Всё из Ничего. Книга Вторая. 0231

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава четырнадцатая)

Так вот и сейчас слушая Майя-гоя, Монхат Угир порой ловил себя на том, что какая-то влюблённость даровала ей ум от Неба. И, похоже, после измены Пачь, она искренне возлюбила – Богов, как Пачь. А значит, Боги ценят любовь превыше ума! Раззадорившись чувством откровения исходящего от Майя-гоя, он влюбился в неё, как в друга. И не считаясь со служкой Ааба-Тусту – Дуйга Маго, поделился своей самой сокровенной мечтой, -
– «Сначала, когда я стал Хурш-Ош, меня стало тянуть в прошлое. И я вновь увлёкся охотой, ибо ранее, чем стал Вождём, был охотником одиночкой. Но теперь чем дальше развивается Мир Базуки в новом свете, тем более и меня тянет на подвиги. И я мечтаю собрать хорошую команду сторонников моей навязчивой мечты, отправиться обследовать необжитые Веси нашего Мира. Мы порой считаем, что всё уже познали в этом Мире, и Зверя и Птицу, и Растения, и Землю и Воду. А я вот знаю, что в необжитых Весях можно открыть ещё очень много чего нового и неизвестного. Что позволит нам увидеть и обжитый Мир новыми глазами и понятиями. Хотя многие наверняка сказали бы что там, в диких Весях и искать нечего. Всё тоже, что и у нас тут. Надо верить, и надо расширять наши Веси Мира Базуки, отвоёвывая его у диких необузданных Духов. Сняв со своей шеи камень Заххайти, мы высвободили, и руки и дух, и перестали бояться диких Духов. И теперь нам светят сами Боги в пути! Я бы не стал тянуть тебя в столь рисковый и трудный вояж Майя-гоя, но дух твой и ум твой и святая аура будут всегда сопутствовать в моём пути. Я тебя не забуду, и всегда буду почитать. А этого афериста Дуйга Маго, я бы позвал с собою, но ему лучше крутить афёры в Мире Базуки, чем лазать по диким Весям».
И Майя-гоя очень долго задумчиво смотрела на Монхат Угира, но ничего не сказала, кроме напутствия доброго духа в пути. А потом он проводил и уложил спать дорогую гостью в одной из своих Палат.
– «Так со святыми Духами мы разобрались, а теперь пора разобраться и с Ааба-Тусту в лице сего негодяя – Дуйга Маго!», - заявил Монхат Угир, вернувшись в свою обитель. Дуйга Маго был согласен помочь разобраться с Ааба-Тусту, если ещё немного добавить для запалу бодяги Ачхи. И Монхат Угир махнув рукой, отправился сам к виноделам, ибо уже сильно вечерело, и Забаву он отправил спать, ибо ей духовные речи были немного скучны.
– «Ты ведь пришёл разбойник, не для того чтобы слушать духовные речи!», - сказал, вернувшись и разливая бодягу по глиняным кружкам Монхат Угир. Дуйга Маго апатично промолчал, давая полную фору лидера, Монхат Угиру.
– «Так значит, тебя можно окрестить как, - пожиратель Заххайти!?», - то ли спросил, то ли утвердил Монхат Угир. Дуйга Маго стал страстно лакать бодягу, демонстрируя, как он лакомится, поедая Заххайти.
– «Что ж это мы сейчас воочию проверим!», - заговорчески сказал Монхат Угир, поднимаясь из-за стола, и подходя к каменной полке. Он вызволил из куска шкуры маленький кувшинчик и демонстративно потряс им. Внутри что-то забренчало. Перевернув кувшинчик горлышком вниз, он вытряс на свободную ладонь, маленький камушек, и воздел его перед собой, зажатым в двух пальцах. В углу помещения вдруг ожил ворох шкур…
Дуйга Маго подошёл к Воину Заххайти и постучал того кулаком по лбу, повернувшись к тому ухом. Потом саркастически хмыкнул, глядя в потолок, на Небо, - «Никого нету дома!», - подвёл он резюме.
– «Я не знаю, что мне с этим делать? И откуда оно тут взялось? Я бы хотел предложить его тебе вместе с этим волшебным камушком. Но прежде я бы хотел, чтобы ты без огласки, любезно попросил посетить мою Палату некоего Ууто-Айоа из Балик-Маго. И потом, то, что я тебе говорил про вояж по диким Весям, я бы хотел, что бы ты не раздувая огласки, подобрал мне немного надёжных людей. Ты ведь понимаешь, что стоит пустить слух и понабежит столько желающих, что в Палатине станет тесно. Да и враги мои заранее станут, строит свои каверзы. Я думаю несколько Воинов, в том числе и из кочевых Ангай-Дерши. Потом пару Горцев, как опыт хождения по горам, пещерам и ущельям. И немного носителей провианта. А остальных я подберу для себя сам. И если, когда окажешься в родных Весях Майя-гоя, то помоги ей решить все проблемы, вплоть до… ну ты понимаешь! Эта Малаха очень великая ценность и для меня и для всего нашего Мира. А за все услуги, кроме этого болвана, я обязуюсь искупить все твои грехи здесь в Мире Базуки. Ох, взял бы я и тебя! Но ведь не пойдёшь же!», - закончил Монхат Угир перечень поручений для Дуйга Маго. Дуйга Маго подошёл и взял гранёный камушек, покрутил его в пальцах сомнительно, и потом молвил, -
– «Этот волшебный камушек, настроен только на тебя мой небесный друг. А это значит, что никто кроме тебя им воспользоваться не может! И вот тебе и первый компаньон в твоём рандеву!». Монхат Угир сомнительно посмотрел на Воина Заххайти.
– «Ладно, я что-нибудь с ним придумаю, но в походе ему ни место! Я хочу создать поход только нашими силами, т.е. Базуки. И что я стану насчёт него объяснять своим сопутникам!? Но ведь ты же хитрый, может, что-то придумаешь!?», - открестился от болвана Монхат Угир, – «Но после визита Ууто-Айоа, я хочу, чтобы он отсюда исчез, так же как и появился!»….
               
