(1814—1841)
«Чёрт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника». Так 9 февраля 1840 года писал В.Г. Белинский в письме к В.П. Боткину после прочтения стихотворения Лермонтова «Дары Терека». Виссарион Григорьевич даже представить себе не мог, что ко времени написания этого письма великий поэт уже состоялся и что жить ему оставалось немногим более одного года.
Михаил Юрьевич Лермонтов родился в ночь со 2 на 3 октября 1814 года в Москве. его Юрий Петрович Лермонтов (1787—1831) был армейским капитаном. Мать, Мария Михайловна (1795—1817), урожденная Арсеньева, являлась единственной дочерью и наследницей пензенской помещицы Елизаветы Алексеевны Арсеньевой (1773—1845), происходившей из рода Столыпиных. Брак между родителями оказался неудачным, они постоянно ссорились, и Мария Михайловна предпочитала чаще бывать у матери, чем дома.
24 февраля 1817 года мать поэта умерла от чахотки на двадцать втором году жизни. Похоронили её в фамильном склепе в Тарханах. А в начале марта Юрий Петрович уехал в свое имение Кропотово, оставив сына на попечение тёщи. В дальнейшем отношения между отцом и сыном оставались дружескими, они переписывались, но почти не виделись. Умер Юрий Петрович 1 октября 1831 года от чахотки и похоронен в Кропотове Тульской губернии. Шёл ему сорок четвёртый год.
Детство поэта прошло в Тарханах. Вначале за ним смотрела немка Христина Осиповна Ромер, женщина строгих правил, добросердечная и религиозная. Когда мальчик подрос, к нему приставили гувернёром немца Кнапа. Но по-настоящему Мишеньку опекали бабушка, тётушки и кузины. Был он всеобщим любимцем и баловнем.
Елизавету Алексеевну очень беспокоило здоровье внука. Особое внимание уделяла она физическому развитию мальчика. Впоследствии Михаил Юрьевич, несмотря на свою инфантильную комплекцию, отличался от сверстников ловкостью, смелостью и физической силою так, что гнул шомпола и завязывал из них узлы.
Для укрепления Мишенькиного здоровья летом 1825 года бабушка повезла его в Горячеводск на воды. Там находилось имение родной сестры Елизаветы Алексеевны — Екатерины Алексеевны Хастатовой (1775—1830), за мужество и смелость прозванной в высшем обществе «авангардной помещицей». В те годы Россия ещё только начинала осваивать Кавказ, и Екатерина Алексеевна была непосредственной свидетельницей и участницей многих происходивших там исторических событий. Её рассказы навсегда захватили фантазию мальчика. По наблюдениям некоторых биографов, многие кавказские произведения поэта навеяны не столько его личными впечатлениями, сколько воспоминаниями о рассказах Хастатовой.
В Горячеводске к Мише пришла первая любовь. Сам он написал об этом следующее: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея десять лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тётушки, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет девять. Я её видел там. Я не помню, хороша была она или нет. Но её образ и теперь ещё хранится в голове моей».
В 1826 году Миша с бабушкой перебрались в Москву, где мальчика определили в пансион Женро. Там он обучался, в частности, французскому и английскому языкам, немецкий он уже знал в совершенстве. Через два года Лермонтов перешёл в университетский благородный пансион и сверх того брал частные уроки у Мерзлякова, первого в те годы знатока словесности. По окончании курса состоялся публичный экзамен, на котором Михаил получил первую награду за сочинение и успехи в истории.
Стихи Лермонтов начал писать ещё в Тарханах. А в Москве в 1828—1829 годах им были уже созданы поэмы «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата», «Последний сын вольности», первая редакция «Демона». Все эти произведения, как и большинство творений поэта, были опубликованы только после его гибели. Сам Михаил Юрьевич считал их недоработанными, но началом своей поэтической работы он всегда называл 1828 год.
В 1830 году после сдачи экзаменов Лермонтов был зачислен на нравственно-политическое отделение Московского университета. К этому времени относится первое сильное юношеское увлечение Лермонтова — Екатериной Александровной Сушковой (в замужестве Хвостовой) (1812—1868), с которой он познакомился у своей приятельницы Александры Михайловны Верещагиной (1810—1873). Ей посвящён цикл стихов 1830 года.
В декабре 1834 года поэт вновь встретился с Екатериной в Петербурге и через месяц добился от неё признания в любви. Это означало, что девушка скомпрометировала себя. Дальнейшие события показали скверную сторону характера поэта. 5 января 1935 года он написал Сушковой анонимное письмо с намёком, что в обществе знают о её чувствах к Лермонтову. Немедленно произошел разрыв отношений, но до конца жизни Сушкова не узнала, что автором анонимки был сам Михаил Юрьевич.
По-видимому, несколько позднее Лермонтов пережил ещё более сильное, хотя и кратковременное чувство к Наталье Фёдоровне Ивановой (1813—1875). Ей посвящён большой «ивановский цикл» стихов 1830—1832 годов. Иванова вначале ответила Лермонтову взаимностью, но затем неожиданно порвала с поэтом отношения, чем глубоко оскорбила его и вызвала в молодом человеке чувство женоненавистничества.
В ноябре 1831 года Михаил Юрьевич познакомился с Варварой Александровной Лопухиной (в замужестве Бахметевой) (1815—1851). Поэт встретил девушку вскоре после разрыва с Ивановой. По свидетельству хорошо знавшего поэта Алексея Павловича Шан-Гирея (1821 — ?), «чувство к ней Лермонтова было безотчетно, но истинно и сильно, и едва ли не сохранил он его до самой смерти своей…» Чувства были взаимными. В 1835 году Лопухина под давлением родителей вышла замуж за немолодого Николая Фёдоровича Бахметева (1798—1884). Предполагают, что на брак Варенька согласилась, когда до неё дошли слухи о поступке Лермонтова в отношении Сушковой. Поэт воспринял этот брак как предательство и долго страдал.
