Неотдупление на купняке

Всеволоду Верходневскому очень сильно повезло, что он ехал в своём купе один. Он лёг на нижнюю полку,  так как предпочёл быть снизу. Достав из дипломата томик со стихами Арсения Пируэтского, Всеволод погрузился в мир высокой поэзии...

... как грациозна мысль, влекущая усладу!
    в сугубости лихой во избежание конфуза
    уносит за собой кармические ветки груза
    освобождая миг. И вдохновение в награду!

Эти строки вызвали у Всеволода эстетическое губное причмокивание и отверденение грудных сосков, а глубина взгляда его глаз была готова вместить в себя всю до-бемоль мажорную гамму переживаний поэтов девятнадцатого столетия, доживших до наших дней вместе с поэтами.

Прострация - плацдарм есть для надежд рождённых
В полярности идей блуждающих инкогнито во чреве
Лишь эманацией, что освещает ауру у пробуждённых
Дозволено умыться скрывшимся от ереси во древе

После каждого прочитанного столбца Всеволод смачивал палец интеллигентной слюной и переворачивал страницу для возобновления своего мета-поэтического путешествия.

Палитрою принципиальных разногласий
Не посягнуть на верные каноны правды
Пусть развиваются знамёна ипостасей...

В этот момент в купе Всеволода вошли три человека в шортах с татуировками на руках, плечах, шее, ногах и ещё одному только Зевсу известно где. Один из них радостно крикнул:

- Гвоздь, паси, а у меня уже с простынью в натуре!

После этих слов он громко рассмеялся и сел прямо на Всеволода. Двое других сели напротив. Достали бутылку водки, вино на запивон и домино для досуга.

- Ну чё, ребзилы, погнали?

Пока мужчины выпивали спиртные напитки и проводили дружеские партии, Всеволод тихо лежал под одним из игроков и даже пытался продолжать читать неувядаемые творения Пируэтского. Но через сорок семь минут у него стала затекать задняя часть бедра и тогда Всеволод решил вмешаться:

- эээ... глубокоуважаемый мною, так сказать, коллега по преодолению, выпавшего на нашу совместную долю в данный промежуток экзистенции, железнодорожного пути. Я приношу свои совершенно искренние и бескорыстные извинения, напитанные моим благородным чувством преклонения пред вашим, так сказать, творческо-игровым процессом и хочу выразить определённую просьбу не особо обременительного для вас характера, относительно комфортности местонахождения моего бренного, но всё же тела. Переходя непосредственно к просьбе, осмелюсь озвучить её в виде ненавязчивого предложения в условно-простой вопросительной форме. А именно, не могли бы вы позволить мне высвободиться из под вашего достаточно гладиаторского телосложения и принять несколько иную позу, которая, с одной стороны, не нарушит возможность продолжения вами уже начатого игрового забега, а, с другой стороны, позволит и мне, вашему верному слуге, ощутить себя несколько комфортнее, относительно того момента, в который изливается речь из моих уст, далёких до совершенства, но и, тем не менее, прошедших уже начальную стадию адаптации, на которой яд невежества бескомпромиссно растворяется в щёлочи освобождающего мыслемудрия. Я могу на это расчитывать?

- Слышь, Гвоздь, чё щас пробазарил этот кексоид недопыренный?
- Короче, я не во всё втопил по перваку, много ваты катает, нах, но по-ходу он тебе предъявил, шо ты типа тут у него сруль на побегужках и шо тебе тока сложения гладить по кожам в натуре... И ещё он хочет нас расчитать прямо на халупе, мля, ядом так, шо компромиссы нам будут сниться тока при закапывании лопатами среди чётных цветов епаных.

Гвоздь задумался, а потом спросил у Всеволода, не убирая с него, однако, своей жопы:

- Ты под кем ходишь, пацара? Назови своих кентосов и обсудим как разрулить тематику без резанины по печени. Вижу шо ты на канэкте с подвязами, раз решил нас по расходняку пустить на колёсах, так шо в наших резонах залезть на общаковый согласон и не быдлять понтами на обоюдках. Чё скажешь?

Всеволод немного растерялся...

- Вы знаете... не подумайте, что я не грамотный человек, ведь у меня два высших образования и одно высшее третье. Но вот из вашей, я ни сколько не сомневаюсь, блистательной речи, достойной быть изречённой самим великим Платоном, я не уловил как бы того связующего звена между смыслом ваших слов и моим их уразумением. Вы уж не обессудьте за этот неловкий, так сказать, инцидент...

- Ну ка, Гвоздь, переведи на нормальный!

- Короче у него типа три ходки, все под вышкой были. Раз на воле, то реальняк на связонах сидит. Сам он типа Платоном прикрывается, грозит инцидентом... Валить нам надо, ой валить...чую гланды жувать будем жопой порваной...
- Да... если под Платоном, то порыв жопы будет не тока на всю спину...

Говорящий резко соскочил с Всеволода.

- Слышь, отец, прости, бесняк обосраный попутал! Я ж без наезда это, чистяк для улыбы. Бери нашу водяру и вот тебе мои часы на стрельняках, но перед Платоном тока не раскрывай, а то порежут нас с братвой на бинты для чахоточных. Не дай нам здохнуть, волей же охота подышать. Бывай!

Все трое удалились. Всеволод углубился в раздумья над произошедшим, но не найдя ответа, решил продолжить наслаждаться животворящими строками великого Пируэтского...

Не всем дано, улицезрев другого глубину
Понять посыл её космических наречий
Отгородив же душу от терзающих увечий
Мы оставляем её с вечностью одну...