы такие короткие? – маленький мальчик с интересом разглядывал стоящую у молочного прилавка девушку.

- Не смотри на нее! Вдруг бес в тебя вселится! Пойдем, слава Богу, твоя мамочка не такая…

Привычно. Так говорят все, без исключения. Только в гребанных детских сказках Вирднера находится жалостливый старик или бабушка, которые встают на сторону страдающего. А суеверные селяне не видят дальше носа.

- Молоко, пожалуйста, – тихо произнесла девушка, протягивая бабе за прилавком три медные монеты.

Продавщица презрительно взглянула на нее и, не говоря ни слова, сунула в руки маленькую бутылочку. И денег не взяла… Это было крайней степенью ненависти. Чтобы базарная торговка да не взяла меди за товар?

На рынке было как всегда шумно. Крики зазывал, беготня детей и толпы взрослых. Это центр жизни в деревне. В воздухе витал запах рыбы (порой далеко не свежей) и аромат свежей выпечки. Какой-то мальчишка схватил с прилавка яблоко и под ор продавщицы кинулся бежать.
- А ну, стой, гаденыш! Люди, люди, обворовывают! Грабят продавцов честных! Держите вора!!!

Несколько мужиков, до этого разглядывавших деревянную посуду, резко развернулись. Один из них заорал:

- Не уйдешь, паскуда! Мы тебя быстро уму разуму научим! Мужики, за ним!

Они ринулись за мальчишкой, расталкивая остальной народ и на ходу выкрикивая кары, которые ждут вора. Видимо, та торговка чем-то приглянулась им…

- Ай! – бутылочка с молоком упала на землю и разбилась.

- Не стой на пути, Валисия! – зло процедил один из преследователей, поднимаясь с девушки и отряхиваясь.

Она прищурилась – в глазах все еще темнело. Мужик так неожиданно выбежал из-за правого прилавка, что она просто не успела отойти. Валисия как-то безразлично взглянула на белую лужу и стекла от разбитой бутылки. Второй раз за день ей уже не продадут молоко. Она медленно встала, потирая ушибленные локти, и посмотрела вслед тому мужику. Толпа перекрикивалась и всячески подсказывала бравым спасителям торговки путь. Мальчишку никак не могли поймать. И все были так увлечены погоней, что даже перестали обращать внимание на «порченную». Валисия вздохнула и, потупив взгляд, отправилась за хлебом, может, хоть здесь повезет.

Булочки, пироги, ватрушки… Это все так вкусно. А запах! Пожалуй, хлебный ряд был самым раскупаемым. Да и люди здесь были подружелюбнее. Основной народ стекался к овощным и молочным рядам, где шла увлекательная погоня. Валисия подошла к лавке с хлебом. Ужасно хотелось вот тот – ржаной, хрустящий, с косичкой. Но он слишком дорогой, да и ей-то уж точно цену заломят. Если в молочном наоборот продавали за полцены, то здесь можно было купить втридорога.

- Белую буханку… пожалуйста, - сказала девушка, показывая пальцем на хлеб.

Дедушка, до селе добродушно беседовавший с соседней лавкой, недовольно повернулся. Он окинул Валисию недоверчивым взглядом и буркнул:

- 7 медяшек.

Девушка согласно кивнула. Продавец не двинулся с места. Тогда Валисия достала из кармана потрепанного платья монету достоинством в десять медных вирд и протянула дедушке. Тот бросил деньги в маленькую корзинку. Он покопался в ней и вытащил три медных вирда, бросил Валисии. Вирды эти были не самого лучшего качества, у одного почти полностью стерлась чеканка. Но выбирать не приходится.

- На, ешь, - смотря на девушку в упор, сказал дед, протягивая грязными руками хлеб.

Даже тканью не обмотал.
Неожиданно где-то впереди послышалось ржание лошади. Громкое такое. Валисия удивленно вскинула голову. Рынок-то большой, но скот и коней здесь не продавали – за этим надо в Клин ехать. Может, кто-то из селян решил продать свою кобылу? Все же девушке стало любопытно. Она не спеша, стараясь не привлекать особого внимания, пошла к концу хлебных рядов.