Лопухиной посвящены многие замечательные произведения Михаила Юрьевича, в том числе «Валерик», «Молитва» («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»), «Белеет парус одинокий…», третья редакция «Демона», поэмы «Измаил-Бей» и «Сашка», стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю», неоконченный роман «Княгиня Лиговская».
Лопухина стала прототипом Веры в «Княжне Мери», некоторые литературоведы считают, что с неё писана сама княжна Мери.
Долгое время родственники Варвары Александровны запрещали исследователям говорить о её отношениях с Лермонтовым. Поэт при жизни тоже старался не открывать имя своей возлюбленной.
В 1832 году Лермонтов переехал в Петербург, надеясь продолжить образование в Петербургском университете; однако ему отказались зачесть прослушанные в Москве курсы.
Чтобы не начинать обучение заново, Михаил Юрьевич, вопреки советам бабушки, сдал в ноябре 1832 года экзамены в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и был зачислен на правах вольноопределяющегося унтер-офицера лейб-гвардии Гусарского полка. Два года провёл поэт в Школе, где его время было посвящено преимущественно строевой службе, дежурствам, парадам…
В начале учёбы Лермонтов чуть не погиб. Он самовольно сел на необъезженную молодую кобылу, к которой подбежал конь и с силой ударил седока копытом. У Михаила Юрьевича нога ниже колена была разбита до кости, его вынесли из манежа. После этого случая поэт долго болел, а когда выздоровел, стал прихрамывать.
По окончании Школы в сентябре 1834 года Лермонтов был произведён в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. Он поселился в Царском Селе, где стоял его полк, и повёл буйную, рассеянную жизнь богатого офицера.
В июле — августе следующего года в «Библиотеке для чтения» была напечатана поэма «Хаджи-Абрек». Она стала первой публикацией в жизни Лермонтова. Известно, что рукопись была отнесена в журнал без ведома автора другом его Николаем Дмитриевичем Юрьевым (1814 — ?).
В Царском Селе Лермонтов создал первую редакцию драмы «Маскарад», работал над поэмами «Сашка», «Боярин Орша», начал роман «Княгиня Лиговская». Драму «Маскарад» цензура признала безнравственной, к публикации её разрешили только в 1842 году, после гибели поэта, а на сцене премьера её состоялась лишь 27 октября 1852 года в Александринском театре.
27 января 1837 года был смертельно ранен А.С. Пушкин. В тот же вечер по городу распространился слух о его смерти. На следующий день Михаил Юрьевич на одном дыхании написал первую часть стихотворения «Смерть Поэта». По свидетельствам современников, после кончины Пушкина 29 января «стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми».
7 февраля Лермонтов написал заключительные 16 строк стихотворения («А вы, надменные потомки…»).
Очень скоро «Смерть поэта» в полном варианте достигла Николая I. Император был глубоко оскорблен в лучших чувствах. И кем?! Корнетом, молокососом! Уже 18 февраля Лермонтов был арестован и помещен в одну из комнат верхнего этажа Главного штаба. Началось политическое дело о «непозволительных стихах». Николай I приказал «… старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он…»
Под арестом к Лермонтову пускали только камердинера, приносившего обед. Поэт велел завёртывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько удивительных по красоте и силе стихотворений, в их числе «Когда волнуется желтеющая нива…», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед…»
В феврале 1837 года был отдан высочайший приказ о переводе Лермонтова прапорщиком в Нижегородский драгунский полк на Кавказ. В марте поэт выехал к новому месту службы через Москву. Пока он находился в пути, в журнале «Современник» было помещено его программное стихотворение «Бородино».
По дороге Лермонтов простудился. Вначале он лежал в ставропольском военном госпитале, затем его перевели в пятигорский госпиталь для лечения минеральными водами. Фактически это лечение стало путешествием по Кавказу. Лермонтов изъездил вдоль всю Линию, от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии.
Тем временем за хлопоты о ссыльном внуке взялась Е.А. Арсеньева. Она обратилась за помощью к шефу корпуса жандармов Александру Христофоровичу Бенкендорфу (1781—1844) и великому князю Михаилу Павловичу (1798—1849). Бенкендорф принял «живейшее участие в просьбе… доброй и почтенной старушки». По его ходатайству перед императором, в октябре 1837 года Лермонтов был переведён в Гродненский гусарский полк, стоявший в Новгородской губернии, а немного позднее — в лейб-гвардии Гусарский полк — в Царском Селе.
В январе 1838 года Лермонтов вернулся в Петербург.
Пришло время его литературной славы. Поэт сразу был принят в пушкинский литературный круг — его приветствовали В.А. Жуковский, П.А. Вяземский (1792—1878), П.А. Плетнёв (1792—1865), В.А. Соллогуб (1813—1882), семейство Карамзиных.
Из ссылки Лермонтов привез целый ряд гениальных произведений, которые он публиковал по мере их доработки. Ещё будучи в ссылке, поэт анонимно напечатал в «Современнике» «Песнь про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», в 1838 году там же появилась «Тамбовская казначейша». В марте 1939 года в «Отечественных записках» была напечатана «Бэла. Из записок офицера о Кавказе».
В 1840 году в Петербурге отдельными изданиями вышли единственные прижизненные книги Лермонтова — сборник «Стихотворения», где в числе других произведений были впервые полностью опубликованы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени». Однако подавляющее большинство произведений великого поэта было опубликовано посмертно.
