История восьмая. Березка среди елей

Зловещий, таинственный туман постепенно обволакивал все новые территории. Если днем еще можно было пробраться сквозь него к северу Долгого леса, то ближе к вечеру он становился таким густым и плотным, что, казалось, просто не пропускал путников, хотя… бывало, что и пропускал. Вот только этих несчастных уже никто не видел.

 Не сказать, что Людвига особо волновал туман, лично ему от него вреда не было. Ну, прислуга, живущая в замке, конечно, боялась тумана, но каких-либо смертельных случаев или пропаж людей не наблюдалось. Так что, пусть себе гуляет, лекарю не до этого. Его в последнее время вообще перестали интересовать все хозяйственные заботы, кроме получения денег, которые шли на эксперименты. Людей на представлениях не убывало, но вот налогов от северной части леса хозяин замка не получал вот уже месяца три, а через пару недель наступит осень. Чем холоднее, тем больше придется тратить на прислугу, замок, провизию и т.д.

Однако появилась еще одна довольно неприятная проблема. Все же не стоило рубить голову тому сопляку прямо на глазах у всей толпы слуг. Лживая речь переигрывавшего парня произвела на простых селян огромное впечатление. Мало того, что часть простых уборщиков и одна кухарка ушли, так теперь еще и слухи пойдут, особенно в Подневольных поселениях, глупые люди перестанут устраиваться к нему на работу. Самому Людвигу не нужно было столько прислуги, но вот для гостей из столицы он предоставлял все условия, а для этого нужны люди. Но бунт они точно не поднимут - духу не хватит, в Подневольных поселениях не водилось особых храбрецов, а остальная часть леса, во-первых, не полностью принадлежала лекарю, а во-вторых, не слишком зависела от Людвига. Жаль, что просто заткнуть всех очевидцев не получится. Можно было бы просто прирезать всех, и Людвиг предпочел бы именно этот вариант, но, к сожалению, он понимал, к каким последствиям это может привести. Что ж, придется быть осторожнее.

 С течением времени лекарь почему-то стал постепенно забывать свои детство и молодость, хотя раньше помнил очень многое. Но то, что нельзя было забыть, врезалось в его память навсегда. В последнее время его стали все чаще мучить кошмары, в которых он никогда не осознавал, что это сон. И снова, и снова, и снова. Он погружался в них - в свои воспоминания, которые искажались подсознанием до абсурда. Каждую ночь он переживал одну единственную смерть, ту, которая навсегда изменила его. Во снах он был другим, совершенно другим человеком. Будто очнувшимся от забвения. Но, просыпаясь, хозяин замка Долгого леса не помнил ровным счетом ничего.

***

 Ранним утром нового сторожа, мирно спящего у решетчатых ворот во двор замка, разбудил чей-то визгливый крик. Мужик нехотя поднялся, почесывая спину и кряхтя, как старик, и поплелся узнавать, кого принесло. Что-то он не припоминал, чтобы дворецкий предупреждал его о гостях.
К своему удивлению у ворот сторож обнаружил небольшую процессию. Все люди были одеты в странные белые балахоны с золотыми вышивками и красными бархатными поясами. Широкие капюшоны скрывали их лица.

- Кто такие? Че надо? - хмуро спросил сторож.

- Мы братья ордена Светлейшего Неовина, Защитника Мира. Мы прибыли из Вирднера с проверкой.

- Ничего не знаю! - отмахнулся мужик. - Проваливайте! Вырядились тут, как шуты придворные. Проходимцев каких-то я еще не впускал. Ишь, чего хотите, я тут понимаешь...

Но крайне познавательный монолог недалекого сторожа прервал глава процессии, скинув капюшон и протянув через решетку массивный медальон. Мужик сразу же замолк, таращась на изображение короны и фамильной гравировки династии королей. Это же, это же...

- Проходите, достопочтенные гости! - раскланялся сторож, торопливо отпирая засовы.