Еще с раннего утра местный кузнец вбил в землю посередине рынка невысокий деревянный столб. К нему он и привязал своего коня. Конечно, расставаться с такой полезной животиной не хотелось, но ему позарез нужны были деньги. А с продажи статного, хотя и не породистого скакуна он выручит достаточно золота, чтобы заказать медь и чугуна для калитки. Заказов нынче много – в деревне поселилось несколько довольно богатых помещиков. Но что-то не торговалось. Все заинтересованные (а их было не мало, но не все могли дать нужную сумму) лица либо просто любовались на коня, либо пытались сбросить цену. А ближе к полудню толпа рядом с животиной вообще рассосалась – все потянулись на шум из овощных рядов. И что может быть интереснее его скакуна?

- Ха-ха! А вот и порченная наша! Ну-ка! Выйди в кружок!

Кузнец лениво повернул голову. А, это опять та девчонка… Лично он к ней никак не относился, так как был человеком несуеверным. Его больше занимали деньги. Какой бы сволочью не был человек, если он богат – с ним можно договориться. Это отличный девиз для рабочего человека. В нее опять кидались камнями. Девушка закрывала лицо и голову руками. Один камень попал в корыто с водой для коня. Мужик уже хотел прогнать малышню, а то еще в его любимую животинку попадут – цена снизится. Из-за ближайшего прилавка вышел молодой парень. Он как-то странно покачивался и шел прямо на девушку. Мимо его уха пролетел камень, но тот даже не заметил этого.

- Эй, парень, осторожно! – крикнул кузнец, хмурясь.

И тут откуда-то слева выбежал потрепанный малец с яблоком в руке. За ним увязались три мужика, ругавшиеся непристойными словами, и толпа зевак. Мальчишка сбил с ног странного парня, а тот вскрикнул и упал прямо на девушку. Вор ухмыльнулся и, подбежав к коню кузнеца, поддал тому ногой под зад. Конь дико заржал и встал на дыбы…

Валисия с ужасом поняла – сейчас ей размозжат голову копытами. Взбесившаяся лошадь сейчас опустится на все четыре ноги, и тогда девушке конец. Еще это ржание громкое! И парень, придавивший ее своим телом. А может… это к лучшему? Быстрая смерть, как-никак. Но… тогда и этого парнишку убьют. Девушка не задумывалась, что делает. Она не видела раньше этого мужчину в деревне, возможно, это и дало стимул к дальнейшим действиям. Валисия схватила парня за плечи и как можно быстрее откатилась в сторону. Копыта ударили прямо около ее руки. Конь фыркнул и отступил поближе к деревянному столбу, веревка сильно сдавила шею.

Девушка тяжело дышала. В горло попала пыль. Она присела и осмотрелась. И снова это неприятное чувство… Вокруг столпилось куча народу. И все смотрели на нее. Кто с ненавистью, кто с интересом, а кто-то уже сжимал в руке камень… Жутко хотелось расплакаться и сжаться, но… Но так ничего не изменится, надо бежать! Девушка лихорадочно вскочила и уже собралась броситься прочь, как чья-то рука схватила ее за запястье.

- Отпусти меня! – как-то даже истерично закричала Валисия, силясь вырваться.

Ее за руку держал тот самый парень, которого она спасла. Он не открывал глаз.

- Прости, я…

Девушка снова попыталась вырваться, но безуспешно – он крепко держал ее.

- Да что тебе от меня надо?!

- Помоги мне… пожалуйста, - тихо сказал он.

Валисия застыла на месте, не зная, как поступить. Что он от нее хочет?

- А?
- Я… ну… я слепой. Не вижу, - обреченно произнес парень и открыл глаза.

Девушка чуть было не отшатнулась. Она никогда не любила такой взгляд – пустой, невидящий. Куда бы ни повернул парень голову, его светлые глаза всегда смотрели в одну точку. И это было неприятно.

- Мне надо идти! – осторожно сказала Валисия.

- Пожалуйста…

- Эй, парень, отойди от этой девки! – вышел вперед кузнец.

Тут-то в девушке что-то и щелкнуло. Она зло посмотрела на всех окружающих ее людей и, крепко сжав руку слепого, побежала домой. В плечо попал камень, предварительно задев и руку бегущего за ней парня. Он удивленно вздрогнул, но промолчал.

***

- Эй?

- Что?

- Как вас зовут, леди?

- Какая разница?

- Большая. Истинный джентльмен должен знать имя девушки, спасшей его, чтобы потом возблагодарить ее.

