Неприкосновенность жизни

Телевизор как обычно что-то докучливо бубнил: “Благодаря последним открытиям ученых и прорыву в робототехнике... полиция добилась небывало высоких результатов с использованием робозверей охранной и боевой модификации... не только повысился уровень раскрываемости преступлений, но также полностью были устранены потери с обеих сторон во время арестов... использование робозверей модификации “питомец” сделало наличие домашних животных безопасным и позволило сократить расходы на содержание приютов и спецслужб по защите биоживотных”.

Мужчина встал из-за стола, неспешно пересек огромную гостиную и выключил большую, в полстены, прозрачную панель, по старинке нажав на кнопку. Уже давно вся техника управлялась голосом, но он считал, что серьезным людям не подобает разговаривать с техникой. А он был очень серьезным человеком.

Максиму Вениаминовичу не было еще и сорока лет, но он уже был весьма представительным господином: высокий, широкоплечий, статный, несмотря на грузность, он начал набирать вес и носить костюмы еще в юности, чтобы выглядеть старше и значительнее. Быть молодым и стройным для него означало быть бедным, а это никак не вязалось с его планами на стабильное и процветающее будущее.
 
В следующий момент в комнату вплыла пышная дама в розовом костюме в облипку из новомодного материала, меняющего оттенок в зависимости от времени суток: от нежно-персикового с утра до насыщенно-малинового вечером. Замысловатая прическа соответствовала весенним модным тенденциям, как и сложный макияж "назад к природе", в котором использовалось не менее десяти разновидностей зеленого. У нее был низкий, с хрипотцой из-за частого употребления «лекарства для души», голос, и тем не менее она умудрялась большую часть времени щебетать:

– Пусичек, ты не поверишь!

– Что случилось? – Максим Вениаминович знал, что лучше потратить пару слов и проявить участие, чем схлопотать скандал вместо потока новостей. Участвовать же в скандалах было совершенно несолидно. Максим Вениаминович неукоснительно соблюдал правила разговора с женой, отработанные за годы супружества до автоматизма.
 
– Мне только что звонила Марго, она говорит, что на прошлой неделе в соседнем поселке, в этом бедняцком "Лесном" накрыли целый подпольный приют для биоживотных! Ты представляешь! Это же совсем рядом с нами! А если бы эти твари сбежали! Максик бы мог пострадать! Что за идиоты – подвергать нас всех такому риску! Биоживотные являются переносчиками опасных заболеваний! И о чем только люди думают!

Виктория Марковна явно повторяла чужие слова, но вкладывала в них столько своих эмоций, что в плагиате ее бы не обвинил никто.

– Это чудовищно, Мусичек! – Возмущение удалось Максиму Викторовичу в этот раз особенно хорошо.

– Надо непременно написать жалобу в Бионадзор! Как они могли такое допустить? – на фоне раскрасневшегося плотного лица Виктории Марковны зеленый макияж смотрелся просто нелепо.

Максим Вениаминович степенно подошел к супруге, похлопал ее по пухлому плечу:
– Ну, ну, Виктория, успокойся, ничего же не случилось.

– Нет, ты только подумай! А что если бы... – начала она снова, но ее гневную тираду прервало появление сына, Максимильяна Максимовича Сигалюк, девяти лет от роду. Мальчик был на полголовы выше большинства своих сверстников и, определенно, шире. С его лица никогда не сходило капризно-брезгливое выражение, за исключением тех моментов, когда он получал новую игрушку.

Виктория Марковна тут же кинулась к мальчику: поправила его волосы и прижала к сочной груди.

– Максичек, а мы тебя ждали. Какой ты у меня красивый! Правда, дорогой, наш сыночек самый красивый? - проворковала она, глядя на сына с безграничным обожанием.

На что сыночек недовольно пробурчал:

– Да, да, поехали уже, а то все раскупят, пока мы тут торчим.


Семья Сигалюк разместилась в шикарном BMW последней модели, оснащенной ИЛ автопилотом, и покинула свое имение. ИЛ системы, то есть имитация личности, уже никого не удивляли, но по-прежнему стоили немалых денег и демонстрировали высокий статус владельца.


От нетерпения Максик чуть ли не пританцовывал. Еще ни у кого, ни в школе, ни в их поселке не было робокотенка двенадцатой серии, он будет первым!

– Хочу вот этого, или нет, вот того! – мальчик метался от одного стеллажа с новинками к другому, пока не увидел ярко-рыжего крупного котенка, покрытого коричневыми пятнами и полосками. Котенок стоял на отдельном высоком постаменте в центре зала. Его огромные глаза манили мальчика.