...

  Людвиг Шервигонский натянуто улыбался. Спина его была пряма, как струна, поза напряженная. Он был бы и рад выпроводить нежеланных гостей за чугунные ворота его замка, но против протекции самого Радиона VIII лекарь и вся его власть ничего поделать не могли. Придется потерпеть. Однако тревога потихоньку занимала все мысли владельца замка Долгого леса.
Этот самый орден Неовина имел полномочии наравне с приближенными советниками короля, эдакий оплот духовности короны. Все прекрасно понимали, что эти фанатики мира никому, кроме глупых селян, верящих каждому встречному, не нужны, в том числе и Радиону. Но держать их при дворе было довольно выгодно - они запудривают мозги не только друг другу, но и простым крестьянам, кормя всех верой в силу воли, справедливости и человеческого поступка, мол, всем воздастся за деяния свои. Опрометчиво внимая словам короля о своей значимости, служители Мира разъезжали по всем окрестностям столицы, пользуясь большим успехом, почетом и благами. Никто не имел права отказать им в приеме, да еще и обеспечивать проживание должен был.

- Так... что привело столь, ммм... уважаемых господ в мои скромные владения? - первым начал разговор лекарь, смотря на молча сидящего напротив главу процессии.

Почитатель Светлейшего Неовина, основавшего сей орден, был мужчиной средних лет. Голова его была гладко выбрита, широкие одеяния чисты, а глаза... а глаза Людвигу совершенно не нравились. Этот тип был не так уж и прост, в отличии от своих подчиненных. А лекарь не любил конкурентов. Нельзя позволить ему копнуть глубоко.

- Оставьте лесть, она ни к чему мне. Мы прибыли к Вам с визитом по поводу Вашей, хм, деятельности. Ни для кого не секрет, что вы занимаетесь наукой. Наш орден не сторонник научного образования - оно подавляет в человеке его "начало". Разум затмевает духовность. Но мы не вправе принуждать, это противоречит не только моральным нормам, но и кодексу Защитников Мира.

- Тогда в чем проблема? - Людвиг начинал раздражаться. - Наука - моя жизнь и моя работа.

- Знаете, достопочтенный лекарь, - взгляд служителя Мира был так же ядовит, как и хозяина замка, - есть некие границы, которые переходить не стоит. - Он достал откуда-то из складок плаща сверток и развернул его. - Здесь указано, что вы проводите опыты по воскрешению людей. Это является преступлением против смерти.

- Вы заблуждаетесь, дорогой...

- Илидор.

- ...Илидор. Я не отрицаю, что провожу опыты на людях. Но эти люди уже мертвы, их души ушли... во что вы там верите?

- Души умЕрших подхватывает ветер и несет на Край мира.

- Ну да, уходят на этот самый Край мира. Остается лишь телесная оболочка, состоящая из костей, мышц, жира, суставов, сухожилий, органов и так далее. Ко мне на показы приходят господа, желающие узнать больше о человеческом теле. Анатомия - великая наука. Вот что бы вы делали без лекарей? Одной верой гниль* не вылечишь. А на так называемом воскрешении человека я лишь делаю деньги, это не запрещено законом.

- Человеку отмерено определенное время, а Вы его продлеваете, идя против судьбы.

- Судьба - вещь неопределенная, и я сам волен ее выбирать.

- Что ж, я встречал многих ученых, подобных Вам, и ни с одним мы не пришли к согласию, как, собственно, и сейчас. Однако мы пришли сюда не для того, чтобы заведомо впустую пытаться обратить Вас в нашу веру. У нас есть сведения о кровавых казнях, учиненных Вами, и произволе. Вы превращаете смерть человека в театральное представление, будто насмехаясь и презирая свою же сущность. Слухи ходят не самые приятные.

- Вы наслушались базарных баб и делаете выводы из пустой болтовни? Я был лучшего мнения об ордене, - колко заметил лекарь.