Михаил Юрьевич ухаживал в то время за красавицей княгиней Марией Алексеевной Щербатовой (ок. 1820—1879). Молодая женщина только-только овдовела. Она нравилась не только Михаилу Юрьевичу, но и барону Эрнесту Баранту (1818—1859), атташе французского посольства в России. 16 февраля 1840 года на балу у графини Александры Григорьевны Лаваль (1772—1850) произошла ссора между соперниками, во время которой Барант спровоцировал Лермонтова на дуэль. Состоялась она 18 февраля 1840 года на Парголовской дороге за Черной речкой. Сначала дрались на шпагах, причём Барант слегка оцарапал Лермонтову грудь, а у поэта переломился конец шпаги. Тогда перешли на пистолеты. Барант стрелял первым и промахнулся, Лермонтов выстрелил в сторону. На том противники помирились.
Однако, когда слухи о состоявшейся дуэли дошли до высшего начальства, Лермонтова взяли под арест и предали суду. Баранта выслали из России.
Николай I, узнав о случившемся, сказал, что, если бы Лермонтов подрался с русским, он знал бы, что с ним сделать, но когда с французом, то три четверти вины слагается. В конце концов, император приказал ускорить дело и «поручика Лермонтова перевесть в Тенгинский пехотный полк тем же чином».
В начале мая 1840 года поэт вновь отправился на Кавказ и уже в июле участвовал в стычках с горцами и в кровопролитном сражении при реке Валерик. Об этом сохранилась запись очевидца: «Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об её успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнил возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших солдат ворвался в неприятельские завалы».
Тем временем на поэта надвигалась новая гроза. Прочитав «Героя нашего времени», Николай I отметил «… это жалкое дарование, оно указывает на извращённый ум автора». Назревала новая опала.
За подвиги во время военных действий император разрешил поэту двухмесячный отпуск. Но ходатайства военного командования о переводе Лермонтова «в гвардию тем же чином с отданием старшинства», о его награждении золотой саблей с надписью «За храбрость» и о награждении орденом Святого Станислава 3-й степени были отклонены.
В начале 1841 года Михаил Юрьевич приехал в Петербург и начал хлопоты об отставке. Но он не получил даже отсрочки и в апреле вынужден был вернуться в Пятигорск. Накануне выезда, 20 апреля, Лермонтов написал знаменитое стихотворение «Прощай, немытая Россия…».
Военное начальство разрешило поэту задержаться в Пятигорске для лечения на минеральных водах. Здесь в последние месяцы жизни Лермонтов создал такие шедевры, как «Сон», «Утёс», «Тамара», «Выхожу один я на дорогу…», «Морская царевна», «Пророк» и другие.
В Пятигорске Лермонтов нашёл общество прежних знакомых. В их числе был давнишний приятель поэта Николай Соломонович Мартынов (1815—1875). Дружили они еще со Школы юнкеров и почти никогда не прерывали отношений.
13 июля 1841 года на вечеринке у сестёр Аграфены Петровны (1822—1901) и Надежды Петровны (1826—1863) Верзилиных Лермонтов и Мартынов поссорились. Точно причина ссоры неизвестна. По версии самого Мартынова, Лермонтов, будучи в компании с младшим братом Пушкина Львом Сергеевичем Пушкиным (1805—1852), долго насмехались над ним. Мартынов несколько раз прямо просил оставить его в покое, тем более что он был неравнодушен к Надежде Верзилиной. Но друзья не унимались. Мартынов был доведён издевками до состояния отчаяния и вызвал Лермонтова как заводилу на дуэль.
Утром 15 июля Лермонтов, Пушкин, их приятельница Екатерина Григорьевна Быховец (1820—1880) ездили на пикник. Поэт был уверен, что всё обойдется. Между 6 и 7 часами вечера того же дня Михаил Юрьевич Лермонтов был убит на дуэли. Пуля попала прямо в сердце.
Вначале поэта похоронили в Пятигорске. Но по прошению Е.А. Арсеньевой прах его перевезли в Тарханы, где и похоронили в семейном склепе 23 апреля 1842 года.
Елизавета Алексеевна ненадолго пережила внука. Она умерла 23 апреля 1845 года и похоронена в том же склепе.
Николай Соломонович Мартынов был отдан под суд. В дальнейшем по приказу Николая I он был посажен на три месяца на гауптвахту в Киевской крепости и предан церковному покаянию на 15 лет. В 1843 году Святейший Синод сократил срок покаяния до 5 лет. Умер Мартынов в 1875 году.
Гибель Михаила Юрьевича настолько запутана, что получила широкое распространение версия о том, что дуэли не было — был заговор и убийство. Об этом говорят многочисленные косвенные улики. Самое любопытное, никто не знает, где и когда именно погиб поэт. Место, которое ныне показывают в Пятигорске как место гибели Лермонтова, было определено методом тыка начальственного пальца через пятьдесят лет после событий, когда уже не осталось живых свидетелей случившегося.
Свидетельства о времени гибели поэта тоже очень противоречивые, равно как и документальные материалы медицинского освидетельствования трупа (вскрытия не было, описывали рану «на глазок»). Достоверно ясно одно: Николай I и его окружение к смерти Михаила Юрьевича не имеют никакого отношения, хотя с лёгкой руки Константина Паустовского именно царя винят в организации заговора.
Глава 67. Михаил Юрьевич Лермонтов
© Copyright: Виктор Еремин, 2014
Свидетельство о публикации №214072900618
Свидетельство о публикации №214072900618
Рецензии
Уважаемый Виктор!