Валисию аж передернуло. Слышать такое было непривычно и от этого неприятно. Да еще и ведет себя этот простак, как дворянин какой-то. Сам-то одет в простую рубаху и штаны. Чушь полная. Тишина напрягала. Девушка взглянула на спасенного. Красивый… что-то в нем есть такое – аристократичное, ей даже неудобно стоять рядом. И так погано, а тут еще такая «кукла».
Он неожиданно широко улыбнулся.

- Ну, ладно. А я слышал, что селянки настолько неприступные, но не верил. Ну, не злись, не злись, я пошутил. Меня зовут… ммм…

Он сделал вид, что задумался, а Валисию это порядком раздражало. Проваливал бы отсюда. Но она нервно задала вопрос:

- Что «ммм»? Думаешь, как бы представиться не своим именем? Не бойся, я проклятие на тебя не наложу!

Она прикусила губу. Это было грубо, но она уже просто не может разговаривать по-другому. Парень нахмурился.

- Да нет. Просто у меня имя длинное, думаю, как бы сократить. А в чепуху с ведьмами не верю. Тебя тут не любят, да?

- И что с того?

- Да так. Интересно. Я вот тоже особой любовью окружающих не пользовался, да и не пользуюсь… теперь уж точно, - парень как-то грустно вздохнул.
- Почему? – от чего-то Валисии захотелось узнать о нем что-то, вступила в силу вечная женская жалостливость.

Парень хитро улыбнулся, явно ожидая такого ответа.

- Представь себе, я из довольно богатого рода. Ты присаживайся, не стой.

- Не хочу.

- Ладно. Так вот… Недавно отец разорился, и нам пришлось продать усадьбу в Вирднере и переехать в Долгий лес – здесь снимать жилье недорого. Но две недели назад я потерял зрение… Знаешь, это очень сложно. Я раньше не замечал всей красоты мира, а сейчас бы отдал все, лишь бы снова увидеть солнце, и траву, и небо, и… все. А перед глазами чернота. Сплошная. И этим пользуются все, кому не лень, - парень опустил голову, и Валисия даже немного расслабилась, понимая его. - Мне в глаза чем-то бросили. Какой-то порошок или что похуже. Это было ужасно больно. А когда я очнулся, то не увидел ничего… Вскоре мы отправились в Долгий лес, а по дороге… меня бросили. Вот так взяли и бросили, потому что я стал обузой! Теперь у меня нет ничего и никого… совсем. Я даже к своей слепоте не привык…

Парень сглотнул и зарылся руками в светлые волосы. Что-то дрогнуло в сердце Валисии, раздражение ушло на второй план. Она тихонько подсела к слепому и осторожно погладила его по плечу. Ей было несколько неловко. Давно она уже никого не жалела, да и не касалась так. Ей казалось, что он сейчас разозлится и оттолкнет ее, но нет.

- Спасибо, так лучше, - он повернул голову в ее сторону.

И снова этот взгляд, вроде бы и на нее смотрит, но как бы сквозь.

- Валисия – меня так зовут.

- Какое красивое имя. А я Коллен. Приятно познакомиться.

И вроде бы стандартные слова. Стандартный комплимент девушке, по сути ничего не значащий, но… Девушка всхлипнула. Он ведь не знает, кто она и как выглядит.

- Ты что, ревешь? – обеспокоенно спросил парень.

- Не-е-ет, - протяжно всхлипнула Валисия.

- Это… перестань. Ну что ты, а? Ты же, наверное, такая красивая, а красивым девушкам слезы не к лицу.

Но Валисия только громче заплакала, уже навзрыд. А потом неожиданно поняла: вот оно, то, что может помочь. Или сейчас или никогда. Люди одинаковы, но у них есть глаза, а у Коллена нет. Он не увидит ее, не увидит окружающих людей. А значит, он не узнает. Ничего не узнает, надо лишь рассказать красивую сказку. Знать всегда любила романтизировать все, да и…

- Я… Они все меня ненавидят, - девушка сжала ткань рубашки парня. - Все. Издеваются, кидают в меня камни, отказываются продавать еду и брать на работу. Все обзывают меня и унижают. А знаешь, почему? – она зло выдохнула. - Моя мать была должна большую сумму местному кузнецу. Но у нас не было денег, понимаешь, совсем. Поэтому мы брали в долг. А эта тварь соглашалась, улыбалась и в конце концов… Он позвал своих дружков! Они долго издевались над моей мамой, а потом… а потом изнасиловали меня. Сам кузнец сказал, что я и моя мама шлюхи. Ну, конечно, он-то влиятельный человек, ему все поверят! А я… я осталась в живых! Но мне так хотелось умереть, все эти три года. И я уже все продумала, но… пришел ты. Ты – единственный, кто не презирает меня! Не боится, не называет ведьмой!