- Как правило, простой народ хоть и слеп, но порой видит то, чего не способны заметить благородные господа. Давайте начистоту, - Илидор чуть подался вперед, - я прекрасно понимаю, что Вы явно скрываете что-то. Знати всегда нужно зрелищ, и предпочитают они кровавые. Сомневаюсь, что простое вскрытие способно ежемесячно собирать несколько десятков мужчин и женщин голубых кровей. Неужели Вы такой мастер? - служитель Мира аккуратно отодвинул стул и встал из-за стола. - Мы останемся здесь ночи на две.

      Людвиг Шервигонский провожал фанатика Неовина немигающим тяжелым взглядом. Пусть поищет, пусть.

***

  Недалеко от Болотного озера, в которое впадала река Зимняя, находилась маленькая деревушка, которую даже не удосужились указать на карте, называлась она Василек. Там жило совсем немного народу, и все занимались одним делом - изготовляли одежду. По сути каждый жилой домик был еще и мастерской, где целые семьи красили ткани, делали выкройки или шили. Можно даже сказать, что это место стало одним из самых спокойных во всем Долгом лесу с появлением зловещего тумана Забвения. Люди здесь были добры и не озлоблены, пребывали в достатке и во вполне дружелюбных отношениях друг с другом. Всех объединяло одно дело.

- Диран! Пойдем гулять к озеру! - к пареньку с правой стороны прижалась темноволосая девчонка с густыми кудрями, заискивающе заглядывая ему в глаза.

- Нет! Он пойдет со мной к Старому дубу! - рыжая веснушчатая взяла мальчика под левую руку.

- Ага, счас! Ты на лицо свое посмотри - все в пятнах, будто больна заразой какой-то!

- Это ты завидуешь, что у тебя веснушек нет! Ты вообще плоская, как доска, зачем Дирану такая?

- Уж корова с большим выменем ему точно не нужна!

Не на шутку растерявшийся и раскрасневшийся парень попытался выпутаться из рук девочек, но те были полностью поглощены спором о том, кому Диран достанется. Наконец, он сориентировался и легонько погладил "дам" по рукам, от чего те мигом застыли.

- Не ссорьтесь, девочки, вы обе прекрасны! - с самой что ни на есть милой улыбкой произнес он. - Но у меня есть дела, мне срочно нужно идти!

Парень высвободился из ослабевших объятий хрупких созданий и поспешил скрыться за ближайшим домиком, оставляя девочек томно вздыхать ему вслед.

  Диран миновал деревенскую околицу, на которой висело множество различных глиняных кувшинов и прочей посуды, предназначавшихся для смешивания красок, и отправился дальше, ближе к Болотному озеру. Само озеро называлось так, потому что было тщательно скрыто в гуще леса и издалека могло показаться, будто это и есть болото - большая его часть заросла кувшинками, кое-где плавали ошметки лягушачьей икры. В озере водились не только рыбы и лягушки, в нем охотились длинные и толстые ужи, а также жила старенькая выдра. Она появлялась на суше крайне редко, и местные стали считать ее покровителем Болотного. Ну, надо же было во что-то верить? Но в последнее время выдра вообще куда-то пропала, и люди, сами того не замечая, тоже забеспокоились. Да некоторые подметили, что елей вокруг озера прибавилось, хотя в большинстве своем там росли исключительно ивы. Были и те, кто, как и многие в последнее время, сетовал на странный туман. Однако население Василька абсолютно спокойно вело и ночной образ жизни: люди проводили праздники, парочки гуляли в свете звезд, даже нищие не пропадали. В отличии от других деревень, где творилось что-то неладное. К примеру, из поселений вдоль берегов Стремни вообще перестали поступать заказы на одежду.