Отдаю должное Вашем трудам, посвященным популяризации биографий выдающихся литераторов. Я пока внимательно ознакомился только с одним из этих трудов – о Лермонтове.
Думаю, для многих публикация будет интересной и полезной, однако лично для себя, честно говоря, я никаких особых открытий не сделал. Говорю это не в упрек Вам, просто сам давно «занимаюсь» Лермонтовым. По ходу чтения зацепился взглядом за некоторые неточности и неловкости, которые, как мне кажется, надо бы было поправить, конечно, если сочтете нужным.
«В 1840 году в Петербурге отдельными изданиями вышли единственные прижизненные книги Лермонтова — сборник «Стихотворения», где в числе других произведений были впервые полностью опубликованы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени».
Предложение построено так, что из него следует, якобы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени» опубликованы в сборнике «Стихотворения», что, естественно, неверно. Кроме того, выражение «сборник …, где в числе других произведений были впервые полностью опубликованы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени» понимается так, что и поэма и роман ранее публиковались в отрывках. Но это в какой-то мере справедливо лишь к роману, поэма же в сборнике опубликована впервые. Ну, и ради точности, надо бы вначале назвать выход в свет «Героя …» (первая половина апреля 1840 год, второе издание романа вышло в 1841 - при жизни Лермонтова), сборник стихов (точное название «Стихотворения М.Лермонтова») вышел к читателям только 25 октября 1840-го. Полагал бы, что не лишним было сказать и о второй поэме сборника «Песня про царя Ивана Васильевича…», точнее, первой, ибо этой поэмой открывался сборник, «Мцыри» была опубликована в нем на стр. 121-159.
"13 июля 1841 года на вечеринке у сестёр Аграфены Петровны (1822—1901) и Надежды Петровны (1826—1863) Верзилиных Лермонтов и Мартынов поссорились".
А почему не названа третья сестра – Эмилия? Ведь именно она является свидетельницей так называемой ссоры, именно она оставила запись об этом вечере, и эта запись, как документ, присутствует в лермонтоведении уже около двух столетий. Не знаю, в каких источниках Вам удалось разыскать причину ссоры в изложении самого Мартынова. По этой версии, пишите Вы «Лермонтов, будучи в компании с младшим братом Пушкина Львом Сергеевичем Пушкиным (1805—1852), долго насмехались над ним. Мартынов несколько раз прямо просил оставить его в покое, тем более что он был неравнодушен к Надежде Верзилиной. Но друзья не унимались. Мартынов был доведён издевками до состояния отчаяния и вызвал Лермонтова как заводилу на дуэль». Простите, возможно ошибаюсь, но по-моему, это чистая фантазия.
«Пуля попала прямо в сердце». А как это можно было узнать, если вскрытие тела не было?
«Место, которое ныне показывают в Пятигорске как место гибели Лермонтова, было определено методом тыка начальственного пальца через пятьдесят лет после событий, когда уже не осталось живых свидетелей случившегося».
Это совсем не так. Была создана специальная авторитетная комиссия, были и некоторые свидетели (по крайней мере, двоих удалось разыскать). Простите, что ссылаюсь на самого себя, но я специально занимался этим вопросом и имею на этот счет некоторые документы. Если заинтересуетесь, посмотрите публикацию здесь, на Прозе.ру», «Место дуэли».
С уважением,
Николай Калмыков 15.08.2016 08:28 • Заявить о нарушении
Отдаю должное Вашем трудам, посвященным популяризации биографий выдающихся литераторов. Я пока внимательно ознакомился только с одним из этих трудов – о Лермонтове.
Думаю, для многих публикация будет интересной и полезной, однако лично для себя, честно говоря, я никаких особых открытий не сделал. Говорю это не в упрек Вам, просто сам давно «занимаюсь» Лермонтовым. По ходу чтения зацепился взглядом за некоторые неточности и неловкости, которые, как мне кажется, надо бы было поправить, конечно, если сочтете нужным.
«В 1840 году в Петербурге отдельными изданиями вышли единственные прижизненные книги Лермонтова — сборник «Стихотворения», где в числе других произведений были впервые полностью опубликованы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени».
Предложение построено так, что из него следует, якобы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени» опубликованы в сборнике «Стихотворения», что, естественно, неверно. Кроме того, выражение «сборник …, где в числе других произведений были впервые полностью опубликованы поэма «Мцыри» и «Герой нашего времени» понимается так, что и поэма и роман ранее публиковались в отрывках. Но это в какой-то мере справедливо лишь к роману, поэма же в сборнике опубликована впервые. Ну, и ради точности, надо бы вначале назвать выход в свет «Героя …» (первая половина апреля 1840 год, второе издание романа вышло в 1841 - при жизни Лермонтова), сборник стихов (точное название «Стихотворения М.Лермонтова») вышел к читателям только 25 октября 1840-го. Полагал бы, что не лишним было сказать и о второй поэме сборника «Песня про царя Ивана Васильевича…», точнее, первой, ибо этой поэмой открывался сборник, «Мцыри» была опубликована в нем на стр. 121-159.
"13 июля 1841 года на вечеринке у сестёр Аграфены Петровны (1822—1901) и Надежды Петровны (1826—1863) Верзилиных Лермонтов и Мартынов поссорились".
А почему не названа третья сестра – Эмилия? Ведь именно она является свидетельницей так называемой ссоры, именно она оставила запись об этом вечере, и эта запись, как документ, присутствует в лермонтоведении уже около двух столетий. Не знаю, в каких источниках Вам удалось разыскать причину ссоры в изложении самого Мартынова. По этой версии, пишите Вы «Лермонтов, будучи в компании с младшим братом Пушкина Львом Сергеевичем Пушкиным (1805—1852), долго насмехались над ним. Мартынов несколько раз прямо просил оставить его в покое, тем более что он был неравнодушен к Надежде Верзилиной. Но друзья не унимались. Мартынов был доведён издевками до состояния отчаяния и вызвал Лермонтова как заводилу на дуэль». Простите, возможно ошибаюсь, но по-моему, это чистая фантазия.
