Осенний блюз

     На Ставрополье большая семья Орловых перебралась перед началом Курской битвы. Их гостеприимно принял местный колхоз, потому что людей не хватало. Поселились в большой хате бывшего председателя, который одним из первых ушел на войну, да так  там и сгинул без вести пропавшим… Был он бобылём, после того, как накануне свадьбы его Оксаночка утонула, спасая  своих младших братьев в  пруду за полевым станом… Ни на одну из девчат Николай Васильевич  больше не смотрел, а как только объявили о войне, одним из первых пошел в военкомат. Его долго не брали, но, наконец, согласились, когда он привёл в райком себе замену. Это была его племянница - рыжая Зойка, острая на язычок, но справедливая и труженица, каких поискать… Она-то и привела семью Орловых в дядькин дом, желая заполнить ту жуткую пустоту, какая гуляла по одиноким светлым комнатам.
  Семья Орловых была работящая и честная, без дела никто не сидел, только темноволосая младшая дочь-красавица Ольга всё чаще плакала, глядя на проходящего мимо почтальона, потому что вестей от молодого мужа больше не было… В сорок четвёртом она дрожащими руками развернула похоронку и тут же присела, потемнев лицом… Оказалось, что он долго лежал в госпитале, а потом там и умер… Санитары похоронили его в чужом городе…
  Слёз Ольги никто с тех пор не видел, только после войны, когда колхоз построил для Орловых большой дом, она не стала перебираться вместе с родителями и братьями, а осталась в старой хате бывшего председателя. Здесь, на отшибе, она вечерами долго смотрела на закат  и вспоминала вкус поцелуев горячего и дорогого мужа, который не сдержал слов своих быть всегда вместе…
   В один из таких тихих вечеров, кода заходящее солнце бросало свои лучи и ещё согревало землю, Ольга, распустив свои длинные волосы, сидела рядом с ручьём, что протекал рядом с её хатой. «Тётя, а тётя, а у Вас не найдется ножа, чтоб сало порезать?» - услышала она за спиной. Обернувшись, Ольга увидела  трёх детей: две девчушки и совсем маленького мальчика…
Она встала, поправив ситцевое платье: «Конечно, найдётся… А Вам сало резать мамка  самим разрешает?» - спросила и тут же поняла, что спросила  что-то не то, потому что лица девочек сразу стали по-взрослому грустными.
«А у нас мамки нет, тётя… Один папка. Только он  давно на работе, мы ему молока несем и яиц… А сало порезать забыли… Он нас ругать будет… Мы с ним всегда обедаем вместе…»- рассказывала старшенькая из девочек.
   Ольга порезала им сала и вынесла пирожков с картошкой, которые испекла еще утром на зорьке. «Кушайте, дорогие… Понравятся, еще напеку…  И Вам, и Вашему папке хватит…»- неожиданно для себя, она расплакалась, прижав детей к себе… Только сейчас она поняла, как одинока её хата, как нестерпимо больно жить одной…
  Детвора ушла, и Ольге показалось, что душа её медленно начала оттаивать, несясь навстречу чему – то другому, неизведанному… Когда в следующий раз ребята проходили мимо её покосившегося плетня, Ольга окликнула их сама и одарила новыми платьицами и штанишками мальчонке, сшитыми из довоенного штапеля, подаренного когда-то на её свадьбу. Кроме того, она искусно заплела девчат и завязала им огромные атласные банты, которые много лет лежали в её коробочке, напоминая тройку с бубенцами, на которой они с мужем ехали на венчание…
   Когда осенний блюз всё играл и играл в её сердце, а золотистая листва ворохом лежала в колхозных садах, в дверь её хаты кто-то осторожно постучал. Не отходя от плиты, на которой она жарила пирожки с поздними  сливами, Ольга крикнула: «Не заперто! Входите!» На  пороге выросла фигура красавца-бородача, а за ним, прижимаясь к нему, стояли три маленькие фигурки…
 Сердце Ольги ёкнуло, она опустилась на табуретку.