 Мальчик любил это место. С детства он проводил огромную часть своего свободного времени именно рядом с озером. Он знал эти места лучше любого проводника, все дорожки и еле заметные тропки. И деревья, конечно же, тоже. Диран издалека увидел одинокую березку и радостно кинулся к ней. Подбежав к стволу, он крепко обхватил его обеими руками и негромко сказал:

- Ну наконец-то! Здравствуй, моя красавица!

Сама береза была почему-то единственной на несколько миль. Она не отличалась особой высотой, зато была крепенькой. Ее зелено-золотистые листья светились в лучах яркого солнца, будто озаряя пространство вокруг. Диран мельком глянул за березу и нахмурился – он точно помнил, что там росла высокая осина, но… сейчас вместо нее небо пронзала колючая, будто бы черная ель. Мальчик решил не обращать на это внимание – мало ли что привидится, может, она всегда там стояла.

- Эх, я к тебе не приходил уже дня три, Дженна, уж прости, папе в мастерской помощник нужен был, - мальчик схватился за ближайшую ветку, немного подтянулся и полез дальше. Он всегда уютно устраивался в особом переплетении веток, будто сделанном специально для него. Свесив ноги и откинувшись назад, Диран погладил листья и возмущенно начал:

- Нет, ну ты представляешь? Эти дурацкие девчонки так и лезут ко мне! Вот что им не сидится дома? Вышивали бы себе у окошек, так нет же, они все ко мне пристают! Вот скажи, это нормально? – парень абсолютно серьезно взглянул на ближайшую ветку, листья на ней чуть зашевелились под слабым ветерком. – Вот и я о том же! Хорошо, что о тебе больше никто не знает, здесь меня уж точно не найдут. Ты же меня всегда спрячешь?

И дерево, будто соглашаясь, зашелестело кроной. Конечно, спрячет, закроет, защитит. Ведь оно всегда так делало и сейчас поможет. Ведь они лучшие друзья.

 Дженна помнила Дирана еще совсем малышом. Тогда и она сама была мала, только-только на метр выросла. Мальчик был насуплен и обижался на ребят, потому что те не стали с ним играть, дразнясь, что он толстый. Ну да, он был слегка полноват, что придавало ему еще больше очарования. В тот день малыш уселся рядом с молодой березкой и со слезами пожаловался ей на свою жизнь. Он долго-долго говорил, а потом вдруг обернулся к дереву и предложил: «А давай длузыть?» С того самого момента маленький мальчик и слабенькая березка перестали быть одинокими.
Диран назвал ее Дженной и стал приходить к ней каждый день, присаживаясь рядом и рассказывая разные истории, иногда приносил игрушки, а один раз даже притащил книжку. Он не умел читать, но им с Дженной это и не было нужно. Диран с увлечением рассматривал картинки, то и дело показывая их березке и счастливо смеясь. Они часами разговаривали, делясь друг с другом всем. И слабая березка решила во что бы то ни стало вырасти. Прошло десять лет, и уже пятнадцатилетний мальчик мог прятаться в кроне дерева, сидеть в таком уютном местечке, которое сплела специально для него Дженна. Казалось, они были не разлей вода.

Диран доверял Дженне все свои самые сокровенные секреты, дарил ласку и любовь, которую дерево возвращало ему сполна. А никак полгода назад к Васильку стало подбираться что-то зловещее и жуткое. Дженна чувствовала приближении смерти и тьмы, корнями ощущала близость мертвой земли, которая поражала все остальные деревья, превращая в жуткие ели, убивая траву и живность. И оно подбиралась к ее лучшему другу! Дженна не могла позволить этого. Она собрала все свои силы, впиваясь в землю корнями и вытягиваясь как можно выше вверх. И Диран придавал ей сил, подпитывая любовью и заботой. И береза защищала Василек от таинственного тумана, несущего болезнь лесу. Лесная гниль не решалась ступить за пределы этого светлого кусочка, на котором росла Дженна. Лишь только переступая границу, туман тут же исчезал. И тень любви Дженны к Дирану накрыла весь Василек.

- Эх, знаешь, а чем я мечтаю? – неожиданно спросил мальчик.