«Пуля попала прямо в сердце». А как это можно было узнать, если вскрытие тела не было?
«Место, которое ныне показывают в Пятигорске как место гибели Лермонтова, было определено методом тыка начальственного пальца через пятьдесят лет после событий, когда уже не осталось живых свидетелей случившегося».
Это совсем не так. Была создана специальная авторитетная комиссия, были и некоторые свидетели (по крайней мере, двоих удалось разыскать). Простите, что ссылаюсь на самого себя, но я специально занимался этим вопросом и имею на этот счет некоторые документы. Если заинтересуетесь, посмотрите публикацию здесь, на Прозе.ру», «Место дуэли».
С уважением,
Николай Калмыков 15.08.2016 08:28 • Заявить о нарушении
Большое спасибо за отклик и замечания.
Непременно внесу правки.
К сожалению, не могу согласиться с Вашей точкой зрения относительно места гибели поэта. Меня убедили другие источники. В частности, свидетели, на которых Вы ссылаетесь, были старенькими и с великим трудом вспоминали что-то о месте дуэли. Не просто путались, а более сочиняли. Комиссия была авторитетная, но в реалиях не ориентировалась, поскольку знали преимущественно слухи. И т.д.
Безусловно, Вы правы в том, что материал не научный. Я работаю исключительно как популяризатор. На большее не претендую. Так что Вы, как глубоко изучавший материал, нового ничего найти не могли.
С уважением.
Виктор Еремин 14.08.2016 21:57 Заявить о нарушении
Непременно внесу правки.
К сожалению, не могу согласиться с Вашей точкой зрения относительно места гибели поэта. Меня убедили другие источники. В частности, свидетели, на которых Вы ссылаетесь, были старенькими и с великим трудом вспоминали что-то о месте дуэли. Не просто путались, а более сочиняли. Комиссия была авторитетная, но в реалиях не ориентировалась, поскольку знали преимущественно слухи. И т.д.
Безусловно, Вы правы в том, что материал не научный. Я работаю исключительно как популяризатор. На большее не претендую. Так что Вы, как глубоко изучавший материал, нового ничего найти не могли.
С уважением.
Виктор Еремин 14.08.2016 21:57 Заявить о нарушении
Простите, но в отношении места гибели Лермонтова я собственной точки зрения не высказывал. Мне известно, что реальное место дуэли не соответствует официальному, где установлен известный памятник скульптора Б.М.Микешина Я позволил себе лишь отреагировать на безапелляционное, как мне кажется, суждение о том, что «место гибели Лермонтова, было определено методом тыка начальственного пальца». Ибо действительность выглядит совершенно другой.
Добавлю к написанному раньше несколько деталей. Председателем специально созданной комиссии по увековечиванию памяти Лермонтова был назначен вице-губернатор Терской области Г. X. Якобсон. На комиссию возлагалась задача: «через опрос сведущих людей и собрание надлежащих данных прийти к заключению о месте, где был убит поэт, и затем местность эту снять на план, определить пункт для постановки жертвенного креста с оградою».
Члены комиссии направляли соответствующие обращения в архивы, письма к родственникам поэта, вели поиски очевидцев событий. К сожалению, к тому времени в живых осталось лишь двое, заслуживающих внимания свидетелей: пятигорский мещанин Евграф Чалов и его земляк Иван Чухнин. В период работы комиссии Чалову шел 72 год, Чухнину было 64 года. Естественно, многое забылось. Их сведения не во всем совпадали. Но, что поделаешь, других свидетелей не нашлось.
Далее процитирую выдержки из официального документа - «Протокола Комиссии по определению места дуэли поэта М.Ю.Лермонтова близ Пятигорска», утвержденного 22 сентября 1881 г. начальником Терской области генерал-адъютантом А.П.Свистуновым. Комиссия пришла «к заключению, что место дуэли, указанное Чаловым, более вероятное, так как он сам был очевидцем дуэли; видел место днем и после того много раз бывал на этом месте. <…> Чухнин же сам не был очевидцем дуэли; брат его Кузьма, везший тело Лермонтова ночью, легко мог в следующие дни ошибиться точным определением места, тем более, что по словам Ивана Чухнина, когда они приехали на 3-й день на место, указанное Кузьмою Чухниным, то на поляне никаких признаков дуэли не осталось. Место это впрочем находится на близком расстоянии от указанного Чаловым, что еще более подтверждает показание сего последнего».
Много позже стало известно: место дуэли было выбрано, увы, ошибочно. Но в чем виновна комиссия? В чем усмотрели Вы «метод тыка начальственного пальца»? Считаю, что подобное обвинение совершенно недоказательно и с чисто человеческих норм недопустимо. Прежде всего это заставило меня взяться за перо.
Желаю успехов,
Николай Калмыков 15.08.2016 17:04 Заявить о нарушении
Добавлю к написанному раньше несколько деталей. Председателем специально созданной комиссии по увековечиванию памяти Лермонтова был назначен вице-губернатор Терской области Г. X. Якобсон. На комиссию возлагалась задача: «через опрос сведущих людей и собрание надлежащих данных прийти к заключению о месте, где был убит поэт, и затем местность эту снять на план, определить пункт для постановки жертвенного креста с оградою».
