Глава X Знакомство

        Склонившись над столом напротив друг друга, Косых и Зимородкин марали бумагу, Сорокин подглядывал из-за привходного шкафа.

        - Много уже написал? - канючил Денис. - Дай глянуть.
        - Что ты, как на экзамене? «Дай списать, дай списать», - поддразнил Женя. - Пиши, что думаешь. Тем более у нас задачи разные...

        Зимородкин обидчиво посопел хронически ринитным носом, окружил руками листок - пусть и Женёк не подглядывает!

        - Молодцы, господа кандидаты в начальники! - Стас вышел из зашкафного сумрака. - Лихо принялись за работу. Ценю!

        Застигнутые врасплох вздрогнули, растерялись, но быстро нашлись.
        - Может, премию выпишешь? За сверхурочные... - заегозил Денис.
        - Какой же ты меркантильный, Диса! Премию не выпишу, но… угощу! Пошли. Проставляюсь.
        - Ох, уже час ночи, - спохватился Косых, - меня дочки заждались...
        - Жека, не отбивайся от коллектива, - начинающий директор начинал упиваться властью, - я почти приказываю, но больше - прошу.

        Июльская ночь дышала просоленной томностью, блистала звездно-лунным свечением, звенела гитарными переборами. Южный городок жил романтичной бессонницей.

        - В «Чебурашку»? - Денис просиял от предвкушения дешевого пива, черствых сухариков и пельменной отрыжки.
        - Бери выше! Мы ж на коне, - выпрямился Стас, - идем в «Буцефал». Хотя, конечно, куда тебе... в калашный ряд?
        - Как мы давно мечтали, - Денис пропустил шутку мимо отдела мозга, отвечающего за обидичовсть.

        Заведение приветствовало неоновым силуэтом македонского коня, на входе разносилась мелодичная музычка, витал дорогой парфюм.

        Ребята утонули в мягчайшей коже дивана. По мановению худосочной официантки на круглый столик шлепнулись картонные подкладки, сверху взгромоздились кружки с янтарным, на блюдце рассыпались фисташки. Сорокин что-то шепнул девушке и через пару минут в центре стола водрузился графинчик с прозрачной.

        - Не-е, я не буду, - запротестовал Косых, - с обеда ничего не ел.
        - А я и не завтракал, - разливал Денис.
        - Ну! - поднял рюмку директор. - За успех нашего дела!

        Кстати на столик добавились бутерброды с красной рыбой и колбасой.
        - Между первой и второй... - Зимородкин не дал плотно закусить.

        Стас заметно повеселел, Косых заметно закосил. Первый зам жевал осторожно-интеллигентно, генеральный директор со смаком, начальник цеха набивал рот под завязку, почавкивал.
        - Заполируем, - поднял пивную кружку Диса.
        Чокнулись. В ход пошли фисташки.

        - А ты жениться ещё не собрался? – неожиданно выдал Евгений.
        Сорокин поперхнулся, из глаз посыпались искры, долго откашливался. Бесцеремонный Зимородкин настучал по спине – помогло.

        - С чего такой вопрос? – утёр лицо Стас.
        - Генеральный директор и неженатый… вроде как… непорядок.

        Юноша призадумался: с одной стороны – анахронизм, с другой – необходимо соответствовать даже в мелочах.

        Денис вновь взялся за графин.
        - Я - пас, - Евгений наигранно запрокинул голову, обратился к Сорокину с чукотским акцентом, - начальника, отпусти меня домой.
        - Иди, - расплылся пьяной улыбкой начальник. - Мы тоже скоро…
        Но от посошка первый зам не увильнул – настоял начальник цеха.

        Оставшись вдвоём, Стас откинулся на спинку:
        - Много накатали?
        - Я почти страницу, - развалился Диса, перемалывая бутерброд, - Жека... молчит, как партизан.
        - Пишите-пишите, вдумчиво, не торопясь...
        - Напишем, не вопрос, - Денис отправил бутерброд следом. - Ну что, теперь ты будешь Юльку вжикать?

        Сорокин снова поперхнулся и закашлялся. Зимородкин успокоил проверенным способом.
        - А почему «теперь»?
        - Ты ж заместо Семеновского...
        - А он что?..
        - А ты не знал? Она ж с Семеновским «вась-вась». Весь завод знает.

        Стас в красках представил, как обворожительное тело секретарши трется о сморщенное тельце бывшего - на смену будущному вожделению пришло отвращение.
        - Ты смотри не блювани, - Диса хрустел фисташками, - это тебе не «Чебурашка», га-а!

        Начинающий директор глотнул пива:
        - Ты прав в одном - пора мне найти бабу. Да не просто бабу, а жену. Потому что без семьи, как нам указал первый зам, генеральному никак нельзя.
        - А чо, вон Любка из механического цеха, давно по тебе сохнет...
        - Э-э, Диса, вечно ты со своими глупостями.
        - А чо? Девка, хоть и маленькая, но сисястая! Тебе ж такие нравятся.

        Стас грустно посмотрел на узколобого друга:
        - Пива ещё будешь?
        Денис закинул остатки пенного в горло, громко хлопнул по столу пустой кружкой:
        - Наливай!

        Сорокину на миг померещилось – напротив не однокашник, а казанский Сергеич – слесарь экстра-класса, мастер кувалды и крепкого слова. Отогнав видение, Стас встал, направился к барной стойке. Подходя, заприметил два силуэта: стройный и аппетитный, особенно сзади. Директор вклинился между подругами:
        - Привет, девчонки!
        - Где ты был, когда мы были девчонками? - засмеялась худая левая. Греческий нос вздернулся, игриво выстрелили черные глаза.
        - Жаль, что меня тогда не было.
        - Хам, - тут же вскипела, уверенная в шутке над возрастом, но решила перехватить инициативу. - Но ты прав, ты для нас - салага.
        - Салака - это морская рыбка, довольно вкусная на вкус. Хочешь попробовать?
        - Молодой человек, - вмешалась правая, - сколько вам лет?

