Азбука жизни Глава 2 Часть 15 Красота души

Глава 2.15. Красота души

Сегодня самолёт Майкла прилетел в Испанию, и ребята доставили мне умопомрачительное белое платье в пол. Ричард и Диана потребовали, чтобы они не пропустили ни одного моего движения. И я, опьянённая этим платьем и прекрасным вечером, выхожу на террасу. Николенька при моём появлении замер, в зале воцарилась мгновенная тишина. Ребята из оркестра не ожидали моего выхода.

Коллеги Майкла задержались в Испании и приехали как раз перед началом выступления оркестра, умоляя меня выйти в этом прекрасном платье перед публикой. Я лишь улыбнулась. Как можно упустить такой шанс! И вот вовремя подлетевший Алекс ведёт меня к роялю. Ребята даже не сомневались, что я начну с композиции «Возвышенно, Гордо, Достойно».

— Вика, объясни, что это было?
—Когда Эдик вышел с аккордеоном?
—Но он с волнением передал тебе инструмент, а сам сел за рояль. А тебе Алекс помог быстро удалиться. Ты начала фальшивить?
—Нет! Николенька, они через игру почувствовали мою душу, её беззащитность.

Вересов нахмурился. Надо выручать любимого.

— Пойми, когда мир погряз в растлении, жестокости и воровстве, а ты понимаешь причину этого, то какие уж тут праздники. Мне страшно за детей. И эти мысли стали чаще посещать меня именно в минуты счастья, в моменты положительных эмоций, которые во мне вызвали ребята, передав платье от Дианы. Когда в семье всё прекрасно, а за её пределами ничего подобного не видишь, женщине, особенно если она уже мать, сложно быть счастливой. Постоянный страх. Кстати, Мила и Тиночка заметили, как моё настроение за роялем стало меняться. Спасло только то, что посетители попросили повторить композицию, но к концу я стала теряться. Подумала: мы веселимся, а где-то люди погибают.
—Нет, родная! Причина в другом. Ты знаешь больше нас, почему сегодня так много жестокости. А может, стоит забыть напутствие первого редактора и приоткрыть всё это уродство, показать причину происходящих в мире событий?
—Я благодарна сегодня тому редактору, как и Петровскому, который с презрением, говоря о нашей действительности, не советовал её описывать. Не забыть его восторга, когда я сказала ему, что в романе дядя Андрей — реальное лицо. Он и есть мой родной дядя. После этого он с восторгом сказал, чтобы он чаще появлялся в главах. Если меня будут жечь на костре, я никогда не вернусь к первому варианту своего романа. Каждый счастливый человек красив по-своему, но нравственные уроды — все на одно лицо, с признаками болезни Дауна. И какой смысл описывать причину их уродства? Они этого не поймут.