Дача

Сын сильно болел. До года три воспаления легких. Потом ни один год не обходился без рецидива. Врачи ставили астматический компонент и советовали свежий воздух и парное молоко. Деревни нет. Решили снять дачу в оздоровительных целях. Так как моя мама родом из Чертовицка, то решили поискать там родственников-знакомых. Нашлась мамина троюродная сестра, с которой мама не поддерживала отношений с самого детства. Она-то нас и приютила. Баба Маша держала корову и имела дом из двух маленьких комнат и сеней. Комнатки-вагончики такие: сени, кухня-спаленка и зал. Мы спали в зале на полу. Сыну было два года, когда мы начали снимать дачу, дочери четыре. Готовила я на летней кухне. Дети крутились во дворе. Колодец за калиткой. Туалет года три, как заполненный, с прогнившим полом. Магазин на горе в двадцати минутах ходьбы. О машине и речи не было! Я ехала на автобусе через весь город на автовокзал с двумя детьми детсадовского возраста и рюкзаком. В рюкзаке вещи и продукты на две недели. От автовокзала рейсовый автобус до Чертовицка.  По нынешним меркам никаких условий. Три момента, которые заставляли меня терпеть все эти  неудобства. Воздух, чистая река в ста метрах от дома и парное молоко. Три лета  мы жили у тети Маши. Плату она с нас брала не большую. И я ей была очень благодарна за приют. Сын заметно стал реже болеть. Иногда приезжали зимой, весной. Она нам была всегда рада. И вот на четвертый год соседи тети Маши вздумали продать половину дома с участком в десять соток. Мы посчитали за счастье, что они нам предложили купить эту половину дома. Деньги для нас большие. Четыре тысячи. Жигули в то время стоили пять тысяч. А зарплата была сто двадцать рублей в месяц. Свекровь отдала все свои накопления.
В то время нельзя было купить домик в деревне с землей. В домике нужно было прописаться, а земля, оставаясь в собственности государства, прилагалась в пользование. Свекровь согласилась выписаться из городской квартиры и прописаться в деревне. На нее мы и оформили договор купли-продажи.
 Мы стали обладателями двух участков земли. На одном площадью полторы сотки стояла половина дома. Другой участок был на расстоянии пятидесяти метров от первого. Туалет мы поставили на другом участке, так как удобства во дворе должны быть от дома хотя бы в метрах десяти. Ничего, добегали. Зато с реки было ближе бежать. Да и на большом участке проводили времени больше, чем в доме.
Я была счастлива! Купили мы в мае. Лето было впереди!
Хозяйка второй половины дома вынесла мне полтаза пророщенного чеснока и сказала: сажай! Я посадила. Приехали мы на следующий выходной, а чеснок наш подрос на два-три сантиметра! Дети просят: можно мы верхушечки съедим?
-Конечно можно! – сказала я и ушла делать свои бесконечные дела. Через некоторое время я бросила взгляд на чеснок – первую свою посадку. Боже мой! Ни одного зеленого росточка! Оголодавшие по витаминам дети все съели!
В этот год мы от души поели клубники, малины, смородины.
Как я радовалась своему дому! Меня не пугали ни проблемы с прорубкой двери, ни то, что туалет на другом участке за пятьдесят метров от дома, ни электрическая плиточка с одной конфоркой. К плюсам дачной жизни добавились свобода собственного дома и пользование плодами земли. Прорубили дверь, привезли из городской квартиры ненужную рухлядь: допотопный шкаф, маленький, но работающий холодильник, два престарелых дивана и две кровати с панцирными сетками. И столы нашлись под стать остальной мебели. Один с открывающимися дверцами и двумя выдвижными ящиками, другой обеденный на ножках.
 Половина домика, размерами пять на пять метров, состояла из одной комнаты. Она исполняла роль и прихожей, и кухни, и спальни, и гостиной, и кабинета. Когда-то это была вторая комната основного дома. В эту комнату вела дверь, дверной проем которой мы заложили. При входе в комнату был выключатель. Так как проводку нам менять не захотелось, то выключатель, мы оставили на прежнем месте на долгие годы. Потом мы на смежную с соседями стену, где был выключатель, повесили громадный палас, а для выключателя прорезали дырочку. Входя в дом нужно: пройти через всю комнату, влезть коленями на диван, отыскать дырочку в паласе на стене и, только после всего этого, включить свет. Гости смеялись: у Задорного в гостиницах выключатели в шкафу, а у вас под ковром на противоположной от входа стене.   
Договор купли-продажи домика я не осмотрительно положила в ящик стола на ножках. Там же я хранила счета за свет и налоги. Такой сейф своего рода.
