182. Улица Несчастной любви. Умри нежно

                182. Умри нежно

История  любви

Любовь, любовь - гласит преданье -
Союз души с душой родной -
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И… поединок роковой…

Ольга Палем, Александр Довнар.

«Забившись на чердачок пригородной дачи, принуждая себя не слышать тяжелых столкновений... я, бывало, обмирала от страха. Мне чудилось, что вот-вот наступит мгновение... и одному из двоих – или ему, или ей – не станет места на земле...» Нет, это не о них, о Вере Комиссаржевской и Владимире Муравьеве.

«Я очень любила… и решиться разойтись с ним было очень трудно. Но это было действительно лучше для нас обоих, потому что… мы перестали, наконец, мучить друг друга с ожесточением, на которое способны только страстно любящие люди…» Марья Давыдова об Александре Куприне.

Проверенный и единственно надежный способ разрешения поединка рокового – физическое устранение объекта любви.

«Заблудшие души» Пале-Рояля, вопреки всем урокам жизни, почитали безумную и роковую любовь, «любовь, как психическое заболевание». Они готовы были, несмотря ни на что, оправдать ее явление «в этот грустный мир».

О деле девицы Ольге Палем, убившей своего любовника студента Александра Довнара выстрелом из револьвера, и пытавшуюся застрелить себя, писали несколько месяцев все столичные и даже провинциальные газеты. Убийство произошло в номерах «Европа». А обитала убийца в странноприимном доме нашего фэнсиона, Пале-Рояле.

В севастопольском бедняцком детстве героиню звали Мириам, тяготясь патриархальными порядками правоверной еврейской общины, она в 16 лет ушла из дома, приняла православие. Ольга (такое имя ей дают при крещении) приезжает в Одессу, пытается устроиться горничной, продавщицей, но, нерасположенная к грубому труду, вскоре оказывается на улице, без средств к существованию. Как многие, Палем находит выход, поступив на содержание к богатому негоцианту, который, впрочем, относится к ней по-отечески и даже обеспечивает ей денежное пособие, когда связь прекратилась. Она ведет жизнь… не куртизанки, нет, но легкомысленной молодой женщины. В доме, где она снимает квартиру, живет почтенная вдова с двумя сыновьями. И вот, самым сакраментальным образом, Ольга Палем влюбляется в старшего из них, Александра. Тип, известный по бульварным романам, но вполне жизненный – красавец, смолоду избалованный женщинами – «низшей  расой», эмоционально неразвитый и инфантильный.

Мать поначалу смотрит на связь сына благосклонно: он обихожен богатенькой барышней, и, с другой стороны, не рискует заразиться на улице  дурной болезнью. Довнар с невенчанной женой переезжает в Петербург, становится сперва студентом-медиком, потом решает учиться на инженера. Ольга и Александр живут в одной квартире, их все считают супругами.

Далее происходит обычная история – вместо того, чтобы жениться на обожающей и, как будто, любимой им самим женщине, Александр Довнар  решает, что без нее ему в жизни будет веселей. Спокойней, по крайней мере. Может быть, она испугала его своей безмерной страстью. Чувство, переполняющее Ольгу, эквивалентно душевной пустоте ее избранника – потому-то и не глохнут отношения, а проваливаются прямиком в ад. Вскоре уже привычный, каждодневный, бытовой.

Довнар уходит, исчезает на несколько дней, потом опять является. Посещает публичные дома (только на суде она узнала, что жених подцепил дурную болезнь, каковой факт не помешал ему сожительствовать с нею). Ольга требует от него выполнения обязательств «честного человека». Он дает новые обещания, чтобы только ее успокоить. Она верит; не верит; снова верит.

Надежные «маленькие свидетели» – горничные, кухарки, дворники – повествуют  об истериках, обмороках, драках, демонстративных попытках отравиться и выброситься из окна. Сцены сменяются  патетическими примирениями.

Новый подленький поворот: судебный исполнитель, по доносу Довнара и его матери, попытался выселить Ольгу из Петербурга, как проститутку. Но слишком уж грязное дело – ректор Института путей сообщения, где учится Довнар, вызывает к себе студента, читает ему мораль, пытается пробудить у него чувство чести. Напуганный неожиданным поворотом дела, оглаской, Довнар бросает сожительницу (она падает перед ним на колени, просит не уходить), прячется от нее, не выдает своего нового адреса.

И все же, он время от времени снова назначает Ольге свидания. Садо-мазохистская эта «любовная патология» порабощает обоих. Ласки-пытки, слезы и экстаз, истязания и нежность; в сравнении с этой забавой, все прочее на свете – пресно. Палем всякий раз клянется самой себе, что больше не придет к мучителю. Но, получив очередную записку от него, как наркоман от дозы, не может отказаться.

Несмотря ни на что, не теряет надежды на скорую свадьбу.

Извини, читатель за стиль бульварного романа. Как-то не обойтись без него. Не обойти его. Может, все несчастье Ольги и Довнара, в том, что они согласились на этот стиль, оступились в него, провалились, и  уже не смогли выбраться.

Палем поселяется в Пале-Рояле. По свидетельству соседей-жильцов, девушка  получала много денег и все отдавала «обожаемому Саше». «Прекрасная скромная молодая особа, красивая брюнетка высокого роста с пышными формами, с кротким характером и большими средствами» (так характеризует ее администрация гостиницы) однажды покупает револьвер – и стреляет в «Сашеньку».

«Как узнали в Пале-Рояле об убийстве, все плакали по ней, начиная с управляющего, швейцара и кончая посыльным, стоящим на соседнем углу»,  – это пассаж из речи Карабчевского, известного адвоката, защищавшего Ольгу. Он доказывал, что есть обстоятельства, при которых долговременное унижение становится нестерпимым, происходит взрыв. Что в судах человеческих слишком часто «безразличие – судит страсть, здоровье –  клеймит болезнь, благополучие – предает анафеме горькое горе». Что душа, доведенная до «бытийных пределов», достойна милосердия.

В пользу Ольги дали показания на суде и поэты, художники знаменитой гостиницы, где она жила. Все это произвело впечатление – Палем была оправдана  присяжными. Кассационный суд приговорил ее только к 10 месяцам тюремного заключения. У части петербургской публики это вызвало даже возмущение – так, Суворин, глава «Нового времени» ерничал в редакторской статье: «Сударыня, мы разрешаем вам убить своего любовника, если он на вас не женится».

Но проклятые поэты Пале все равно аплодировали присяжным – Пушкиным завещанной  «милости к падшей».

Валентин Пикуль, написавший в конце ХХ века роман на этот сюжет, назвал его «Ступай и не греши». Так Иисус напутствовал блудницу, которую спас от мучительной казни: «Кто из вас без греха – пусть первым бросит в нее камень».

Мистический смысл ситуации: Искусство не брезгует жизнью, смертью – почвой, на которой стоит. В основе лежат личные грубые страдания; лирика произрастает на крови.

«Не без греха» была вся художественно-артистическо-поэтическая публика  Пале-Рояля, но и «не судила». Простите и ей.