Береза знала многие его сокровенные желания и мечты, но сейчас недоуменно покачала кроной.

- Я хочу, - Диран достал старенькую, потрепанную годами книжку из сумки, - научиться читать! И тогда мы вместе прочитаем ее! Я обязательно научусь! Я обещаю тебе, и ты мне тоже пообещай, что мы непременно узнаем, о чем она!

И Дженна пообещала. Мечта Дирана стала и ее мечтой, еще больше сплетя их судьбы, придавая ей сил бороться с коварным туманом, пытавшимся найти лазейки и пробраться в Василек.

- Ой! Уже темнеет, мне пора. Увидимся завтра! – парень обнял на прощание Дженну и спрыгнул с дерева, убегая обратно в деревню.

Береза засияла еще ярче, движимая новым обещанием, а трава вокруг нее будто бы стала еще зеленей.

***

  Но на следующий день Диран не явился. И на следующий. Дженна начинала беспокоиться. Сначала она утешала себя мыслями о том, что мальчик помогает отцу в изготовлении меховых шапок к зиме. Но с каждым днем отсутствия друга она теряла надежду и уверенность. Не светилась уже так, как раньше, а трава начинала желтеть. И вот, под вечер, когда серый клочок тумана осторожно сунулся на ее территорию и, не встретив отпора, незаметно полетел в деревню, Дженна почувствовала приближение друга. Вскинула понурившиеся ветки, взволнованно шелестя листьями. Тут береза заметила и одинокий клочок тумана, который тоже приметил бегущего парня и в предвкушении полетел к нему. Но уже на подлете его отнесло, разорвало сильным ветром, поднявшимся из ниоткуда. Дженна не позволит ему коснуться своего лучшего друга, ни за что!

Мальчик подбежал к дереву и выпалил:

- Фу-ух! Еле вырвался! Прости, что так долго не было, - он, как всегда, прижался к стволу, а после забрался в свое излюбленное место.

  В этот вечер их счастью не было предела. Диран взахлеб поведал березе о том, что отец получил огромный заказ прямиком от Людвига Шервигонского на десяток шуб к зиме, и мальчик самостоятельно сделал одну из них. И Дженна гордилась своим другом так, будто это она сама сшила их. Она закрыла его своими ветвями от разъяренного неудачей тумана, защищая от всего мира. А еще Диран с восхищением рассказывал о красивейшей на всем белом свете девушке, которая была младше него лишь на год. Рассказывал о ее восхитительных длинных светлых кудрях, бездонных зеленых глазах и теплом взгляде. Она была трудолюбива и скромна, добра и весела, будто неземное существо. В которое он влюбился. Нет-нет, Диран пока еще сам не понял этого, но вот береза - да. И она искренне радовалась тому, что у ее лучшего друга, за которого она готова была отдать все, что у нее есть, появился человек, с которым он, возможно, останется на всю жизнь. Как с ней. Они ведь неразлучны. Как небо и земля. Как душа и сердце. Диран ведь не забыл о Дженне! Пускай он будет реже приходить к ней, но ведь будет! И они вместе доживут до старости, и она, Дженна, обовьет корнями его гроб под ней, защищая даже после смерти. Навсегда будут вместе. Самые близкие и лучшие друзья.

- Дженна, у меня есть сюрприз, - сказал мальчик. Но было в его голосе что-то печальное, грустное и надрывное, только хорошо скрытое. – Слушай. – Он снова достал ту самую книгу. – Ка-к по-са-…-ди-ть… так… э, де-ре-во… Как посадить дерево, Дженна! Вот видишь, теперь мы знаем название этой книжки, здорово, не правда ли? – мальчик понурился и очень виновато посмотрел на дерево. – Я… мне кажется, что мы с тобой больше не сможем видеться, Дженна. Просто… мы с семьей, - по щекам Дирана потекли слезы, - переезжаем поближе к замку Долгого леса, нам там обещают работу подоходнее. Вот, это тебе, - он положил книжку на своё излюбленное место.

