Раб

                Раб

     Историю эту мне рассказала Марго. Марго была моей любимицей, вернее – любовницей. Но я не люблю слово любовница – от него веет пошлостью. Может быть, Марго стала бы моей женой, если б не обстоятельства нашего знакомства и её ночной образ жизни.
      Мы сидели с Марго в комнате и разговаривали. Моя квартира тогда находилась на Большой Дорогомиловской улице и располагалась на двух этажах. Я пригласил её к себе домой потому, что мне очень хотелось, чтобы она своими глазами увидела мир, в котором я живу.
     Из окон моей берлоги была видна стела, Pizza hat и часть Кутузовского проспекта. На кухне была дорогая белая мебель из дерева. Там на полу стояли миски для моего чёрного кота Тайсона и террариум с коброй.
     Марго было неприятно увидеть в логове кобры крошечные маленькие тельца, беспомощно мотавших головками и шевелящих крохотными пальчиками. То были мышата на ужин кобре. Моя подружка чуть не заплакала, увидев их там. Она спросила, зачем они там – в террариуме с коброй. Я ответил, что для того, чтобы их съели.
     Я показал Марго комнаты. В первой была покрытая чёрным покрывалом постель. В следующей комнате - было большое, удобное кресло, на котором был зелёный клетчатый плед с кистями – я очень любил смотреть фильмы и курить, развалившись в этом кресле. Напротив  - размещался домашний кинотеатр, в углу пальма. На полу кирпично-красный ковёр. Обои были светло-салатовые, в вертикальную полоску. По верху обоев шёл кантик с изображением розовощёких амуров со стрелами. Некоторые из них были изображены играющими на музыкальных инструментах. Рядом с окном стояло белое пианино, за которым в минуты грустных раздумий я проводил своё время.
     Я поднял Марго на руках наверх по винтовой лестнице. Там был большой зал, в котором я тренировался. Чтобы не было скучно, я поставил там большой музыкальный центр. Были там тренажёры, гири, штанга, гантели, скакалка, беговая дорожка, мячи. В углу стояли лыжи, на которых я в  тысяча девятьсот девяностом году занял первое место на юношеских соревнованиях по слалому.
      Я поцеловал Маргариту…Потом спрашивал: «Ты как?» Она отвечала: «Хорошо». Когда мы спускались, я увидел, что глаза её светятся счастьем – и я понял, что я для неё значу. Тогда могло бы возникнуть чувство, но я насильно его прогнал.
     Марго я не любил и не полюблю никогда. Тогда я в шутку назвал её ведьмой – видимо, зря. То, что она мне рассказала про своего гражданского мужа – чистая правда.

                2

      … Гражданский муж Марго, Евгений, работал в ООО «Лепай». Фирма занималась производством мясных изысков: колбасы, сарделек, пельменей, котлет. Он был оформлен как  водитель-экспедитор, вернее, он не был там оформлен никак, так как у него не было никаких документов, не считая потрёпанного, ещё советского периода военного билета, - он просто работал.
      Евгений использовал любу возможность заработать – предлагали развести никому ненужный плов – он развозил, просили найти новый магазин – он находил, предлагали стать посредником – он подрабатывал и так. Наконец, он организовал подпольное производство котлет и пельменей, подворовывая упаковку и документы (сертификаты и ветеринарное свидетельство) на фирме ООО «Лепай». Он оправдывал себя тем, что воровство для своей семьи – это святое воровство. Он считал себя честным человеком и, на мой взгляд, таким и был.
     Евгений сотрудничал примерно с двумя десятками магазинов. И, по сравнению, с товароведами, приёмщиками, продавцами, менеджерами по закупкам, бухгалтерами и директорами магазинов – был честнейшим человеком. Я сталкивался с торговлей и знаю, о чём говорю.
     Евгения время от времени магазины обманывали. Или тянули с отдачей денег, или просто исчезали, и найти их было невозможно, тем более – деньги, осевшие в них.
     По-крупному его «кинул» один солидный по размерам супермаркет на юго-западе Москвы. Всё было так. Евгений был очень рад, что договорился с этим супермаркетом о поставках, и они начались. Уходил товар неплохо – редко что застревало. Так продолжалось около месяца. И вот однажды, приехав с очередной партией товара, а заказывали они каждый раз долларов на пятьсот-шестьсот, он узнал, что весь его товар «застрял», то есть - не продан.
     Менеджер по закупкам этого супермаркета произнёс убийственную для Евгения фразу: «Вы же по договору меняете».
     Дело в том, что все обмены просроченного товара ложились на плечи водителей-экспедиторов: мол, не идёт – не вози много. Евгений ошалел: потерять пять-шесть сотен долларов ему всё-таки не хотелось. Потом он ошалел еще больше, узнав, что его товар старший продавец забыл убрать в холодильник. И котлеты, и колбаса, и пельмени стухли на складе. Евгений возмутился: «Это ваша вина, давайте хотя бы пополам спишем». Ему ответили твёрдое «нет», но сделали новый заказ.
     Магазин этот платил по перечислению раз в две недели. И вот Евгений возит и две, и три, и четыре недели, а деньги на счёт фирмы ООО «Лепай» от этого супермаркета не приходят. Евгений прекратил возить туда свои продукты.
                3

