23. Первая книжка ТДТ

Голиков никогда не был жмотом. Деньги, вещи, квартира - это всегда
мало значило для него. Он мог жить без денег, зимой, если не было
ботинок, ничуть не комплексуя, приходить на какой-нибудь сейшн (как
сейчас говорят) в валенках, квартиру оставить жене, снять с себя и
отдать кому-нибудь куртку или рубашку. В общем это птица
свободного полета. Но - готовая на любую авантюру.

- Давай издадим мишкин сборник стихов, - как-то предложила я ему.

- Издавай, - не моргнув глазом, ответил он.

План у меня по отношению к ТДТ был на редкость наглым и
грабительским: я иду в фирму, пишу о ней рекламную статью,
журнал с ведома редактора ее публикует, а деньги фирма перечисляет
в типографию на издание книги. Мы же зарабатываем кто как может
и где Бог подаст.

Дело в том, что я понимала, что стихи Михаила Коковихина при власти
КПСС никто не издаст: слишком уж они эпатажны и слишком
беспощадно лупят по существующей системе. А то что эта власть
протянет еще лет 10-20, я тогда еще не сомневалась. Поэтому надо
было торопиться.

Сейчас Коковихин хотя и печатается, но редко выступает на публике и
молодежь практически не знает его как поэта. А в 80-е каждое его
выступление заканчивалось скандалом. Стихи его били наотмашь
(причем, иной раз при помощи нецензурной лексики) по партии,
комсомолу, чиновникам, доносчикам, чекистам, по жизни обывателей -
бездумной, тупой и паразитической (к примеру, "я жру, я сру... я скот, в
расход!").

Стихотворение "Братцы Павлики", которое начиналось словами
"Максим! Я прочел твою "Мать". Перемать!" он читал вначале
спокойно, а потом зло, неожиданно распахивая пиджак, под которым
было или красное знамя, или какой-нибудь вымпел с советской
символикой. Многие дамы после подобного чтения стихов на
свиду приличном литературном вечере впадали в каталепсию. "Песня о
партии" и "Песня о Буревестнике" были им переделаны в злые пародии.

Хотя писал он и лирику, хорош, например, был цикл стихов "Полуштоф
в корейском стиле". Был готов для публикации перевод либретто рок-
оперы "Иисус Христос суперзвезда" (либретто Тима Райта, музыка
Эндрю Уэббера). Клуб любителей искусств при ДК "Космос" хотел
было даже воспроизвести арии Христа и Иуды, но вечер прикрыли по
причине того, что, как было сказано позднее, "это пропагандистское
оружие империализма в борьбе двух систем и что опера написана лишь
для того, чтобы развращать сознание советских людей".

Нужную сумму удалось собрать очень быстро, причем никто из
руководителей фирм даже не открыл рукописи и не поинтересовался ее
содержанием. Рисунок на обложку Миша придумал и сделал сам
(мотылек в шутовском колпаке), в оформлении были использованы
карикатурный портрет автора работы Павла Шабалина и первые рисунки
нынешнего главного художника Театра на Спасской Елены Авиновой, в ту
пору второкурсницы Вятского художественного училища. Через два месяца,
к сорокалетию автора, книга "Детский мат" была готова.

Презентация, проходившая в Доме Витберга, была пышной: коньяк "Плиска",
водка, шампанское, красное и белое вино в пакетах, тогда только входившее
в моду. Увидев на столах чуть ли весь тогдашний ассортимент винного
магазина, я срочно позвонила Голикову, который должен был вести вечер,
и сказала:

- Коля, подожди, не пей - столы ломятся! - На что он ответил также кратко:

- Поздно!...

... Прошло десять лет. Тех фирм, что помогали ее издать, уже нет, хотя
люди живы и здравствуют. Например, Александр Михеев, глава фирмы
"Вяткастройдеталь", который был главным спонсором "Детского мата",
все эти десять лет постоянно издавал самую разную литературу,
помогая вятским авторам, как и раньше.