Мальчик медленно спустился вниз, постоял молча пару минут, а потом в последний раз обнял бело-черный ствол, прошептав напоследок: «Я тебя очень-очень люблю! Ты навсегда останешься моим лучшим другом». И покинул местечко около Болотного озера, вытирая рукавом слезы – его новая знакомая не должна видеть этого, мальчики же не плачут.

И деревья не плачут.

 Дженна ждала его каждый день, все равно ждала, не веря в расставание с единственным существом на земле, которое стало ей родным… с человеком, всем сердцем полюбившим дерево. Он дал ей имя, смысл жить. Так зачем же дальше тянуться к солнцу? К чему крепкие ветки, если не способны они больше защищать? К чему яркие листья, что не скроют от чужих взглядов?
Береза с каждым днем всё клонилась к земле, с каждым пожухлым листиком, опадающим на землю, утекала из нее и жизнь. Неоткуда было теперь черпать силы. Пожелтела и трава вокруг, и цветы увяли. А туман, поначалу все еще не решающийся приблизиться к когда-то светлой березе, опасливо подплыл к сгорбленному дереву. Он некоторое время подождал, а потом в один миг обволок все окрестности Болотного озера, уже не ощущая никакого препятствия. И все осины и дубы исчезали, а на их места вставали ели. Туман кружился вокруг березки, будто насмехаясь над ней. «И где же твой друг, Дженна? Что же это он тебя бросил? Похоже, что теперь пришло время нам становится друзьями».

 А как же обещание?! Как же обещание, данное ими обоими? Как же вырастить это самое дерево? И что… теперь она никогда этого не узнает?

Полил сильный дождь, будто открывая сезон осени. У березы уже не оставалось практически ничего, но она, скрипя от натуги, поплотнее сцепила ветви над оставленной Дираном книгой. Он не вернется. Но она сохранит все его секреты, скроет переживания и убережет дорогую ему вещь. Как истинный лучший друг, пускай она всего лишь дерево, в жилах которого не течет красная кровь, которое не может сказать, но может услышать и почувствовать. Ах, если бы она только была человеком… наверное, он полюбил бы ее, как полюбил ту девушку. Перед самым концом береза вспомнила, как когда-то давно Диран говорил: «Представляешь, когда я рассказываю другим людям, что ты мой лучший друг, они начинают смеяться. Они говорят, что это я все навыдумывал, что дерево не живое, и ты сейчас не слышишь меня. Но если ты не живешь – тебя нет. Я им не поверил, потому что я верю только лучшим друзьям. И ты мой лучший друг, а я верю в тебя, значит, ты жива. Ты ведь растешь, так как тебя не может быть? Мы с тобой друзья до смерти».

 Что ж, видимо, она и правда самый лучший друг. Он – человек, он может забыть… и даже не потому, что плохой, а просто в силу недостатка памяти. Но дерево хранит каждую частичку времени, проведенного с ним, закладывая все это в клеточки, из которых возникают целые кольца памяти. Получается, что не люди единственные существа, способные на «настоящую» дружбу. Человек рождается с целью продолжить род и умирает из-за недостатка физических сил. Друг – лишь звено в его жизни. А для дерева оно стало целью и смыслом, и умирает оно от нехватки друга. Береза ощущала каждую каплю, падающую на слишком быстро гниющую кору. Пора.

 Вот и умерло ненавистное туману дерево. Теперь он осквернит его, навсегда превратив в своего раба, будет мучить вечно, припоминая все унижения. Какого же было разочарование тумана, когда ему не удалось превратить эту назойливую березу в остроконечную ель! Он еще некоторое время покрутился вокруг нее и отступил. Ну и ладно, впереди для него есть еще, чем поживиться. Не спасла ты, Дженна, Василёк, хе…

***


Карта не могла врать! Это не возможно, непостижимо. Людвиг Шервигонский растерянно стоял около склонившего к земле ветви мертвого дерева и вглядывался в карту. Но темное пятно отчетливо мерцало именно на том месте, где стоял лекарь. Как такое может быть? Мужчина сердито огляделся, но ни одного трупа не было в округе. В чем же подвох?