     Наш герой пытался выцарапать деньги, да куда там! То директоров нет на месте, то охрана не пускает, а то у него самого нет времени заехать в обманувший его супермаркет. Так там «осело» около двух тысяч долларов. Эти деньги Евгению никто никогда не вернул. Он пытался даже обратиться в налоговую полицию, но, когда его через знакомых свели с налоговым инспектором в дружеской обстановке, и он почувствовал запах травки и увидел на столе перед инспектором стодолларовую купюру, свёрнутую трубочкой, через которую для большего куража нюхают кокаин, он развернулся и ушёл. Тем паче, что Евгения заранее предупредили, что сейчас подобных дел много и что из-за двух тысяч долларов никто дело начинать не будет. Это был сильный моральный удар.
      Впрочем, не всё так мрачно. У Евгения появилась новая «пятёрка» синего цвета. А, как известно, хорошая машина –  прежде всего новая машина, когда ничего в ней не ломается и всё работает.
     … В то время я познакомился с Марго. Я нашёл её в толпе «живой мебели» на одной скандально известной своей ночной жизнью улице Москвы. Я ездил тогда на «Лексусе», в народе именуемом - дешёвым «Мерседесом». Марго была востроносой блондинкой с карими глазами и тонкой, бархатистой кожей. Последнее я заметил, когда она смыла с себя грим…
    
     Однажды ночью Евгений залез по балконам на третий этаж, на котором жила Марго, и подбросил ей в форточку конверт с тысячей долларов и букет белых роз – Марго очень хотела съездить в Италию.
      Всё шло неплохо у Евгения – были взлёты, были падения. Но «хлеб насущный» появлялся на столе у Евгения и его подружки Марго каждый день. А к нему ежедневно добавлялась бутылочка дорогого армянского коньяка, папайя, манго, ананас, дыни и даже свежий инжир зимой, который в супермаркете «Седьмой континент» на Смоленской стоил тогда около пятидесяти долларов за килограмм. Да и на развлечения с Марго оставалось. Он водил её на саамы престижные концерты и выставки. Более того – он отправлял деньги домой – в разрушенную войной Гагру, где оставались у него парализованная мать и старый отец.
     Та система работы, которая была в ООО «Лепай» предполагала честность водителей-экспедиторов.  Начальство не имело понятия о том, сколько денег лежало в магазинах, а сколько экспедиторы оттуда уже забрали. Обычно у них была пачка пустых доверенностей с подписями и печатями фирмы и экспедиторы сами вписывали туда сумму, которую необходимо забрать из магазина. Так что обмануть Андраника – начальника фирмы ООО «Лепай» было нетрудно.
    