        Сорокин развернулся на звонкий голосок, к выдающейся груди, рыжести волос, томно растянул:
        - Такие вопросы мужчинам… не задают. Но если вы настаиваете, пятью пять!
        - А сколько это? - пыталась шутить левая. - А то я запамятовала.
        - Может, еще по коктейлю, чтоб вы не только память, но и совесть потеряли? - Стас, не оборачиваясь, демонстративно тонул в глазах пышногрудой. Та не выдержала напора – отвернулась.
        - Кто-то её, похоже, вообще не имеет, - сердилась левая.
        - Мы старше вас на те же пять, - правая потягивала через трубочку вермут.
        - Радует, что не на те же, пятью пять. Впрочем, мне всегда нравились женщины постарше...
        - Не мудрено, - подзуживала левая, - наверное, до сих пор с мамочкой живёшь?

        Сорокин давно подавил в себе боль сиротства. Не обижался, не выказывал вида, бесстрастно шутил на заданную тему.
        - Конечно, - пылкий директор по миллиметру подтягивался к декольте рыжей, отвечая задней, - и если будешь себя хорошо вести, я тебя с ней познакомлю...
        - Ой, смотри, Людок! Жеребчик норовистый - ему бы только на кобылку взгромоздиться.
        - Ну почему же? Я и жениться могу.
        - Все они так запевают.
        - Как тебя зовут? - улыбаясь, всё-таки подняла глазки правая. - Меня - Люда, а это - Вера, между прочим, известная журналистка.
        - Да ты что? - ещё скольжение по столу в направлении вожделения.
        - Откуда ему знать, - язвила левая. - Он, наверное, и читать не умеет.

        Сорокину надоели подтрунивания за спиной, он резко развернулся.
        - Я вас именно такой и представлял... Вера Гольц!
        По вспыхнувшим глазам Стас понял - угадал.

        - Какой «такой»?
        - Маленькой и тонкой! С претензией на юмор. Разрешите представиться, Станислав Иванович, генеральный директор ОАО «Нагнетатель».

        Вера сделала круглые глаза:
        - Не может быть! Я, конечно, слышала, что Фидель поставил молодого, но это ж шутка...

        Сорокин, не моргая, смотрел на Веру.
        - Что, правда, что ли? - Гольц отказывалась верить.
        - Вижу, что я вас заинтересовал, однако поздняк метаться, никаких интервью!
        - К черту интервью! Что вы там про «жениться» говорили, ха-ха?
        - Вы мне не подходите.
        - Почему же? - закатила глазки журналистка.
        - Гольц... Хольц, в переводе с немецкого - дерево, если не ошибаюсь. Бревно, так сказать…

        Звонкая пощечина обожгла юношескую щеку, Вера схватила сумочку, засеменила к двери.

        - Зачем вы так? - загрустила подруга.
        - Сам не понимаю, что на меня нашло. Только вы не убегайте, пожалуйста. Разрешите вас проводить, я знаю пару стихов.

        Люда беззвучно засмеялась в соломинку. Стас развивал успех:
        - Читаю Есенина в постели, Маяковского на подступах. Тебе какой поэт больше нравится?

        - Может, сначала потанцуем?
        - Я – плохой танцор, мне многое мешает, - Сорокин всматривался в кулон-сердечко на вздымающейся груди. – У тебя сейчас сердце выскочит… Срочно в реанимацию!

        Пылкий директор оторвал Людмилу от трубочки в мартини, бесцеремонно увлёк за собой. Она не сопротивлялась, подпав под обаятельную наглость.

        Стас растолкал закимарившего Зимородкина:
        - Диса, просыпайся! Пора домой. Через пять часов на работу.
        - Ага, да, - поднялся Денис, заметив рядомстоящую женщину добавил, - а ты, молодец, зря время не теряешь.

        Близкую дорогу к дому, Сорокин возбуждённо пытался вспомнить обещанные стихи, но не смог вспомнить и авторов. Ограничился обрубаками. Пушкинское – «Я встретил вас и всё», залезши на мини-заборчик «Я памятник себе», туалетно-лермонтовское «Выхожу один я надо» вызвали у спутницы сдержанную реакцию. Лишь от смуглянистого «Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг» скользнула усмешка.

        - Вот мы и пришли, - Люда остановилась у серой кирпичницы.
        - Ну что ты замерла? Мы же еще до крова… э-э… до квартиры не дошли.
        - Только после свадьбы, - хихикнула женщина, разгадав фрейдистскую оговорку.
        - Я только кофейку хотел. Ты, наверняка, хорошо завариваешь, - скомплементировал Сорокин.
        - Кофе не пью, только чай.
        - Сойдет для сельской местности.

        Стас решительно направился к двери.
        - А ты - кофейный гурман? - Люда нерешительно пыталась задержать. - Наверняка, имеешь турку...
        - Турок никогда не имел, как и турчанок, и вообще, я... девственник! Так что у тебя есть уникальный шанс.

        Женщина, улыбаясь, подошла к домофону, попыталась подстроиться под игривый тон:
        - Грех не воспользоваться…

        Стас осторожно обнял за талию, подтянул к себе слегка сопротивляющееся тело. Чувствуя слабость и сомнения, медленно приблизился лицом к лицу. В коктейле поцелуя смешались губная помада, вермут, мята...

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/07/30/895