- Хозяин, а может, это и есть дерево? – произнес голубоглазый мальчишка, показывая на березу пальцем.

Может. Но как же тогда?.. Хм, а это задачка посложней. Но если лекарю удастся превратить в волка дерево… тогда ему абсолютно точно не будет равных. И это подстегивало Людвига похлеще вскрытия человека. Это будет интересно…


Нэмт по приказу хозяина окропил все дерево человеческой кровью. Ее было несложно достать – деревушка Василёк была больше похожа на место битвы, люди безжалостно ни с того ни с сего поубивали друг друга. И это играло на руку лекарю. Он дрожащими руками вынул из банки волчье сердце и осторожно просунул его в тугое переплетение веток у самой поверхности земли.

Как и в первый раз, долгое время ничего не происходило. Но на этот раз Людвиг Шервигонский собирался ждать столько, сколько нужно. Он не сдастся. Он – великий ученый, несомненно. И он докажет это.

- Ну, давай же, давай.

И вдруг из-под ног мужчины вырвался корень. Лекарь отошел подальше, наблюдая за изменениями, происходящими с деревом. Оно будто скукоживалось. Его ветви все плотнее сплетались вокруг волчьего сердца, и корни тянулись туда же. И вот уже проглядывался деревянный силуэт волка средних размеров, но он должен быть живым. Лекарю не нужна статуя. И человеческая кровь будто забурлила, и из нее полезла жесткая зеленоватая шерсть, покрывая всего волка.

И еще глаза открылись, поражая своей голубизной. Лекарь торжествующе понял для себя – больше нет границ! Он может абсолютно все! Ему подвластна как жизнь, так и смерть! Это он вершит судьбы, а не какой-то там ветер!


***

  Молоденький служитель ордена Священного Неовина, Защитника Мира боялся даже лишний раз слишком громко вздохнуть. Ему казалось, будто его шаги эхом отдаются по всему замку. Он осторожно крался по сырому коридору к последней ни чем не приметной дверце в подземелье замка Долгого леса. Уважаемый настоятель Илидор, конечно, что-то подозревает, но он ничего не делает для обнаружения правды! И парень решил действовать сам. Если уж и искать скелеты, то в ходах под замком этого мерзкого лекаря!

Парнишка, наконец, достиг заветной двери и, собравшись с духом, тихонько приоткрыл ее, заглядывая внутрь. В шоке он отступил на шаг назад, отпустив деревянную дверь, и та глухо стукнулась о стену. На защитника Мира смотрели восемь пар чисто-голубых глаз. В довольно уютной комнате на полу разлеглись восемь ободранных волков с зашитыми пастями. Взгляды их были пусты. Это же… о ужас! «Надо немедленно сообщить все настоятелю!» - мысленно вскричал парень и уже собирался повернуться и побежать, как чьи-то руки толкнули его внутрь, а дверь закрылась.

Нэмт тяжело дышал и, испуганный собственным поступком, прижимался спиной к двери, за которой раздавались недолго крики, а потом лишь рычание и чавканье. В коридоре показался и сам хозяин замка, он поспешно подошел к помощнику и настороженно спросил:

- Что случилось?

- Я… там… Настоятель Илидор теперь точно все доложит в Вирднер!


Примечания:

*Гниль - тяжелая, но не смертельная болезнь, выражающаяся поражением кожи конечностей (попросту начинает гнить), вызванным инфекцией. Можно подхватить от речной воды. Лечится на протяжении трех-четырех недель различными сборами лекарственных трав. На последних стадиях проводится ампутация пораженных конечностей.