«Не пугайтесь, хозяюшка, мы к Вам  с добрыми намерениями пришли, хотя, если откажите, не обидимся…  Дети вот мои Вас мамою хотят называть, а я против них никогда не пойду. Может и рано … Но трудно мне с ними без материнской ласки-то… Думаю, Анюта моя тоже не против этого…» - бородач показал рукою в потолок. А потом, краснея, поставил на стол бутылку первача и вытащил из холщовой сумки каравай…
  Ольга, как в тумане, собирала на стол, то и дело, спотыкаясь о собственные половики. В конце молчаливой трапезы бородач спохватился: «Меня Егором зовут… сразу не представился… простите…»
 Ольга засмеялась: « Вот с этого и надо было начинать! А то не знаешь, кому ответ держать… Так вот… Водку пить разрешу только по праздникам, но люди говорят, что для Вас, Егор, это не проблема. На жену руки не поднимать, убью, ежели что… На других разрешу только смотреть…   А вот за детей можешь быть спокоен… Я их обижать никому не позволю, потому что полюбила раз и навсегда… Сама тоже рожу, хотя и работу бросать не собираюсь! Ну, а коль пришли с миром, так и оставайтесь тут с миром…» Дети сразу запрыгали от восторга…
   Наутро о скоропалительном замужестве бригадирши Ольги знали в колхозе все. Егор  еще до войны был известным мастером-краснодеревщиком, а в  начале войны был тяжело ранен, потому его списали под чистую… В сорок пятом он женился, и жена один за другим рожала ему детей… четвёртого не смогла… Похоронили вдвоём с младенцем… Егор выл, как собака… А потом уехал из родных мест, потому что понял, что детям нужны солнечные родители, а не спившийся от утраты алкоголик.
  Наверно, сроду бы и не женился больше, если бы дети сами не нашли другую маму… А, может быть, сам Бог ему в этом помог, услышав его молитвы.
   Детей вырастили на зависть станичникам. Всем дали высшие образования… Совместная рыженькая Ниночка любила садиться к отцу на колени и слушать его рассказы о войне… Тогда он откладывал папиросы и начинал свои воспоминания…
  Двор их нового дома утопал в цветах, вьющиеся розовые, красные и белые розы обрамляли палисадник, свисая с дощатого забора, а по вечерам и ночам здесь стоял аромат ночных фиалок, заботливо посаженных Ольгою ещё весной. Она всегда была хорошей матерью и женою. И Егор готов был носить Ольгу на руках. До семидесяти лет Ольга не уходила с бригадирской должности в колхозе, пережив вместе со станичниками войну и встретив Победу. Её не раз награждали и приводили в пример другим. Но самым главным было то, что её ценили дети Егора, ставшего самым дорогим и близким другом на всю жизнь…
 Дети выросли, обзавелись семьями. Разъехались, кто куда, но приезжая к родителям, всегда обнимали их с гордостью и благодарностью…
  Натруженные руки Ольги привычно управлялись со своими тридцатью сотками. Она с удовольствием делилась выращенными помидорами и огурцами с картошкой со своими родными, заботливо ухаживала за заболевшим Егором…    Она не верила, что предстояла разлука навсегда…
   Когда за красным гробом закрылись ворота, Ольга вновь услышала осенний блюз, который медленно и грустно всё заполнял и заполнял её душу. Она готова была слушать его трогательные звуки, не приходя в себя, когда приехала младшая Ниночка и тихо сказала матери, чтобы она собиралась уехать  с нею…
Всё было дорого старой семидесятипятилетней Ольге, и та этажерка, искусно сделанная Егором, и стол с тумбами, за которым учили уроки дети, и большая кровать с резными спинками, на которой они с мужем встречали рассветы… Оставили всё, потому что Нина везла мать в собственный дом, который помог  построить отец своими руками…
  Дом в Ставрополье продали почти за бесценок, оставив там  всю мебель и новые половики с посудою…
 Ольга долго стояла, вытирая фартуком слёзы, которые бесцеремонно катились по её щекам еще с кладбища, где она попрощалась со своим Егорушкой.…
  В посёлок Краснодарского края приехали под вечер…   Чтобы  как-то разрядить обстановку, отбросив красивые вьющиеся пряди поседевших волос, Ольга улыбнулась: «Вот сейчас накатим по рюмочке моей вишневочки с зятьком и тогда поиграем в прятки с твоими тремя красавишнами…» Невысокая, так похожая повадками на Егора дочка, прищурилась: « Мам, давай сразу договоримся: вопросы об Иване не задавать. Я с девчонками уже год одна. Не хотела Вас расстраивать, потому что папа болел… Нам хорошо будет вместе.  Никто тебя не обидит. Замуж больше выходить я не собираюсь. Девчонки вместо меня  вон сразу все замуж засобирались. Я тоже хочу пожить спокойно рядом с тобою…  Без нервотрёпок и разборок… Хорошо?!»
