23. Казимир Дроздов Олегу Чарушину не товарищ

Миша Коковихин, как известно, был в ТДТ не единственным поэтом. В поэтических
играх участвовали все, и даже я, про которую моя школьная учительница
говорила, что "ей хоть в каждой клетке по "двойке" поставь, она двух слов
не срифмует", одно время писала эпиграммы, которые безуспешно пыталась где-
нибудь опубликовать.

Раньше всех бросил писать стихи Сергей Ухов: заботы редактора и политические
интриги, по всей вероятности, не вдохновляют на стихосложение. Кроме того,
в былые времена он нередко выступал в роли менеджера своей жены - поэтессы
Светланы Сырневой, организуя публикации и выступления, ведя переговоры с
издателями.

Светлана всегда говорила: "Мне только место расчистить - я сяду и буду писать".
В принципе у профессионала так и должно быть. Она постоянно пишет и активно
публикуется и по сей день (после третьего сборника уже в столичных издательствах),
получает престижные областные и российские премии и часто выступает на публике
в самых разных залах. Однако поэму "Глаголев", где прототипом главного героя
стал Голиков и где выведены некоторые известные в Вятке поэты, она покуда
официально полностью нигде не обнародовала.

"Каждое утро во мне умирает олень". За одну эту в общем-то простую строчку
я люблю Олега Чарушина как поэта, ибо каждое утро олень теперь умирает и во
мне. Ну как же не вспомнить?

Чарушин живет в мире своих стихов. Приходя на работу чисто выбритым, в свежих
отутюженных джинсах, очень оживленный и разговорчивый, постепенно он как-то
затихает, теряет интерес к собеседникам, садится где-нибудь в уголке на стул
или кресло, а через некоторое время неожиданно поднимается со словами: "Я тебя
ревную к обивке гроба, к родинке во лбу, которую опять взасос целую..."

Во времена застоя он не рвался издаваться, а тихо-мирно один за другим, тиражом
пять-десять экземпляров выпускал тоненькие самиздатовские сборнички, которые
расходились в момент и заучивались их обладателями наизусть. Кто же в Вятке
из ценителей настоящей поэзии не знает его стихов про "люблю проказить с
санитаркой морга" или про "девицу Щ.", о которой они с Голиковым писали
то поочередно, то параллельно. Собственно, на цитаты еще в 80-е годы разошлись
и Чарушин, и Коковихин, и Голиков, которые постоянно занимались самиздатом.

Но в журнальных публикациях Олега Чарушина под псевдонимом Казимир Дроздов
нет ни грамма поэзии или даже намека на нее - все по-протокольному конкретно,
четко, без эпитетов, сравнений и подтекста. Видимо, юрист-прокурор (Олег
закончил юрфак МГУ и одно время работал прокурором) и поэт существуют в нем,
не пересекаясь.

Однако именно его публикации на криминальные темы не раз приносили ТДТ бешеную
популярность среди читающей журнал публики, ибо в лучших своих материалах
(страницы этак на три) Чарушин не только сообщает факты, но и осмысляет их.

Другое дело Коковихин и Голиков: их газетные статьи не менее интересны и
богаты языковыми и литературными находками, порой их читаешь с неменьшим
удовольствием, чем стихи, и думаешь, до чего ж вы, черти, талантливы.

В 2002 году вышел первый официальный сборник Олега Чарушина и Николая Голикова
"Вкус времени", где участвовали также Владимир Чибисов и Ольга Журавлева,
которая затесалась в эту компанию каким-то непонятным мне образом. Это стало
событием, которое поэты, их друзья и поклонницы широко отметили в Театре на
Спасской.

Поэты по-разному читают свои стихи: одни - неумело, скучно и занудно, словно
звучит старая пластинка, другие - крикливо подвывая, как Татьяна Смертина,
третьи - выразительно и точно подчеркивая главные смысловые акценты, с
удовольствием и с чувством. Голиков читал именно так, и лучше его самого,
как мне кажется, его стихи не прочтет никто.

По истечении времени, отведенного на официальное торжество, компания плавно
перебралась посидеть прямо на асфальте возле Театра на Спасской, а потом
группами разбрелась или разъехалась кто куда. Фотограф Леша Перминов потерял
в этот вечер свою лучшую камеру, с которой канули в лету многие уникальные
кадры презентационного вечера.

Видимо, творческая атмосфера притягивает. В былые времена в ТДТ нередко возникала поэтическая тусовка: то нагрянет журналист Валерий Фокин, то гостит Георгий Антонов (тогдашний соавтор Голикова по иронической прозе, то принесет новые стихи Слава Литусов (одно время он был автором ТДТ). За ним тянулись и более молодые, например, Татьяна Конькова.

Естественно, начинались импровизированные поэтические вечера, звучали песни и даже случались танцы. Бывало, Олег Чарушин брал в ркки гитару и исполнял свой хит начала 90-х «Дэнди, дэнди, где твои деньги?» или вместе со Светланой Сырневой затягивал их любимую «Ходят ко-о-ни над реко-о-ю, ищут ко-о-ни водопо-о-ю…». Голиков же сольно и также с большим чувством исполнял всегда одно и то же: «В каждой строчке только точки после буквы…» (буква все время менялась). Юрий Власов, появившийся в ТДТ несколько позднее, пел по телефону своей возлюбленной Ане Морозовой только одно: «Не умирай любовь!».

Позднее, во времена Ухова, к намс пришла работать корректором поэтесса Ольга Лещева. Вслед за ней к поэтам ТДТ примкнул Женя Дрогов ("надежда вятской поэзии", как назвала его Светлана Сырнева. Закончив политех и одновременно занимаясь в литобъединении «Молодость», Женя попал в ТДТ после одного из областных литературных семинаров с легкой руки Светланы Сырневой. Публиковался в коллективныъ сборниках, выпустил собственную книжку стихов «Любювь разлуке вопреки», хотя под псевдонимов и тиражом всего 50 экземпляров.    

Из молодой поросли оказался близок "Товару" 20-летний Дима Дударев, автор
неплохих стихов, которому, в отличие от начинавших в его возрасте коллег,
повезло: его стихи опубликованы в коллективном сборнике поэтов
круга ТДТ "Арт-альманах", спонсированным вятско-нижегородским меценатом
Леонидом Сухотериным в декабре 2003 года.