Девушка говорила сбивчиво, придумывая все на ходу. И не важно, что купец не виноват и вообще не имеет отношения к этому делу – они все здесь твари! Валисия еще помнит, с какой с легкостью можно манипулировать мужчиной, они слишком доверчивы. И пусть он слепой, это даже к лучшему. Ему ведь не станет от этой маленькой лжи хуже? Нет.
Парень все это время сидел, сжав зубы. Он поверил. Искренне, тем более он помнил о словах того кузнеца, о камне. Бедная девушка, она в разы несчастнее его. А он еще смел жаловаться на жизнь.

- Останься, прошу!

Эти слова добили его окончательно. Он обнял Валисию, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Странно, но, потеряв зрение, он обрел чувства.

***

В первый же день пребывания Коллена в ее маленьком домике на окраине деревни Валисия отдраила все помещение. Она полностью была увлечена делом. Тем более она узнала, что у парня аллергия на пыль. Она даже сломала печать на старой заначке родителей на черный день – надо было купить полотно для новых простыней и полотенец, продукты и мелкую утварь. Столько еще предстоит сделать. Ведь теперь Коллен будет жить у нее, и она постарается создать максимально комфортные условия, чтобы он не сбежал. Да, он выглядит добропорядочным человеком, но кто его знает? Все же бывший дворянин…
В девушке было столько энтузиазма, что он распирал ее изнутри, а не злоба, ненависть и отчаяние как раньше. Черная полоса всегда заканчивается, и наступает белая. Но эта белая полоса должна прийти сама, она не может быть построена на лжи. Это лишь видимость счастья. Но бывает, что судьба дает человеку еще шанс, главное – его не упустить.

- Сходишь со мной на рынок? – спросила Валисия у Коллена.

Неделя уже прошла с их встречи. Как раз-таки наступил торговый день. Пора купить все запланированное.

Они шли под ручку. Медленно и не спеша. Парню еще было трудновато ходить вслепую, а Валисия наслаждалась непонимающими и удивленными взглядами окружающих. И никто не решался даже слова сказать. Отчасти из-за высокого Коллена, отчасти из-за неожиданности. Тут скорее играло роль любопытство. Девушка поначалу была очень осторожна, скованна. Казалось, что ее сейчас немедленно бросятся унижать. Но уже вскоре она даже чуть улыбнулась, потупив взгляд. И люди это замечали… злились еще больше.

- Нам направо, там купим хорошего хлеба. Вчера я свою корзину уронила по дороге…

Коллен кивнул и уверенно зашагал дальше. Он понемногу привыкал, да и девушка помогала ему во всем. Валисия специально подошла к тому самому деду и уже было достала из кармашка деньги, как…

- Я сам, - твердо сказал парень и нашарил в маленьком мешочке на поясе несколько монет. - Может, я и разоренный придворный, но какие-то деньги у меня остались.

Он сосредоточенно поводил пальцами по чеканке серебряной монеты и протянул ее дедку. Тот так же нехотя, как и в прошлый раз, повернулся к парочке.

- Оу, вижу, слепой и порченная спелись. Какого вам…
- Закрой рот, дед. Твое дело – продавать, мое – покупать. У меня есть деньги, так в чем проблема? Сиди и помалкивай. Выбирай, Лиса.

Голос парня был стальной. И вроде так может любой сказать, а в его устах это звучало как приказ. Да, теперь Валисия точно удостоверилась в его происхождении.
Дед напряженно взглянул на девушку и раздраженно цыкнул. Эта порченная смотрела на него с нескрываемым торжеством, чуть ли не улыбалась. Но продавец не сказал ни звука, лишь покорно выдал дежурную улыбку и предложил весь товар на выбор. Все же деньги важнее чести.

В тот день они еще долго гуляли по рынку. Домой принесли огромные корзины со всякой всячиной. Валисия как-то сразу распрямила плечи, стало стыдно за свои криво обстриженные волосы и грязное платье.

- Лиса, - мягко позвал ее Коллен.

Он придумал это совсем недавно. Так забавно. Валисии понравилось такое производное от имени. Она в недоумении подошла к парню.

- Сядь-ка рядом.