Члены комиссии направляли соответствующие обращения в архивы, письма к родственникам поэта, вели поиски очевидцев событий. К сожалению, к тому времени в живых осталось лишь двое, заслуживающих внимания свидетелей: пятигорский мещанин Евграф Чалов и его земляк Иван Чухнин. В период работы комиссии Чалову шел 72 год, Чухнину было 64 года. Естественно, многое забылось. Их сведения не во всем совпадали. Но, что поделаешь, других свидетелей не нашлось.
Далее процитирую выдержки из официального документа - «Протокола Комиссии по определению места дуэли поэта М.Ю.Лермонтова близ Пятигорска», утвержденного 22 сентября 1881 г. начальником Терской области генерал-адъютантом А.П.Свистуновым. Комиссия пришла «к заключению, что место дуэли, указанное Чаловым, более вероятное, так как он сам был очевидцем дуэли; видел место днем и после того много раз бывал на этом месте. <…> Чухнин же сам не был очевидцем дуэли; брат его Кузьма, везший тело Лермонтова ночью, легко мог в следующие дни ошибиться точным определением места, тем более, что по словам Ивана Чухнина, когда они приехали на 3-й день на место, указанное Кузьмою Чухниным, то на поляне никаких признаков дуэли не осталось. Место это впрочем находится на близком расстоянии от указанного Чаловым, что еще более подтверждает показание сего последнего».
Много позже стало известно: место дуэли было выбрано, увы, ошибочно. Но в чем виновна комиссия? В чем усмотрели Вы «метод тыка начальственного пальца»? Считаю, что подобное обвинение совершенно недоказательно и с чисто человеческих норм недопустимо. Прежде всего это заставило меня взяться за перо.
Желаю успехов,
Николай Калмыков 15.08.2016 17:04 Заявить о нарушении
Спасибо за подробное изложение Вашей точки зрения.
Она имеет право быть.
Сути моего определения случившегося это не меняет. Как начальство решило, так и было назначено. Оттого, что у комиссии была своя аргументация, точность определения места трагедии не подтверждается.
А Вы сами знаете, какие мерзкие гипотезы с заговорами именно под место дуэли подгоняются. Так что мои слова более точны для обрисовки современного положения дел, чем любое другое.
Сойдемся на том, что наши точки зрения не совпадают. Вы пишете со своих позиций, я - со своих. Каждому свое, как говорится.
И еще. Цитирую мой текст: "На основании наружного осмотра трупа Барклай-де-Толли пришел к выводу, что пуля попала прямо в сердце, и поэт умер мгновенно. Именно последняя версия более всего устроила официальное лермонтоведение".
На каком основании Вы предъявляете мне претензии по поводу "Пуля попала прямо в сердце"? Будто это я сам лично придумал и кому-то навязал? Не кажется ли Вам, что Вы элементарно выдрали слова из контекста и приписали мне фальсификат?
Будем считать, что это случайность.
Об Эмилии Александровне Клингенберг - сестре Верзилиных - я рассказал довольно подробно. Почему Вы решили, что про нее я забыл - не знаю.
Какие-то странные Вы замечания делаете.
Скорее всего Вы не внимательно читали текст. Ваше право. Каждый читает то, что ему интересно. Видимо мое писание Вас мало заинтересовало. Сожалею, но это проблемы не автора, а читателя.
Виктор Еремин 15.08.2016 19:17 Заявить о нарушении
Она имеет право быть.
Сути моего определения случившегося это не меняет. Как начальство решило, так и было назначено. Оттого, что у комиссии была своя аргументация, точность определения места трагедии не подтверждается.
А Вы сами знаете, какие мерзкие гипотезы с заговорами именно под место дуэли подгоняются. Так что мои слова более точны для обрисовки современного положения дел, чем любое другое.
Сойдемся на том, что наши точки зрения не совпадают. Вы пишете со своих позиций, я - со своих. Каждому свое, как говорится.
И еще. Цитирую мой текст: "На основании наружного осмотра трупа Барклай-де-Толли пришел к выводу, что пуля попала прямо в сердце, и поэт умер мгновенно. Именно последняя версия более всего устроила официальное лермонтоведение".
На каком основании Вы предъявляете мне претензии по поводу "Пуля попала прямо в сердце"? Будто это я сам лично придумал и кому-то навязал? Не кажется ли Вам, что Вы элементарно выдрали слова из контекста и приписали мне фальсификат?
Будем считать, что это случайность.
Об Эмилии Александровне Клингенберг - сестре Верзилиных - я рассказал довольно подробно. Почему Вы решили, что про нее я забыл - не знаю.
Какие-то странные Вы замечания делаете.
Скорее всего Вы не внимательно читали текст. Ваше право. Каждый читает то, что ему интересно. Видимо мое писание Вас мало заинтересовало. Сожалею, но это проблемы не автора, а читателя.
Виктор Еремин 15.08.2016 19:17 Заявить о нарушении
… Сойдемся на том, что наши точки зрения не совпадают…
Да, это лучше всего, ибо с Вами спорить, пожалуй, бесполезно.
И еще. Цитирую мой текст: "На основании наружного осмотра трупа Барклай-де-Толли пришел к выводу, что пуля попала прямо в сердце, и поэт умер мгновенно. Именно последняя версия более всего устроила официальное лермонтоведение".
На каком основании Вы предъявляете мне претензии по поводу "Пуля попала прямо в сердце"? Будто это я сам лично придумал и кому-то навязал? Не кажется ли Вам, что Вы элементарно выдрали слова из контекста и приписали мне фальсификат?
Исключительно на основании документов. Для Вас, насколько могу судить, документы являются чем-то вторичным
"17 июля 1841. Медицинский осмотр тела Лермонтова.
