Заморочки кавторанга Михайлова

Давно замечено: всякого рода руководителей, начальников и командиров уважают в коллективе за профессионализм, справедливость, умение  выходить из  конфликтных ситуаций…  А вот за что их любят? Наука управления не задаётся такими вопросами. Видимо, ввиду отсутствия в этом нюансе ярко выраженных экономических резонов и  научной подоплёки под понятием  «любовь к руководителю». Но ведь интересно же, почему одного начальника при всех его, явных достоинствах люди на дух не переносят, а другого, такого же  просто готовы на руках носить и пылинки сдувать? 
Срочную службу мне довелось проходить на эсминце под командованием моего земляка капитана второго ранга Михайлова. Меня он из общего числа матросов ничем не выделял, разве только что иногда называл меня «станичником». Хотя я родился и жил только в городе. В первый
5
же день службы  стал свидетелем построения нашей команды на подъём флага и гюйса в бушлатах и бескозырках,  в то время как на остальных кораблях матросы были в шинелях и шапках. Соль события заключалась в том, что это было южной мягкой зимой, в Севастополе, вокруг стояли корабли Черноморского флота, а наш эсминец был с Северного флота. За нарушение формы одежды кэпу могло круто нагореть от начальства базы, но он сказал,  явно потрафляя морякам: «Чего североморцам париться в шинелях на южных курортах».  Нам, салажатам, после жесткой муштры в учебке эта вольность показалось просто чудом. Тогда впервые я и услышал от ребят: «Наш кэп молоток!». 
Но чудеса продолжались по нарастающей.  На флоте есть такой неписаный закон:  пока досконально не изучишь корабль, ты здесь никто. Вот молодые матросы почти всё своё время и ходят по службам и командам, расспрашивая у старослужащих, где,  что и для чего расположено, как куда-либо быстрее добраться в случае авральных или, не дай Бог, аварийных ситуаций. Получил назначение на эсминец  и вчерашний кадет училища, лейтенант, получивший за худобу прозвище Тюлька. Рьяным службистом себя проявил. Но ….  Как-то по вахте спускается он в кубрик. Рабочее время, а один там сладко старослужащий спит, приближая ДМБ.  Тюлька вахтенному матросу претензии выставляет, требует поднять соню. Тот от крика проснулся и обращается к вахтенному: «Спроси у салаги, если под ним провалится палуба, где он окажется?» От такой наглости у Тюльки аж дыхание перехватило.  «Не знает, значит пусть идёт учит коробку (корабль - на флотском жаргоне)» - заключил старослужащий и перевернулся на другой бок. Тюлька мигом сунулся с обидами к кэпу, а тот охладил его пыл вопросом: «А, действительно, что там под палубой находится?». Тут, наверное, и Тюлька, не зная, что ответить,  размечтался, чтобы провалиться под палубу от кэпа с глаз долой. На этом конфликт был исчерпан, а лейтенанта скоро можно было встретить в самых нижних трюмах и шхерах,  уважительно расспрашивающего матросов об устройстве корабля.      
В Севастополе наш эсминец  поставили в док под покраску.  Для этого надо было подготовить около сотни бидонов. Их собрали, где только можно. Выжгли старую краску и оставили на пирсе. Ночью их спёрли. Старпом впал в панику, потом в депрессию, потом опять в панику…. Конфуз полнейший. Сроки поджимают. Один кэп спокоен. Вызвал в каюту нескольких ребят, боцманов, тепло побеседовал, посоветовался с ними. Ничего конкретно не предлагал, но ребята поняли задачу. Им были выписаны увольнительные по Севморзаводу, на территории которого под ремонтом и покраской стояли десятки гражданских судов и военных кораблей. Через некоторое время проблема с бидонами была решена.
С покраской тоже история была нашумевшая. Известно, что военные корабли красятся в шесть шаров (слоёв) и последний слой имеет слоновый цвет (серый). О колеровщиках профессиональных тогда и слыхом не слыхивали.  Как там боцмана подбирали цвет для нашего эсминца, истории не известно.  Только решающее слово здесь было за кэпом. В доке это не особенно бросалось в глаза, но когда корабль вышел в море…  Матросы восхищённо оценили свой труд: «Здорово!» .  Комбриг, контр-адмирал, командующий группой кораблей,  возмущенно изумился: «Что это за раскрасавица такая?». Оказалось, корабль обрёл оригинальный  синевато-нежный оттенок, заметно отличающийся от обычных серых скучных цветовых тонов окружающих военно-морских тушек. Скандал, конечно. Но его острые углы сглаживало то обстоятельство, что корабль был с другого флота. Да и после дальнего морского похода, бурь и штормов  в цветовой гамме окраски его бортов преобладающими становились ржавые пятна и царапины.