Она сомневалась, но уже представляла, к чему он клонит. Что ж, если это поможет сохранить эту идиллию… Девушка села на кровать рядом с парнем. Сглотнула. Было не по себе, да и… Теплые руки коснулись лица, она вздрогнула. Ладонь прошлась по щеке. Парень ощупывал ее лицо, хмурясь от напряжения.

- Что ты делаешь?

- Пытаюсь рассмотреть тебя.

А ладони у него были мягкие, не такие, как у рабочих мужиков. У тех – мозолистые лапищи.

- Красивая, как я и предполагал, - улыбнулся Коллен, - ты только не плачь снова.

А она готова была расплакаться, но сдержалась.

- Правда? – все еще не веря, спросила она.

- Конечно.

Он обнял ее и поцеловал. Нежно, почти невесомо. И все сомнения насчет обычной жалости куда-то улетучились из головы Валисии. Она снова любима. Тонкие руки обняли спину парня. Счастье? А не слишком ли быстро… Да нет, все нормально…

***

Проходили недели. Короткие и счастливые. Для влюбленных время течет быстро. Валисия и Коллен уже успели обустроить дом, а парень устроиться на работу. Он пересчитывал деньги в лавке у богатого купца – не многие в деревне были грамотными и умели складывать и вычитать. Девушка же днями шила простыни и полотенца, даже красивое платье себе сделала. А то негоже как побирушка ходить. Все же надо соответствовать. Она ловила на себе завистливые взгляды, но ее уже не ругали. Могли сказать злое словцо, но она тут же отвечала, не боясь расправы. Никто не решался вмешиваться в отношения этих двоих «калек», да и интерес потерялся – девушка перестала реагировать на оскорбления. Вот люди и оставили ее, подыскивая кого-то взамен.

Она давно уже забыла о своей лжи Коллену, даже наслаждаясь его негативным отношением ко всем в деревне. Ну а что? Что плохого-то? Она задавила в себе вину, да и боялась уже признаться. Будь как будет. Что уж теперь, ведь только благодаря этому она счастлива. По крайней мере только ей так казалось… И страшные воспоминания больше не мучают ее. Вот только девушка не задумывалась о будущем. «А что же дальше?» - этот вопрос она не желала принимать.

Но мы не можем всю жизнь гнать от себя что-то, все равно придется выбирать.

Этот вечер был особенным. На улицах не было ни души. И странный прозрачный туман сгущался в воздухе.

- Лиса, пойдем со мной! – Коллен крепко взял девушку за руку и потянул к двери – он уже неплохо ориентировался в комнате, да и в деревне тоже.

Валисия удивленно вскинула брови, но весело зашагала за возлюбленным.
Парень вытянул девушку на улицу. Он неуверенно повернулся влево и спросил несколько смущенно:

- Там впереди должна быть чугунная калитка богатого дома, да?

- Ага!

Туман будто расступался перед ними, не решаясь дотронуться до искрящихся счастьем и любовью сердец. Наконец они подошли к калитке. Парень поставил девушку напротив себя и кашлянул. Он прикусил губу и пошарил в мешочке на поясе. Валисия же еще не особо понимала, что происходит. Будь это полтора месяца назад, она несомненно догадалась бы, но влюбленные теряют все остатки разума.

- Вот! – торжественно произнес Коллен, протягивая девушке дорогое кольцо с аквамарином в серебряной оправе, - Валисия Велорская, я – Коллен тер Февран-Ливит - прошу тебя принять мое предложение руки и сердца!

Девушка неверяще улыбнулась… и широко открыла глаза, отступая на шаг назад.

- Что такое? – спросил парень, услышав ее движение. - Ты не думай, я не такой, как все эти упыри! У нас с тобой будет трое, нет, четверо детей! И мы будем любить их! И не важно, что я слепой, я справлюсь, не буду зависить от тебя, я уже достаточно зарабатываю! И никто из этих жителей не тронет ни тебя, ни их!

Нет… Валисия сразу вспомнила тот день, день их первой встречи. Она ведь ему тогда наврала…

- Они просто бездушные твари! Ничего не понимают.

Девушка взглянула на возлюбленного… как она могла так с ним поступить?… Теперь он ненавидит всех жителей деревни, и это почему-то уже не вызывало эйфории, не тешило самолюбие. Получается, он жалеет не ее… и любит не ее. Он ведь… он ведь принял ту ее сказку, в которой ее тоже изнасиловали, и принял бы правду, но теперь…
Девушка всхлипнула. Черт! И снова это чувство отвращения к себе. Как же стыдно и обидно… за него.