«СВИДЕТЕЛЬСТВО
«Вследствие предписания конторы пятигорского военного госпиталя от
16 июля за No 504-м, основанного на отношении пятигорского окружного начальника господина полковника Ильяшенкова от того же числа с No 1352-м, свидетельствовал я в присутствии из следователей: а) пятигорского плац-майора г. подполковника Унтилова, в) пятигорского земского суда заседателя Черепанова, с) исправляющего должность пятигорского стряпчего Ольшанского 2-го и находящегося за депутата корпуса жандармов господина подполковника Кушинникова, тело убитого на дуэли Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова.
При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хрящом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе прорезала мягкие части левого плеча; от которой раны поручик Лермонтов мгновенно на месте поединка помер. В удостоверение чего общим подписом и приложением герба моего печати свидетельствуем.
Город Пятигорск июля 17-го дня 1841 года.
Пятигорского военного госпиталя ординатор лекарь
титулярный советник Барклай де Толли.
При освидетельствовании тела находились:
Место печати. Плац-майор подполковник Унтилов.
Заседатель Черепанов.
Исполняющий должность окружного стряпчего Ольшанский 2.
Корпуса ясандармов подполковник Кушинникова.
[ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 16, л. 30].
Это архивный документ. Где тут ранение в сердце? Буду благодарен, если дадите ссылку на Барклая-де-Толли с его утверждением пули в сердце.
Еще документ.
« …. На вечере в одном частном доме, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец. При выходе из этого дома я удержал его за руку, чтобы он шел рядом со мной; остальные все уже были впереди. Тут я сказал ему, что прежде я просил его прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь предупреждаю, что если бы он еще вздумал выбрать меня предметом для своей остроты, то я заставлю его перестать. Он не давал мне кончить и повторял несколько раз сряду, что ему тон моей проповеди не нравится, что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет, и в довершение прибавил: «Вместо пустых угроз ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь, что я никогда не отказываюсь от дуэлей; следовательно, ты никого этим не испугаешь». В это время мы подошли к его дому. Я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, и возвратился к себе».
Н. С. Мартынов. Ответы на вопросные пункты Следственной комиссии по делу о поединке Мартынова с Лермонтовым.
На вечере у Верзилиных было около двух десятков человек, все происходило в одной комнате. И никто не заметил и, естественно, не подтвердил того, что Лермонтов привязывался к каждому слову Мартынова и т.д. Включая и хозяйку дома генеральшу Верзилину, у которой следователи после взяли клятву. Фамилия Пушкина даже не упоминается. Наверное, на всех одновременно напала глухота. Мартынову надо было спасать шкуру и он мог гнать пургу и придумывать все, лишь бы себя как-то выгородить. Но зачем, не могу понять, зачем Вам идти вслед за Мартыновым и повторять его пургу. Тем более, что есть иное описание стычки на вечере – в изложении Эмилии Шан-Гирей (главного свидетеля эпизода), из-за чего я и «прицепился» к Вам в том плане, что надо было и старшую из сестер назвать и как-то вплести в русло повествования. Не сомневаюсь, что Вам известна версия Эмилии Александровны, тем не менее, для всякого случая ее дублирую.
«…Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать. К нам присоединился Л.С.Пушкин, который также отличался злоязычием, и принялись они вдвоем острить свой язык à qui mieux**. Несмотря на мои предостережения, удержать их было трудно. Ничего злого особенно не говорили, но смешного много; но вот увидели Мартынова, разговаривающего очень любезно с младшей сестрой моей Надеждой, стоя у рояля, на котором играл князь Трубецкой. Не выдержал Лермонтов и начал острить на его счет, называя его «montagnard au grand poignard»*** (Мартынов носил черкеску и замечательной величины кинжал). Надо же было так случиться, что, когда Трубецкой ударил последний аккорд, слово poignard раздалось по всей зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову: «Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах», — и так быстро отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову, а на мое замечание: «Язык мой — враг мой», — Михаил Юрьевич отвечал спокойно: «Ce n'est rien; demain nous serons bons amis»****. Танцы продолжались, и я думала, что тем кончилась вся ссора. На другой день Лермонтов и Столыпин должны были ехать в Железноводск. После уж рассказывали мне, что когда выходили от нас, то в передней же Мартынов повторил свою фразу, на что Лермонтов спросил: «Что ж, на дуэль, что ли, вызовешь меня за это?» Мартынов ответил решительно «да», и тут же назначили день».
В заключении хочу заявить, что у меня не было ни малейшего умысла Вас чем-то обидеть, а тем более принизить Вашу публикацию. Исходил только из собственного понимания истины и справедливости. Простите, если в пылу полемики, возможно, перешел какие-то рамки приличия.
С уважением и пожеланием творческих успехов.
Николай
Николай Калмыков 16.08.2016 20:05 Заявить о нарушении
Да, это лучше всего, ибо с Вами спорить, пожалуй, бесполезно.
И еще. Цитирую мой текст: "На основании наружного осмотра трупа Барклай-де-Толли пришел к выводу, что пуля попала прямо в сердце, и поэт умер мгновенно. Именно последняя версия более всего устроила официальное лермонтоведение".
На каком основании Вы предъявляете мне претензии по поводу "Пуля попала прямо в сердце"? Будто это я сам лично придумал и кому-то навязал? Не кажется ли Вам, что Вы элементарно выдрали слова из контекста и приписали мне фальсификат?
Исключительно на основании документов. Для Вас, насколько могу судить, документы являются чем-то вторичным
"17 июля 1841. Медицинский осмотр тела Лермонтова.