Минимальный быт был налажен. Мне нравилось все! Даже приготовление пищи не казалось нудным на улице. Все превратилось в развлечение, игру. Воду для технических нужд таскали с реки. Иногда даже посуду ходили мыть на реку. Очень радовалась огороду. Такое счастье наблюдать за ростом посаженных тобой растений. Может это и смешно, но я разговаривала с ними, как с разумными. Каждый год вводила новые цветы. Знакомилась с ними, пыталась их почувствовать. Мне нравилось выращивать непременно из семечка. Процесс выращивания захватывал больше результата. Хотелось поделиться своей радостью с детьми. Выделила им по участку, но они как-то прохладно отнеслись к этой идее. За участочками своими не следили, радости обладания не проявляли. Пыталась вменить в обязанность помощь по уходу за клубникой. Они помогали, но без энтузиазма. Им интереснее было бегать по горам с друзьями, кататься на лодке, купаться в реке. Плавать там научились сами. Я не могу вспомнить момент перехода от не умеющего плавать ребенка в умеющего. Мой летний день рождения мы отмечали только на даче. Съезжалось большое количество друзей со своими детьми. Когда с ночевкой, когда оставались и на неделю. Двор около дома был огорожен сгнившим штакетником. Калитка под стать заборчику закрывалась на крючок, который можно было открыть и закрыть любому прохожему. Дом мы тоже не имели привычку закрывать. Однажды приехали нежданные гости. Нежданные не в смысле нежеланные, а в смысле, что раньше приходили, приезжали гости просто так без приглашения и предупреждения. Это сейчас, что бы позвонить любимой дочери, я сначала шлю сообщение о согласовании времени разговора. Причем согласуем не только время начала разговора, но и его тему и его длительность.
Так вот: приехали нежданные гости, зашли в дом и увидели, что на плите стоит чайник. Ну, думают, нас тут ждут, даже чайник уже поставили. Сели, стали ждать хозяйку. Чайник закипел. Гости отключили, ждут. Чайник остыл. Хозяйки все нет. Хозяйка пришла только через час – заболталась с соседкой.   
 Муж не проявлял особого интереса ни к посадкам, ни к налаживанию быта в доме. Мужской руки не чувствовалось. Он сразу расставил свои приоритеты: мне дача нужна для отдыха, для рыбалки. Что регулярно муж делал каждый год весной – это вскапывал все десять соток. Вскапывал утоптанные тропинки. Выкапывал корни моих многолетних цветов. Выбрасывал установленные мною скамейки около костра. Разбирал и само костровище, а землю под ним вскапывал! Баловство, он говорил, картошка должна расти, а ты место под костер и цветочки занимаешь. В его отсутствие я опять укладывала кирпичики для костра и ладила как могла лавочки. Мое упрямство-упорство дало свой результат. Лавочки около костровища  и сейчас стоят. И костровище за тридцать лет никуда не перенесли. Пользуемся им и  непосредственно для костра, и для сжигания мусора, веток деревьев. Хотя, в те далекие времена, в первые годы пребывания на даче главный костер был на берегу реки. Дачники, местные жители, дети и взрослые, мы были все очень дружны. Каждый вечер, после трудового дня мы собирались на берегу реки. Разводили костер и вели бесконечные разговоры о далеких мирах, о прошлом и будущем. Темы для разговоров были разные, зависело от того, кто пришел сегодня на посиделки. Иногда пели песни под гитару. Дети тут же крутились. Жарили на палочках хлеб, иногда, если перепадет сало. Не потому, что были голодными, а просто весело. Расходились к полуночи. Луна, звезды, река! Иногда ночью купались, только вот комары слишком досаждали. Муж такие посиделки не одобрял. Сам ни ходил и меня не пускал. Потом стал раздражаться и на мои отлучки к соседкам. В общем, пытался держать мне в черном теле, по-домостроевски. Мне казалось, что я пыталась ему угодить, дабы сохранить нормальные отношения, но своих интересов тоже не хотелось ущемлять. Отношения портились. На фоне постоянной нехватки денег, это были девяностые, напряженность нарастала. Особенно было тяжело, когда шла клубника. Вечером, после работы с восьми до пяти, я спешила на вечерний шестичасовой автобус на Чертовицк. За вечер кроме обычных дел мне нужно было собрать клубнику. Утром я несла эти тяжелые ведра в гору на семичасовой автобус. Если это рабочий день, то клиенты уже ждали меня со своей тарой и деньгами. А если выходной, то становилась к прилавку. Первое время было очень стыдно. Прятала глаза, боялась, что кто-нибудь из знакомых увидит. Потом как-то себя переломила. И начала торговать не только ягодой, но и усами клубники, потом разными цветами.