  Всю ночь Ольга не спала, перебирая в памяти дочкины свидания с соседским Ванечкой, который  с первого по десятый класс не отходил от их сероглазой Ниночки.  Только  к утру забылась Ольга неспокойным сном, где Ванечка опять после пышной свадьбы увозил красавицу невесту – её дочку  к своим родным куда-то на Дон…
   Лишних вопросов она никогда  не задавала…   Внучки бережно относились к ней всегда. Одна за другой отшумели их свадьбы, и Ольга  осталась вдвоём с дочерью в трёхкомнатной квартире, которую Ниночка сменяла на собственный дом… Потом стали рождаться родные  внуки и внучки, хотя у детей Егора они уже и были…
   Сидя на лавочке с другими восьмидесятилетними женщинами, она часто вспоминает своего Егорушку и его детей, ставших ей такими же родными и близкими, как  и Ниночка. Они все звонят ей по телефону, справляясь о здоровье, и она рада, что у них всё хорошо. У дочерей Нины уже по двое деток, они приезжают к ним иногда по очереди, а иногда все вместе, и тогда квартира наполняется гомоном и суетой… Своих родителей давно нет, сестры и братья Ольги тоже покинули белый свет…
 Иногда Ольга выносит купленные Ниною «поминалки» и раздаёт соседям, потому что все они напоминают ей ставропольский колхоз, ставший со временем совхозом-миллионером, где трудятся до сих пор её родные племянники и племянницы… Об этом совхозе теперь много пишут. А недавно выпустили фильм и сделали книгу памяти, которая стоит и у них на полке.
   Больше всего на свете Ольга не любит ветер и плохую погоду, которая ей не даёт возможность встретиться с соседскими бабушками на лавочке во дворе их высотного дома. Здесь она узнает новости и  ждёт дочку  с рынка, которая покупает любимое мороженое и фрукты Ольге, а иногда поручает присмотреть за бойкими правнуками, которые приезжают на каникулы…
   Всё чаще и чаще она слышит в ночи осенний блюз, и окунается в его удивительные звуки, где бородач Егор шепчет на сеновале нежные слова и целует её натруженные руки… А потом они долго плавают на лодке по  глади колхозного пруда и боятся проспать на работу, не услышав звонка допотопного, старенького, зелёного будильника…
 Просыпаясь иногда от сильной грозы, Ольга тяжело вздыхает и снова начинает думать о характере Ниночки, так и не простившей мужу что-то, о чем молчит даже ей… Иван уже много лет  так и не отважился зайти к ним, хотя неоднократно стоит возле машины и тоскливо смотрит на их окна…
  Сегодня  Ольга на улицу не пошла… Болит спина и ломит руки… Нине об этом она не говорит. Лишние хлопоты… С кухни доносится запах любимого запеченного кролика…
  Дочь сама пришла и включила телевизор. Тихая музыка понравилась Ольге. Легкий ветерок коснулся занавески, приятные солнечные лучи легли на покрывало… Ольга, превозмогая боль, встала, и подошла к окну. На улице уже сидела даже болезненная баба Лена. Ольга выпила чай, съела кашу и начала медленно спускаться с третьего этажа. Уже закрывая дверь в квартиру, она услышала знакомый голос диктора, который произнёс: « Вы слушали «Осенний блюз»  в исполнении композитора  Георгия Арамовича Гараняна,который мы передавали по заявкам многочисленных внуков и правнуков заслуженной труженице Ставрополья, которая живёт теперь в Краснодарском крае…»  Далее шла её фамилия…
   Боль в спине прошла сразу. Улыбаясь, Ольга, опираясь на тросточку, подошла к соседям: «Мне сейчас  по телевизору внуки и правнуки  привет передали… «Осенний блюз» прозвучал… Не знаю, что за блюз, но музыка хорошая… Не напрягает…  Слушать приятно… как раз для моей осени…» Вздохнув, она удобно уселась на лавочку, положив подстилку, ловя завистливые добрые  взгляды  соседских старушек… Теплый ветерок срывал желтеющие листья берез и укладывал их к ногам мудрых бабушек, начавших вспоминать свои  жизненные истории… Ольга сидела на свежем воздухе и любовалась красотой окружающего мира, который был окутан чарующей музыкой простого земного бытия, где каждое мгновение должно быть дорого живущим людям…

                30.07.14