«СВИДЕТЕЛЬСТВО
«Вследствие предписания конторы пятигорского военного госпиталя от
16 июля за No 504-м, основанного на отношении пятигорского окружного начальника господина полковника Ильяшенкова от того же числа с No 1352-м, свидетельствовал я в присутствии из следователей: а) пятигорского плац-майора г. подполковника Унтилова, в) пятигорского земского суда заседателя Черепанова, с) исправляющего должность пятигорского стряпчего Ольшанского 2-го и находящегося за депутата корпуса жандармов господина подполковника Кушинникова, тело убитого на дуэли Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова.
При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хрящом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе прорезала мягкие части левого плеча; от которой раны поручик Лермонтов мгновенно на месте поединка помер. В удостоверение чего общим подписом и приложением герба моего печати свидетельствуем.
Город Пятигорск июля 17-го дня 1841 года.
Пятигорского военного госпиталя ординатор лекарь
титулярный советник Барклай де Толли.
При освидетельствовании тела находились:
Место печати. Плац-майор подполковник Унтилов.
Заседатель Черепанов.
Исполняющий должность окружного стряпчего Ольшанский 2.
Корпуса ясандармов подполковник Кушинникова.
[ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 16, л. 30].
Это архивный документ. Где тут ранение в сердце? Буду благодарен, если дадите ссылку на Барклая-де-Толли с его утверждением пули в сердце.
Еще документ.
« …. На вечере в одном частном доме, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец. При выходе из этого дома я удержал его за руку, чтобы он шел рядом со мной; остальные все уже были впереди. Тут я сказал ему, что прежде я просил его прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь предупреждаю, что если бы он еще вздумал выбрать меня предметом для своей остроты, то я заставлю его перестать. Он не давал мне кончить и повторял несколько раз сряду, что ему тон моей проповеди не нравится, что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет, и в довершение прибавил: «Вместо пустых угроз ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь, что я никогда не отказываюсь от дуэлей; следовательно, ты никого этим не испугаешь». В это время мы подошли к его дому. Я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, и возвратился к себе».
Н. С. Мартынов. Ответы на вопросные пункты Следственной комиссии по делу о поединке Мартынова с Лермонтовым.
На вечере у Верзилиных было около двух десятков человек, все происходило в одной комнате. И никто не заметил и, естественно, не подтвердил того, что Лермонтов привязывался к каждому слову Мартынова и т.д. Включая и хозяйку дома генеральшу Верзилину, у которой следователи после взяли клятву. Фамилия Пушкина даже не упоминается. Наверное, на всех одновременно напала глухота. Мартынову надо было спасать шкуру и он мог гнать пургу и придумывать все, лишь бы себя как-то выгородить. Но зачем, не могу понять, зачем Вам идти вслед за Мартыновым и повторять его пургу. Тем более, что есть иное описание стычки на вечере – в изложении Эмилии Шан-Гирей (главного свидетеля эпизода), из-за чего я и «прицепился» к Вам в том плане, что надо было и старшую из сестер назвать и как-то вплести в русло повествования. Не сомневаюсь, что Вам известна версия Эмилии Александровны, тем не менее, для всякого случая ее дублирую.
«…Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать. К нам присоединился Л.С.Пушкин, который также отличался злоязычием, и принялись они вдвоем острить свой язык à qui mieux**. Несмотря на мои предостережения, удержать их было трудно. Ничего злого особенно не говорили, но смешного много; но вот увидели Мартынова, разговаривающего очень любезно с младшей сестрой моей Надеждой, стоя у рояля, на котором играл князь Трубецкой. Не выдержал Лермонтов и начал острить на его счет, называя его «montagnard au grand poignard»*** (Мартынов носил черкеску и замечательной величины кинжал). Надо же было так случиться, что, когда Трубецкой ударил последний аккорд, слово poignard раздалось по всей зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову: «Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах», — и так быстро отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову, а на мое замечание: «Язык мой — враг мой», — Михаил Юрьевич отвечал спокойно: «Ce n'est rien; demain nous serons bons amis»****. Танцы продолжались, и я думала, что тем кончилась вся ссора. На другой день Лермонтов и Столыпин должны были ехать в Железноводск. После уж рассказывали мне, что когда выходили от нас, то в передней же Мартынов повторил свою фразу, на что Лермонтов спросил: «Что ж, на дуэль, что ли, вызовешь меня за это?» Мартынов ответил решительно «да», и тут же назначили день».
В заключении хочу заявить, что у меня не было ни малейшего умысла Вас чем-то обидеть, а тем более принизить Вашу публикацию. Исходил только из собственного понимания истины и справедливости. Простите, если в пылу полемики, возможно, перешел какие-то рамки приличия.
С уважением и пожеланием творческих успехов.
Николай
Николай Калмыков 16.08.2016 20:05 Заявить о нарушении
Что Вы! Мне обижаться не на что.
Тем паче, что приведенные здесь Вами, мне отлично знакомы.
У Вас явно болезненное понимание документов и фактов в пользу личных предвзятостей.
Ваше право.
С уважением.
Виктор Еремин 16.08.2016 20:20 Заявить о нарушении
Тем паче, что приведенные здесь Вами, мне отлично знакомы.
У Вас явно болезненное понимание документов и фактов в пользу личных предвзятостей.
Ваше право.
С уважением.
Виктор Еремин 16.08.2016 20:20 Заявить о нарушении
Счел Ваше замечание относительно Барклая-де-Толли справедливым.
Искренне благодарен. Сразу же внес соответствующую правку.
С уважением
Виктор Еремин 16.08.2016 21:42 Заявить о нарушении
Искренне благодарен. Сразу же внес соответствующую правку.
С уважением
Виктор Еремин 16.08.2016 21:42 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.