- Коллен?

- Ты согласна!

- Нет, прости.

Рука с кольцом опустилась. Парень смотрел в пустоту, но казалось, что он видит ее насквозь.

- Почему? – тихо поинтересовался он.

- Потому что… - она сорвалась на крик. - Потому что я не такая, какой ты меня считаешь! Я все тебя наврала! В тот день! Эта история все выдумки. Мои родители умерли уже давно! И кузнец тут не при чем. Меня изнасиловал какой-то мужик у витрины ювелира! И шрамы на спине не от ножа, а от стекла! И я не красавица, а высокая, тощая уродина, да еще и порченная! И теперь из-за меня ты ненавидишь весь мир вокруг! И я…

- Замолчи.

В его голосе снова проскользнули стальные нотки. Ну вот, как и ожидалось… но она это заслужила. Девушка зажмурилась, ожидая удара. Но его не последовало.

- Перестань, Валисия, - Коллен тяжело вздохнул, - знаешь, я всегда сомневался в этой истории. Не такой уж я и дурак-романтик, каким являюсь в глазах окружающих. Но… я и не безрассудный идиот, действующий на эмоциях. Ты помогла мне, приютила. Мне действительно плевать на жителей этой деревни, то, что та история ложна, не меняет отношения к тебе. Ты не ведьма и никакая не «порченная». Ты – девушка с жестоким прошлым, настрадавшаяся, брошенная. И… мне неприятно, но я готов понять. Валисия, я действительно тебя люблю. Твое прошлое не меняет того, что и сейчас ты для меня самая красивая на свете, и добрая, и нежная, и любящая. Правда…

- Ты слепец! – яростно процедила девушка. - Ты не видишь! Даже не знаешь, как я выгляжу. Ты понимаешь, что я воспользовалась тем, что ты незрячий?!

- Да будь ты хоть трижды уродиной – это дела не меняет! – раздраженно огрызнулся Коллен.

Валисия неожиданно поникла. Даже если так… она же…

- Прости, Коллен. Прости меня, я тоже тебя люблю, и все эти разборки нелепы до невозможности, но… Ты не сможешь быть со мной счастливым.

- А не мне ли это решать? И почему же?!

Наступило гнетущее молчание.

- У нас с тобой не может быть детей. Никогда не будет. В тот день меня травмировали на всю жизнь, - как-то безжизненно сказала девушка.

И снова тишина.

- Вот как, - протянул парень, - понятно. Но я все равно прошу…

- Прости. Я не могу выйти за тебя.

Парень с минуту постоял, переминаясь с ноги на ногу. А потом схватил Валисию за руку и вложил в ладонь кольцо, сжав кулак своими руками.

- Возьми и знай: я все равно люблю тебя и не найду никого другого. Ты всегда будешь самым важным человеком в моей жизни. Это кольцо – фамильная драгоценность моего дома. Пожалуйста, возьми.
Туман все сгущался вокруг двух человек, закручиваясь в воронку.

Валисия прикусила губу до крови. Она сжала кольцо в ладони и бросилась бежать. Подальше от него… или от самой себя. Он слишком, слишком добр к ней. Отрицательные эмоции полностью поглотили девушку, не давая мыслить здраво. Это заходило слишком далеко. Стерлись все границы между разумом и безумием. Белая полоса превратилась в черную. И это случилось лишь по вине девушки. Иногда надо просто прислушаться к тому, кого любишь… кто тебя любит.

Она сбросила на ходу кожаные башмаки и побежала босиком, глотая слезы. К речке! Туман летел за ней, будто подгоняя. Вот уже и берег.

Быстротечная Стремня сегодня совсем разбушевалась. Она пронизывала весь север Долгого леса. Валисия зябко поежилась, вставая босыми ногами на глиняный берег. Холодно. Она посмотрела в мрачные воды. Теперь уже нестрашно или все же вернуться? Но было поздно. Судьба учитывает пожелания людей. Нога соскользнула по глиняному берегу. Девушка вскрикнула и упала в бурлящие воды Стремни.