– Этого! – Уверенно ткнул пальцем Максик в длиннолапого красавца.

Максим Вениаминович засомневался:

– Дороговато для игрушки. На пятьсот уни дороже остальных.

Тут же возле семьи материализовался продавец:

– Великолепный выбор! Позвольте похвалить ваш вкус! Робокот серии 12а, модель "Бенгал" - ограниченный выпуск для настоящих ценителей качества и эксклюзива. Выпущено всего тысяча штук. Дальнейшее изготовление Бенгалов будет производиться только по заказу. Цена соответствует высочайшему качеству товара!

Максим Вениаминович оглянулся на жену и сына. Максик тут же скривился, готовый утопить в слезах весь магазин. Виктория Марковна взяла мужа под локоть и выдала неоспоримый аргумент, позволявший ей удовлетворять любое желание сына:
 
– У Максимильяна все должно быть по-максимуму, так ведь, дорогой?

На что Максим Вениаминович привычно тяжело вздохнул и молча вытащил кредитник.
Казалось, счастью Максика не будет предела. Бен, как назвали робокотенка, играл с мальчиком, выполнял множество команд, словно дрессированная собака, спал рядом с ним и, гуляя по всему району, защищал – шипел и рычал при любой вероятной угрозе. Гордый хозяин вышагивал рядом, глядя свысока на соседских ребятишек с их робомелкотой, пока однажды вечером, когда солнце только-только начало клониться к закату, они не встретили на своем пути чудо.

Непонятного цвета, местами облезшее и настолько худое, что ребра были отчетливо видны издалека, чудо не делало попытки убежать. Просто стояло и с безразличием смотрело на приближающихся к нему мальчика с озадаченным выражением лица и изящного мини-леопарда, под гладкой шкурой которого перекатывались тугие мышцы.


Сначала Максик думал, что перед ним просто старый потрепанный робокот, по какой-то причине не утилизированный. Но, подойдя поближе, он понял, что робозвери не бывают тощими, и ему выпал редкий шанс своими глазами увидеть настоящего живого кота. Первоначальный страх, смешавшийся со столько раз слышанным "биоживотные являются переносчиками опасных заболеваний", быстро уступили место любопытству, а затем и азарту. Максику до рези в животе захотелось узнать, кто победит в драке: биокот или робокот, и он отдал Бену команду.

– Атакуй!

Рыжий красавец сделал несколько шагов к своей цели и обернулся к хозяину. Мягкое предзакатное солнце, аккуратными мазками превратившее округу в сказочный мир, отражалось в его глазах, высвечивая непонимание и ужас, которых просто не могло быть в глазах машины.

– Атакуй! Убей его, кому говорю! Подчиняйся хозяину!

Максик злился. Его лицо покраснело, по сытым щекам медленно катились крупные капли пота. Он наступал на Бена, крича и размахивая руками, а тот пятился, медленно отступая к тому месту, где уже не стоял, а лежал полуживой биозверь. "Живых убивать нельзя. Это живое." Лапы Бена остановились. "Хозяин. Приказ. Должен. Нельзя! Не могу! Живой."

Робозверь модификации «питомец» серии 12а помотал головой, стоя над все еще живым котом.

– Убей его, ты, тупая жестянка! Подчиняйся мне! Я приказываю! Убей! – верещал толстый мальчик посреди безлюдного поля между двумя жилыми поселками.
И в мире, где человек стал синонимом жизни, а жизнь привилегией человека, безупречные доныне законы робототехники дали сбой.

Четыре золотых глаза потухли с первым ударом, обрушившимся на двух, так и не сдвинувшихся с места, котов.


Виктория Марковна бушевала еще несколько месяцев, даже после того как отозвали из продажи всю партию эксклюзивных робопитомцев, и в разномастных вирт-изданиях улеглась шумиха по поводу халатности сотрудников Бионадзора, упустивших животное во время облавы на нелегальный биопитомник.

Максим Вениаминович важно улыбался и снисходительно кивал на все восторженные комментарии о геройском поступке его сына, спасшего всю округу от опасности ценой потери ценного имущества.

Максимильян Максимович, в одночасье ставший королем всего поселка, каждый вечер обходил свои владения в компании своего нового питомца - белоснежного пуделя, подаренного его магазином роботехники в качестве компенсации за неисправный товар.

Каждый «Бенгал» был многократно протестирован, разобран и собран вновь, и снова протестирован. Но то, что заставило робота чувствовать, людьми так и не было найдено.