                4

     Незаметно для себя Евгений набрал в долг, а попросту говоря, своровал приличную сумму. Андраник каждое утро записывал общий долг каждого экспедитора. Предполагалось, что это деньги за товар, которые вернутся, так как они в магазинах. Но Андраника стало удивлять, что долг Евгения не уменьшался и не поддерживался на одном уровне, а с каждым днём увеличивался. Евгений объяснял это тем, что находил, якобы, новые магазины. Андраник успокаивался и понимающе кивал головой.
     Общий долг фирме у Евгения тогда был пятнадцать тысяч долларов, а личный (деньги, которые своровал) – шесть тысяч зелёных.
     И вот наступило 17 августа 1998 года. Ещё до этого дня, с начала июля поползли зловещие слухи об обвале рубля. Американский доллар дорожал тогда ежедневно копеек на пятьдесят. Впрочем, были люди, которым кризис был на руку – они выделялись в толпе лукавой улыбкой. Но для большинства россиян это был настоящий удар.
     Андраник метался по своему кабинету, вытирая пот со лба. Ему было нехорошо. Он боялся, что кризис убьёт его маленькую фирму. Ведь мясо для котлет, мука, упаковка, и даже панировочные сухари были импортными. Он боялся, что разорится. Срочно нужны были деньги – как можно больше.
     Андраник собрал всех своих работников и сказал так: « Я вас всех уважаю и не хочу никого подозревать в воровстве, но, ребята, поймите, мы висим на волоске; посидите, посчитайте, у кого  - сколько денег лежит в магазинах, и дайте мне телефоны должников».
     У Евгения на лице появились красные пятна стыда. Он знал и так, сколько у него в магазинах. Как же получилось что он столько забрал? Да просто, когда нет строгого контроля – взять чужое несложно. Работа на фирме предполагала: отвозишь товар, ждёшь, пока его продадут, забираешь деньги из магазинов, подсчитываешь прибыль – её в карман, а остальное – Андранику. Евгений сначала так и делал. Но вскоре ему надоело ждать, пока товар продадут. И он стал забирать деньги вперёд – то есть брал свою долю из денег за предыдущие поставки. И в магазинах оставалось ровно столько, сколько он должен был Андранику. А затем – и того меньше: то деньги были срочно нужны, то возврат делали. Но Евгений брал с надеждой, что отработает.
     Андраник помрачнел, когда узнал, что Евгений, которому он больше всех доверял, так нагло его обманывает. Андраник взял с Евгения слово, что тот всё отработает, то есть будет работать за спасибо.
     Работы предстояло много. Если до кризиса с упаковки котлет у Евгения выходило три рубля (пятьдесят центов) и со всего остального столько же, то после августа 1998 года цены поднимать, не согласуясь с Андраником, на фирме запрещалось. Поэтому после кризиса с каждой единицы товара выходили сущие копейки. Зарабатываемое сократилось более, чем в три раза.
                5

      Евгений погрузился в то странное состояние, которое я бы назвал рабством.
     Долг давил на Евгения и занял все его мысли. В это время он забрёл в клуб, где играли хаос. Он танцевал всю ночь. В танце, как ему казалось, он хотел выразить свою свободу. С Марго Евгений расстался – она прогнала его. В клубе Евгению улыбнулась светловолосая девушка, и он подумал, что жизнь продолжается, что всё пройдёт, и опять ему будет житься легко и приятно.
     Месяцев через пять одежда Евгения приобрела жалкий вид. Каждое утро Евгений приезжал на фирму, собирал заказ, заходил к Андранику отчитаться, потом спускался в холодный подвал за товаром. Стены подвала казались ему переплетёнными тростником и обмазанными глиной. Андраник теперь ему представлялся рексом или царём Древнего Рима, которым стала для Евгения фирма. Бухгалтер стал для него патрицием. Евгению мерещился приговор к смертной казни. Раньше (когда он зарабатывал хорошо) Евгений с лёгкостью поднимал ящики с колбасой и котлетами наверх, бросал их в машину и ехал, весело насвистывая. Теперь же эти ящики стали казаться ему непосильным грузом, и адским трудом стала для него работа.
     Вся система работы стала представляться Евгению аристократией, рабами и клиентелой. И он стал не-гражданином, он стал – плебеем. У него появилось долговое обязательство под гарантию свободы. Он оказался на самой низшей ступени социальной лестницы. Он работал, как раба: делал то, что было необходимо – не более того, потому что стимула у него не стало. Сам себя он стал отожествлять с вещью. Над ним установилось господство начальника Андраника. Так думал тогда Евгений…
     То что произошло с Евгением, привело его через год каторжной работы в психиатрическую клинику. Вот о чём мне поведала ночная бабочка Марго.
                08 сентября 2002 года.