186. Астрелла Клеопатра

                186. Астрелла «Клеопатра»

Никем до сих пор не описанные, идеальные объекты, населяющие наш фэнсион: Гений Чистой Красоты, Чайка, Клеопатра, Лебедь, Царевич, Аполлон, Камена, Дон-Жуан. Предлагаю называть эти создания человеческого духа Астреллами (от латинского astra – звезда).

Они родственны с имаджинами (см. Троицкая, улица-маскарад), имеющими отношение к карнавальной природе искусства и малоизученному явлению «прирастания маски к лицу». Астреллы той же природы, но сложнее, создаются они на идеальных «воздушных путях» искусства, силою притяжения эха-магнита.

Наряду со стихами, астреллы являются конечным продуктом виртуального магнетизма, возникающего в пределах слышимости Эха культуры. Открытые мною случайно, эти феномены дороги мне более всего своей аристократической бесполезностью – чистое искусство для искусства. Очень мало осознаваемые людьми (не подозревающими об их существовании), астреллы нужны, быть может, лишь некоему Божеству культуры, вечно голодному, питающемуся ими.
               
После встречи с Мицкевичем в Петербурге (дом Дельвига на Загородном) Пушкин пишет прозаический отрывок «Египетские ночи» – герой его, импровизатор сочиняет, по жребию, стихи на тему «Клеопатра и ее любовники».

За пушкинским образом Клеопатры Невы (Нины Воронской) стоит Аграфена Закревская. Она же стала прототипом княгини Нины из поэмы Баратынского «Бал».

Но Клеопатры в окружении Пушкина, Баратынского, Дельвига – это и Софья Дельвиг, и Анна Керн, и Каролина Собаньская, из стихотворных посланий в их честь можно составить подарочный сборник.

Через несколько десятилетий Клеопатра приходит и к Александру Блоку – он пишет о восковой царице из Паноптикума на Невском проспекте.

Композитор Аренский сочиняет балет «Клеопатра» по мотивам этого сюжета.

Михаил Фокин ставит балет.

Главные партии в нем танцуют Анна Павлова и Ида Рубинштейн.

Костюмы рисует Лев Бакст.

Это «Русские сезоны» Дягилева в Париже.  Самый знаменитый Карнавал ХХ века.

Портрет Иды Рубинштейн, обнаженной, с перстнем на пальце ноги, пишет Валентин Серов.

Сквозная для нашего фэнсиона тема Клеопатры и ее любовников: Пушкин – Мицкевич – Глинка – Римский-Корсаков – Мусоргский – Блок – Бакст –
Анна Павлова.

Павлова танцевала «Ночь»: песнь Рубинштейна на стихи Пушкина. Так музыкальна была, что ее танец называли соло виолончели на фоне оркестра. Если  «Умирающий Лебедь» Павловой, это мистерия духа, восходящая к идеальной деве-лебедю, к Одетте, то «Ночь», в точности до наоборот –  произведение инфернальное, мистерия плоти. Павлова «Ночи» это совсем другое создание (двойник-негатив).

В Трапеции жил и Николай Легат, солист Маринки (именно его удостоили чести стать постоянным сценическим партнером Матильды Кшесинской, любовницы трех великих князей из дома Романовых, в том числе и последнего российского императора). Учился у Легата, из упомянутых в мега-тексте, Вацлав Нижинский (согласно легенде, его, дабы отвратить от пристрастия к мужскому полу, маэстро водил по петербургским кокоткам). Танцовщик с безупречно чистым стилем давал уроки Анне Павловой, выступал с ней в дуэте.  «Ночь», одну из двух самых ее звездных партий, поставил именно он.

Когда же после революции и великого «исхода» русского балета за границу, Легат очутился в Лондоне, он открыл там балетную школу, которую посещали, в числе прочих, Серж Лифарь и Марго Фонтейн – та самая, что позже составила столь гармоничный ансамбль с Рудольфом Нуриевым (Фэнсион-Алеф).


Дымное исчадье полнолунья,
Белый мрамор в сумраке аллей,
Роковая девочка, плясунья,
Лучшая из всех камей.
От таких и погибали люди,
За такой Чингиз послал посла.
И такая на кровавом блюде
Голову Крестителя несла.

Эти стихи Анны Ахматовой посвящены еще одной балерине Мариинки и жительницы Трапеции Татьяне Михайловне Вечесловой. Стихотворение называется «Надпись на портрете», и продолжает сквозные темы Двойничества и Карнавала.

«Лучшая из всех камей…» – вспомним, у Ахматовой была брошь-камея, которую она называла «Клеопатра», подаренная любимым человеком, Владимиром Гаршиным. Когда Владимир Георгиевич умер, брошь треснула зигзагом по всему профилю камеи.
               
Алхимия: поэзия, балет, рисунок, живопись, даже ювелирное искусство. Ингредиенты разные. Путем их соединения, взбалтывания «в одном флаконе», перегонки в реторте и возникают астреллы.

Среди виртуальных астрелл, созданных в фэнсионе Трапеция, в жизни, в любви (а не на страницах и не на сцене), с наибольшей полнотой раскрылись два – Царевна-Лебедь и царица Клеопатра (два женских архетипа: хранительница жизни и губительница).

Лебедь – Анна Павлова, Лика Мизинова, Забела-Врубель…

Клеопатра – Мария Будберг, Аполлинария Суслова, Лили Брик…

…Кто купит
Ценою смерти – ночь мою?

Из наших героев все почти – умерли от любви

Комментарий фэнсионера: Может быть, возлюбленные и жены поэтов, художников, музыкантов были в их жизни либо Царевнами-Лебедями, либо Клеопатрами.

Звук оркестра, как с того света.

Не хочешь быть идеальным Лебедем, без страха и упрека? Не можешь? Тогда неизбежно сделаешься Клеопатрой.

И третьего, кажется, не дано.