Я свою душу дьяволу продам...

         МУЖЕСТВЕННЫМ ЗАЩИТНИКАМ СЛАВЯНСКА,
                ОТ ФАШИСТОВ В 2014ГОДУ!


     Я свою душу дьяволу продам,
     Уже выплакала свои все слёзы,
     Вот любимым почести возздам,
     И посажу на их могилах розы.
       Мне больше в мире нечего терять,
       Осталась лишь изнанка жизни,
       Где геройство-в детей стрелять,
       Заливая кровью, стяг Отчизны.
     Где янкам, за пирожок продались,
     Убийцы-правосеки, Рада и Майдан,
     А казаки, так те от страха "всрались",
     Теперь фашист-убийца, ихний атаман.
       Не осталось мужиков на Незалежной,
       Как в Донбассе, на смерть стоящих,
       На Мать Россию, иссякла уж надежда,
       Видимо и там, мужчин нет настоящих.
     Родным зажгу свечу и тебе царь Алексей,
     За спасенье в прошлом, нашей Украины,
     Жаль в России больше нет таких царей,
     Узреть как ляхи, сменяют вновь Руину.
       Как коршун Сэм, америко-английский,
       Убивает диток, Бутурлина и Пушкаря,
       Как нужен вновь Богдан Хмельницкий,
       Незалежной, и поддержка Русского царя.
     Вдовой, я знаю как мне дальше жить,
     За убийство мужа и единственного сына,
     Я душу дьяволу продам и буду мстить,
     И много нас, в залитой кровью Украине.
       Но только откажусь от клятвы Гиппократа,
       Её мы с мужем, когда то с честью дали,
       Мы врачи ещё с той войны проклятой,
       В Афгане многих, к жизни возвращали.
     Когда в Славянске муж спасал ребёнка,
     Не слыша взрывы, рёв и грохот "градов",
     Из тельца детского, достал он два осколка,
     Но ему хватило одного от взрыва рядом.
       На кладбище сынок в свои семнадцать лет,
       Полыхнув стальным и взрослым взглядом,
       Отцу и другу, дал не по возрасту обет,
       Отомстить за смерть, фашистским гадам.
     Не хватило сил моих, удержать его тогда,
     Не уговорами, ни мольбами, не слезами,
     Он в ополчение ушёл, оказалось навсегда,
     И встретил рок свой, открытыми глазами.
       Убийц любимых и всех заморских палачей,
       Я проклинаю их, до седьмого поколения,
       Нет опасней воинов, как вдов и матерей,
       В гневе праведном и в порыве мщения.
     Я свою душу, навечно дьяволу продам,
     Забуду напрочь сострадание и жалость,
     Мести, за горе мамы и жены, себя отдам,
     На остаток жизни, которой мне осталось.
       И пусть потом за это, сожгут меня в Аду,
       Растерзают моё тело в клочья черти,
       Может после этого успокоение найду,
       Я с родными умерла и не пугаюсь смерти.