К тому времени я уже ушла с восьмичасового рабочего дня в школу, где лето все было мое.
Пока дети были маленькими, я их все время таскала за собой. Однажды весной, начиная дачный сезон, мы втроем сели в Чертовицкий автобус. И вдруг сын, радостно вскрикнул: ура, я до потолка достал! Мы все смеялись. За зиму мальчик вырос и вот весной такое открытие!
Приходило время, когда детей мне приходилось оставлять сначала одних на даче, а потом и отпускать в дорогу на дачу или домой. Телефонов не было. Волнение было. И вдруг радостная весть: телефонизируют наше село! Только копать траншею под кабель самим. Да разве это трудно по сравнению с тем спокойствием, которое даст телефон! День выдался жарким. Я копала эту жуткую траншею на самом солнцепеке. Кабель уложили к дому. Телефон нам так не подключили. Зато подключили соседям. И мы бегали к соседям, если нужно было позвонить домой. Если звонила я из Воронежа, то просила добрых и отзывчивых людей сходить к нам на дачу и что-то передать или узнать. Дачные контакты и связи были  простыми, добрыми и сильными. Не в пример с соседями по дому в городе.
Однажды, приехав в семь часов с работы на дачу, я детей не застала дома. Лодки тоже не было на месте. Я бегала вдоль реки то вверх, то вниз по течению. Кричала, звала детей. Мобильных не было. Была река и, не давно прошедшая, гроза. Мне казалось, это продолжалось очень долго. И вдруг неожиданно появились дети на лодке. В мое отсутствие они заплыли в старое русло реки. Их там застигла гроза. На берегу старого русла они грозу переждали, но выплыть в основное русло им понадобилось время. Как раз, то, что я носилась с криками в поиске детей. Бегала я по правому берегу реки, а старое русло шло параллельно основному со стороны левого берега.
Кроме растений мы еще и кроликов пытались выращивать. Жили у нас четыре кролика. Мы им имена дали. Кормили, гладили. Траву им рвали. А потом нужно было их зарезать и съесть. Деревенские на такие проблемы внимание наверное не обращают. А мне и сейчас писать об этом неприятно. Мясо мы есть не могли. Да и потом никогда не покупала крольчатину. Хотя вегатарианкой не стала.
Время шло. Умерла свекровь. Мужу нужно было вступать в права наследства. Я открыла ящик-сейф и обнаружила вместо документов кучку трухи переработанной мышами. Муж проявил завидное спокойствие к произошедшему событию. Проходит три месяца и умирает  хозяйка второй половины дома. Ее дочь, наследница, просит у нас договор купли-продажи, так как с ее экземпляром тоже что-то случилось. Мы честно рассказали ей свою историю и пошли в администрацию восстанавливать документы. Но и там мы не нашли отражения нашей сделки. Наследница второй половины дома смеется: имею полное право объявить вас незаконными владельцами. Добропорядочность и хорошие отношения сыграли и в этот раз нам на пользу. Документы восстановлены. Муж вступил в права наследства на дом.
Став полноправным владельцем, муж шантажировал меня продажей дачи. «Это все мое, захочу и продам, а ты тут никто!» Было больно и обидно. Состояние психологического развода крепло. Я очень была привязана к даче, к земле. Я плакала, приезжала на дачу, пока мужа там не было. Однажды мы пересеклись, и он просто не пустил меня ночевать. Ночевала я у соседки, но после этой ночи решила купить себе дачу в другом месте. Ходила, выбирала, приценивалась, нашла. С продавцами договорилась, но покупка не состоялась. В последний момент продавцам предложили большую цену. Смирилась…
Дети росли, мы купили машину. Маленький такой запорожец красного цвета с воздушным охлаждением. Запорожец купили из-за дачи. Муж сдал на права. Я тоже хотела получить права, но муж не разрешил: ты дорогу переходить не можешь! Мне с юности  хотелось машину научиться водить. Значит не судьба! С машиной конечно полегче стало. Наш «муравей» много мог увезти. Да вот с мужем совсем разлад пошел. То мы в противофазе на дачу ездили: он уезжает, я приезжаю и наоборот. А теперь вместе туда - оттуда. А вместе мы уже разучились быть. И каждый это про себя понимает. Поездили мы немного вместе, да и потом как-то само собой стали ездить как раньше – порознь. Только урожай он вывозил, да и то когда ему удобно. Приторговывать я не перестала. Очень большое подспорье семейному бюджету. Особенно когда дети поступать в институты стали. Они конечно большие умницы. Оба с серебряными медалями школы закончили. И в университет поступили сами, без взяток. Но на одежду, на лечение зубов приходилось, изворачиваясь, находить средства. Тут дача очень помогла. Я выращивала саженцы смородины на продажу. Потом приспособилась сдавать их под реализацию за полцены, что бы самой не стоять на рынке.