6
Зато, с каким фурором наша, такая броская на вид «расрасавица» покидала севастопольскую базу!  Так уж повелось, в дальний поход корабли на знаменитую Графскую пристань приходят провожать девушки и жены моряков. Количество и качество (красота)  этого контингента одно из убедительных подтверждений мужественности экипажей. Когда уходил наш эсминец, Графская пристань просто расцвела от  ярких девичьих платьев. Глядя на этот шикарный кастинг модных красавиц, кэп смирился с предстоящей очередной выволочкой от начальства и нехотя дал давно ожидаемую «маслопупами» (матросы-машинисты)  команду  БЧ-5. Огромный черный клуб дыма вывалился из труб  эсминца и завис над Северной бухтой, прощальный корабельный гудок огласил о появлении ещё одного флага нашей страны в мировом океане. Собравшиеся, не только на Графской пристани, но и по всему севастопольскому берегу, размахивали руками, что-то кричали,   приветствовали красиво  уходящий в моря корабль. А надежды на получении ещё одной звезды на погоны ковторанга Михайлова стали ещё призрачнее.
В дальнем походе кэп, хоть и не отличался выдающимися внешними данными, вообще был для моряков  красавец, в смысле мировой мужик. Когда проходили пролив Босфор, он осадил морского особиста по громкой связи: «Да не мелькай по верхней палубе». Тот угрожающе, с растёгнутой кабурой с пистолетом  бегал вдоль бортов, загоняя глазевших на первую в их жизни заморскую страну Турцию моряков в помещения. Боялся, что уйдут в загранку, прыгнув за борт. Такие случаи бывали.
В морях кэп, как и многие известные флотоводцы, страдал от морской болезни. Но мостик не покидал во время самых сильных штормов и нулевой видимости. Эти минуты он почти ничего не ел, только иногда грыз сухарики, сильно  худел, лицо приобретало зеленоватый оттенок. Матросы тайком его жалели, но помочь могли только хорошим исполнением службы.
Когда нас донимали «Орионы», самолёты ВМС США, ведущие  противолодочную разведку, он приказывал стрелять  по их курсу красными сигнальными ракетами. Те оставили попытки заходить на боевой курс и держались на дистанции. В Северной Атлантике мы «случайно» попали в акваторию учений НАТО. С их корабля  сигнальщик семафорит «Бритиш гоу» (Британцы идут), кэп даёт приказ  сигнальщику ответить «Ваши проблемы идут». Натовцы сообщают, что здесь идут учения  с участием подлодки и нужно изменить курс. Ответ: «Проблемы курса не меняют».  Ответы, разумеется, на русском языке. В те годы наш флот особенно уважали и официально флагом и построением команды приветствовали, как равные равных. Кроме израильских судов. Зато рядовые  израильтяне украдкой радостно махали нам руками. На что кэп искренне сетовал: «Наши, видать, и чего у нас им не хватало?».
Когда подходил к концу срок службы, я стал готовиться к поступлению в РГУ, собирать документы. Отпуск из-за всех моих самоволок, подпольных застолий и других «художеств» я к тому времени так и не заслужил. А тут кэп решил-таки дать мне отпуск для сдачи документов в вуз.
- Только ради хорошего дела тебя отпускаю, станичник. – Сказал кавторанг и спросил: - А на какой факультет поступаешь?
- На филфак, отделение журналистики.
- Вот и хорошо, пиши себе сам характеристику, у меня рука не поднимается тебе на бумаге хвалу незаслуженную воздавать.
7
Немного на него обиделся, но характеристику изваял в соответствии с принятым тогда канцелярским стилем. Кэп подписал и не сдержался от ухмылки: «Только крылья осталось на спине отрастить, лети на Родину ангел непорочный». Через несколько дней я уже был в Ростове.
Словом, не только уважали, но и любили моего земляка-капитана моряки, что иногда не боялся немного отклоняться он от общепринятого свода строгих флотских правил и регламентов в пользу человечности. Хорошо бы, побольше таких руководителей.
Б. Конев.


Рецензии