– «Ты знаешь, отчего бывшие Набобы проиграли!? Они не поняли простой истины, что чем больше святых регалий, тем меньше они стоят! Завали все Веси - Заххайти, и цена каждому будет не больше обычного камня. И потому они вместо Вай-Набоба, стали – Вай-Вай! Со Святым никогда нельзя быть жадным и перегибать палку, иначе в момент с высоты положения полетишь вниз головой своей бестолковой!», - говорил Буруй-Утао одному из Той-Баши. На площади было оживлённо, по каким-то летописям и сопоставлению календаря вычислили день «Схождения с Гор», когда Монхат Угир спас то, что осталось от Манзи-Уки, и объединил разрозненные после катаклизма Племена в орду Монхат-Тау. Символичность всей Святости этого Акта заключалась в том, что для каждого простого аборигена Монхат-Тау и «Боги спустятся с Гор» и с высоты своего положения снизойдут до его примитивного духа. Собрались почти все Баши Монхат-Тау. На северных землях бывшие Набобы, так и не развили толком ни Орды и не поселения. Поражение похода Великого Скопища, стало поражением и для них, а слава Монхат Угир как Хурш-Оша, погасила у них последние надежды на возрождение былого величия. И они прозябали только за счёт Палатина Монхат-Тау и подачек со стороны. Но там же сложились условия некой «вольницы». И кто мог хорошо пристроиться сам, тот и был – Баши, и канонов никаких не ставил. Потому там стали порою собираться весьма сомнительные личности со всех других Весей. Правда, пребывание на территории, какого Баши, надо было ему платить оброк. Странно, но от такого положения дел Стан не распадался, и его стали именовать Северным Скопищем. Ибо там стали собираться подчас все грешники Мира Базуки. А Баши, закрепив как-никак своё положение, предпочитали держаться вместе. Низы же наоборот казалось, были полностью разобщены. И жили - с как попало, на как придётся. В Стане Скопища, могли идти потасовки и драки прямо «на людях», и даже могли кого-то и убить. Но Баши это было безразлично, как живут под ними низы. Тех из низов, кто Баши устраивал, они немного «подогревали», держа подле себя. Да и само Скопище напоминало какое-то хаотичное нелепое нагромождение, кое-как наляпанных самого разного вида построек. И вот на праздник «Схождения с Гор» в Монхат-Тау, прибыли и некоторые Баши Скопища, со своими подручными из низов. Подручные же вели себя порой весьма нагло и вызывающе. Пытаясь, порой задираться с местными Бугаями, или щипая Малах и гогоча при этом. Баши Скопища же вели себя так, словно их распустившиеся поручные, назовём их Ханши, к ним самим никакого отношения не имели. Буруй-Утао подал уже заранее знак Тейга Воинов-Дури, что бы смотрел в оба за порядком и привлёк для того ещё дополнительные резервы воинства. На площади были выставлены и большие чаны с бодягой Ачхи, но весьма слабой крепости и каждый желающий мог черпать себе бодягу. Баши Скопища оккупировали себе один из чанов стоя рядом с ним, а их Ханши добывали себе питьё на стороне. Тишай-Уйо прогуливался со своей Малахой Имрой, на которой были знаки принадлежности к покровительству определённого Баши, что давало ей неприкосновенность и некоторое почтение. Тишай-Уйо оказался рядом с кругом Баши Скопища и кое-кто из тех, его узнали. Завязался небольшой разговор, который один из северных Баши перевёл на то, как бы он держал Мастеровых, будь он на месте Тишай-Уйо, на что тот немного послушав, выразился в том плане, что Баши не имеет даже толкового представления чем живут и дышат Мастеровые. Северный Баши, стал вовлекать его в спор, доказывая вроде прописные истины. Тишай-Уйо не хотел портить себе хорошего расположения духа в такой знаменательный день. А так же не хотел вспоминать того мрачного периода восстания, и постарался откреститься от назойливого Баши Скопища. Но тут встрял ещё один Баши, явно провоцируя спор. Имра отошла подалее от разговора Самцов, и крутилась в пределах видимости «мужа», ожидая когда тот освободится от прений с северными Баши. И тут она почуяла какую-то напряжённость внутри себя, будто её Тишай-Уйо грозит опасность!? И она решила пойти на крайность, так ничего и не придумав, как подойти и сказать, мол, Тишай-Уйо зовёт к себе Вождь, тем паче что времени думать у неё не было.