Годы шли. Дом ветшал. Косметический ремонт мы с детьми  делали не один раз, а вот текущую крышу и сгнивший пол мне уже не осилить. К тому же муж был категорически против, а без его согласия я и нанять никого не могла.
В один прекрасный день сын получил права, и они с отцом решили продать запорожец и купить уже сыну старенький форд. Дочь к тому времени жила в Москве. Сын ездил на форде  по своим делам, муж на дачу показывался редко, а я старалась содержать огород в порядке, но мне это давалось все труднее. Произошла опять переоценка ценностей. Я уже ничего не продавала. На половину сократила использование земли под посадки. Купила триммер бензиновый и пустые площади просто косила, что бы они ни выглядели не ухоженными. Вечерние посиделки у костра как-то сами собой рассосались. Цена земли взлетела. Вокруг земли скупили богатые люди. Они забетонировали все песочно-грунтовые дорожки. Наставили двухметровые заборы. Повесили камеры слежения и фонари. Ушло очарование летней ночи. Не может свет луны и звезд спорить со светом прожекторов. Ушли в небытие холмы поросшие чабрецом, душицей, шалфеем. Мы не собирали эти травы, мы просто дышали всеми этими ароматами. Даже запах коровьих лепешек казался божественным после городского смрада выхлопных газов. Теперь все это ушло. Осталась только река с ее живой водой. Да маленький кусочек нашей земли без бетонных дорожек.
Теперь уже и сын уехал в Москву. У мужа инсульт. Я в 54 года сдала на права и езжу на дачу на машине. Когда одна, когда с друзьями, редко с внуком.
Три года потратила на капитальный ремонт. В первый год заменила балки потолка, доски пола. Заменила окна и сложила печь-камин. Мокнувшую стену закрыла водоизолирующим гипсокартонном. Поменяла проводку. Теперь выключатель находится при входе в дом. Правда и тут не обошлось без курьеза. Привезла умывальник. Вверху вода наливается, а внизу в тумбе ставится ведро для сбора использованной воды. Обыкновенный умывальник с пластиковым краном. Собрали. Налили воды. Пытаемся открыть кран, а он выпускает воду только в том случае, если его крутить в другую сторону. Друзья смеются: ну если выключатель на месте, так хоть краном нужно отличиться.
 Во второй год пробурила скважину во дворе дома и поставила двухметровый забор. В третий год сложила кирпичную летнюю кухню и поставила душ с биотуалетом. В летнюю кухню я тоже провела воду и слив. Так вот бедные мои друзья и подруги совсем запутались, какой кран, в какую сторону крутить.
 Условия проживания приблизились к нормальным. В доме стало сухо и тепло. Теперь приезжаем даже зимой на камин с гитарой и белисом.
Три года потратила на приведение документов на дом и землю в надлежащий вид со всеми кадастрами, съемками, зеленками и марганцовками. Вместо маленькой бумажки, которую когда-то сгрызли мыши, у нас получился толмуд форматом А4 и толщиной в три сантиметра. Как показала жизнь, эти бумаги дорогого стоят. У наших соседей на участке вдруг стали проводить строительные работы незнакомые люди. Соседи возмутились, а строители показали законные документы. Дело дошло до суда. А суды это дело затяжное. 
Хорошо стало на даче. Комфортно. И ездить удобно - сама себе хозяйка: села в машину и приехала. Да вот не нужна стала дача. Не  нужен стал кусок земли в десять соток. То, что растет на нем, мне ни обработать, ни собрать, ни переработать, ни съесть. Детям не нужно, мне не под силу. И хоть душа продолжает болеть за каждую травинку, мне пришлось принять решение продать землю. Слезы текут внутрь, что бы ни кто не видел. Слезы по прожитой жизни. Слезы по земле, которая кормила, лечила, радовала, спасала от невзгод. Оставить, что бы зарастала бурьяном? Или принять новые условия жизни?
То, что тридцать  лет назад было минусом, теперь плюсом стало. Полдомика отдельно стоящий от огорода. Его можно не продавать. Приезжать. Общаться с землей. С рекой. Будем жить дальше.