Были-небылицы. В подвале

Веселые, беззаботные сверчки давно жили и плодились в подвале старого дома. Днем, когда подвал освещался слабым светом с улицы, сверчки тихо отсиживались по углам и дремали, зато ночью принимались резво скакать и громко перекликаться. Поднимался невообразимый стрекот, каждый старался превзойти других и был уверен, что выводит самые замысловатые и красивые трели. Пели от хорошей жизни: зимой и летом в подвале было превосходно, никто не вредил, пищи хватало.
Вдруг ни с того ни с сего посыпались неприятности – забарахлили трубы. Одни проржавели и потекли, другие отказались обогревать и едва дышали. В подвале подолгу застаивались зловонные лужи, по стенам полезла плесень, а зимой установился знобящий холод. В редкие дни благополучия озябшие и вялые сверчки выползали из щелей, собирались в кружок и начинали грустно пересвистываться. Кто-нибудь из стариков, почесывая крылышки зазубринами ножек, вспоминал, что в прежние времена таких подвалов с трубами и лужами совсем не водилось, а прародители жили вместе с людьми, за печками. Печи исправно топились и всю ночь отдавали тепло жильцам – полное блаженство.
Молодые слушали и недоумевали: если так хорошо жили в старину, зачем отказались от печей и заменили этими мерзкими трубами? И холод от них, и сырость, и вонь. Подсчитали утонувших, околевших и застыли в скорбном молчании. «Если ничего не изменится, нашему племени – конец», – подал голос сообразительный и бойкий сверчок. Все уставились на старшего – Циркуна. Самый крупный и выносливый, он мудро правил племенем – пока держался привычный порядок. С началом бедствий Циркун заметно сдал: часто отсиживался в семье, запустил свои обязанности и на собраниях нес такую околесицу, что старики разворачивались задом, а молодежь от скуки предавалась любовным шашням. На сей раз старший понял, что от него ждут решающего слова, и он просто обязан оправдать доверие народа.
«Вам горе, а мне – втрое, – проскрипел вождь. – Не ем, не сплю, родню забросил, все думаю и думаю, как от напастей избавиться, прошлое вернуть». – «И что же ты придумал? Расскажи поскорей», – заверещали сверчки. «Тут, братцы, дело не простое, – весомо изрек Циркун. – На беду надо всем вместе навалиться, сообща, значит, стараться. Всем ведомо, что мы, сверчки, прыткие и неугомонные, нас одолеть трудно. Нам надо знать, чего мы хотим, куда стремимся? Ежели будем твердо знать, ни за что не пропадем, все преодолеем». – «Так научи нас, не отмалчивайся,  – заволновалась сходка. – А уж мы постараемся, приналяжем». – «Какие вы быстрые, – шевельнул усами Циркун. – Я-то знаю, но хочу свериться, вас послушать. Вон, видите, дерьмо на воде плавает? Коли найдем общую идею спасения, она нас, как поплавок, вынесет наверх. Говорите!»
Что тут началось! Со всех сторон раздался треск, свист и писк: «Воду убрать! Трубы починить! С холодом покончить! Крыс и мышей вывести! Окна забить!» – «Стоп! – Циркун прервал поток народного творчества. – Я все понял и формулирую СВЕРЧ-ИДЕЮ нашего спасения: тепло, темно и сухо. А с крысами и мышами предлагаю разделить территорию».