Уже захлебываясь в сильном течении, Валисия неожиданно подумала: «Что ж, значит, так и должно было случиться. Поздновато только…»

***

Коллен нахмурился и развернулся, ориентируясь на положение чугунной калитки. К утру она обязательно вернется. Надо просто подождать. Парень грустно хмыкнул и, спотыкаясь на каждом камне, побрел домой. Да уж, неудачное предложение получилось.

***

Раннее утро. Посиневшее тело молодой девушки зацепилось уже порядком отросшими волосами за прибрежный куст.
Людвиг Шервигонский уже минут десять примеривался и думал, как бы достать ее.

- Вернер, подержи-ка ее.

Большой облезлый волк за секунды превратился в высокого черноволосого мужчину с пустыми карими глазами. Он зашел в воду по пояс, даже не замечая сильного течения.
Лекарь вытащил из-за голенища сапога походный скальпель и сосредоточенно начал обрезать светлые пряди.
Тело подняли на берег. Владелец замка Долгого леса самолично понес труп к своим владениям.

***

Приготовления были закончены. Тело препарировано, окровавленные инструменты разложены по местам, а зрители сосредоточенны. Эпические слова на публику, раскат грома, молния через пустой проем окна, где когда-то был витраж. Все это уже несильно воодушевляло гостей.

Труп не поднимался долго. Очень долго. Добро боролось со злом, но черная полоса взяла свое. Люди уже стали бросать ругательства и выходить из залы, как нечеловеческий вой пронзил их. И напыщенный придворные сразу же повалили обратно, наступая друг другу на ноги и стараясь успеть первыми. Иронично, не правда ли? В тот вечер несколько человек погибли, задавленные толпой насмерть.

А ободранный волк ринулся прочь, силясь успеть до рассвета.

***

Искали девушку всей деревней. Коллен с самого утра стучался во все попавшиеся двери, кричал, умолял найти ее. Ни о какой гордости уже и речи не шло. Все же, люди не настолько бездушные твари. Собрались, пошли на поиски. Никому не было смешно при виде мечущегося из стороны в сторону и плачущего от безысходности слепца.

- Ее? – хмуро спросил кузнец, смотря себе под ноги.

- Да, - ничего не выражающим тоном отозвался парень, сжимая в руках светлые пряди, повисшие на кусте у реки.

На том же кусте висело и кольцо с аквамарином в серебряной оправе. Коллен сжал его в ладони и попросил отвести его домой.
Он сомкнул глаза лишь глубокой ночью. Если бы он только не был незрячим…

Мозг проснулся раньше тела. Минут пять парень лежал на кровати, сжимая зубы и комкая простыни на пустой постели. Наконец он открыл глаза и сел, сгорбившись и зарывшись пальцами в волосы. Взглянул на маленькие песочные часы.
Зрачки расширились, а взгляд заметался по комнате. Деревянные бревенчатые стены, белое постельное белье, дубовый стол с голубой скатертью. Он снова видит! Снова зрячий. Коллен вскочил с кровати и метнулся к окну.
Люди неспешно прогуливались по улице, уже было далеко за полдень. Парень неверяще поморгал, но картинка не исчезла. Он обернулся на дверь, в надежде увидеть ЕЕ. У порога прислоненная к стене стояла большая старая картина на холсте. С нее на парня смотрела прекраснейшая девушка с длинными светлыми волосами. Так она еще и рисовала…
На стене же было коряво написано «Уходи отсюда».

Коллен не сдержал слез и смеха. Он запомнит ее навсегда, такую красивую и жизнерадостную.

Вскоре парень снова вернулся в Вирднер. Там он довольно скоро разбогател и даже завел семью и детей. Но он всегда будет помнить о ней. Ее портрет висит в холле у главной лестницы усадьбы. Портрет той, которая вернула ему зрение.

***

Людвиг Шервигонский устало развалился в кресле в главной зале. Он смотрел на красную жидкость в бокале. Задумчиво уставился на импровизированную сцену. Как-то пусто здесь было и неуютно. Хотя… и с «гостями» в помещении не чувствовалось присутствие людей. Лишь верный Нэмт.
Лекарь в тайне торжествовал, смотря на то, как знать ломится в залу через узкую дверь. Шесть человек погибло в этой суматохе. Ну, ничего, скоро он разбогатеет и уже не понадобится весь этот спектакль. Людвиг вздохнул и покосился на пятна крови, которые смывал с пола его дворецкий. Старик поймал его взгляд и пристально уставился в глаза Людвигу. Лекарь нервно отвернулся. Дворецкий продолжил мыть пол.