Ingert fun - 011

Ингерт "бяка". острый психологический роман

  Это было новое лето и наверное первое после окончания школы и Ингерт вопреки всем пожеланиям, уехал опять в посёлок командировочных. Тут всё словно переменилось и говорили, что скоро придёт новое поколение таких деток и им уже дорога сюда будет заказана, как старожилам. Короче, как и в школе – последний год учёбы, так и тут. Они все станут работать и им уже будет не до посещения посёлка и не до летних каникул. К Ингерту уже относились запросто и дружелюбно, как к своему и никто ему ни поминал прошлого, а даже более в том нашли какую-то весёлую романтику. Мол, что сказать, были ещё глупые детишки в любви и что там пятнадцать лет. Но вот за год уже все так повзрослели и на этой стезе видать взрослели очень быстро и не было ничего устойчивого и стабильного. Любовь порой ломала все рамки устоев натур и порой ребята и девчата менялись прямо на глазах. Тут всё менялось по десять раз на неделю; и мода, и настроение, и отношения. И любовь не столько строила сколько ломала, как бы проверяя на качество. О том, что было в прошлом году, смотрели как на милые шалости детишек и Ингерта оправдывали в его поступках и «мании» девчонок, ибо что он ещё понимал тогда сам. Но о его успехе прослышали тоже.
– «И чтож ты забросил теперь гитару и славу? Или настроение поменялось и надоело всё это? Или подружки замучили любовью. Амуры такая штука – приходят и уходят и не знаешь с какой подружкой схлестнёшься завтра, а вот заняться каким конкретным делом – это для мальчишки. Хотя бы таже гитара. Это я понимаю. Всем уже пора думать о работе или хотябы самостоятельности в жизни пока вот потчуем на подачки предков, а пора бы и своё личное подзаработать и дело своё поднять», - рассуждал Марек, который казалось сказочно преобразился из бывшего сбоку-припёка, обращаясь к Ингерту и тот только пожал плечами, но подумав, так как тут были и девчонки, решил излить душу, - «А вот что было прошлый год? Что за такое зверство на меня напало? Ведь никто меня о том не спрашивал и слепили тут из меня казанову. То, что есть какой-то там Ингерт – это никому не интересно. Детишкам казанову подавай. Вам сказки и мифы были нужны, а не я. Разве не так? Чего там теперь-то скрывать, так, по-мальчишески говоря. И сколько сплетен и слухов про меня тут понарожали, а мне это надо было? И вот так всё пошло и поехало, - куда не приеду, слухи за мной змеёй ползут и все девчонки охают; смотри какой тихоня, а подпольно настоящий казанова. И визжат от желания со мной в кроватке покувыркаться и мне с того сдаётся, что девчонки в первую очередь о грехе думают и чают. Что бы хоть раз, но оторваться по настоящему, до визга. Всем нужны и кайф и наркотики. Чем вообще сейчас мир живёт, я молчу про молодёжь нашу? Так вот и тут – и слава, и гитара, и слухи и сплетни, и казанова и зверь – все те же наркотики и тот же кайф, который так манит. Только вот скромный вопрос – причём тут вообще я? Я даже обид на прошлое ни держу, потому, всё что тут породили прошлый год было только ваше, и я к сему отношения не имел. И может даже хорошо, что меня маман из этого открывшегося дурдома увезла. С гитарой та же история, ибо научился играть от скуки и совершенно случайно. Бренькал-бренькал и так мелодии стали сами наплывать. Я же не учился на это и даже понятия о школе игры не имел, и не мечтал, что возьму когда-то в руки гитару. И это было тоже самое, что и тот зверь с Симсом или с Клодом – какая-то короткая вспышка, провал рассудка, как в сексе и я играл на то, что публика вопя, сама просила. А потом думал – и что это на меня напало? И какое вообще я отношение к сей славушке имею? Но девчонкам ведь наркотик подавай и опять, как и тут в посёлке пошло-поехало; слухи, сплетни, страсти. Прямо не молодёжь, а бабки базарные. А ты говоришь про дело. Причём тут я? Так вот когда до меня это дошло, я просто плюнул и ушёл из группы. Спрашивай с тех, кому эти сплетни про меня нужны. Вот тогда мне прошлый год, в сём посёлке и икнулся, и на душе тошно стало. Забыть бы пора, ан нет же. Запомните, все кто к славе стремится – сколько она дурных сторон имеет... не откреститесь, просто потом и сами не рады будете. За всё платить надо»;
Но на такую поучительную исповедь, Софи например, тут же отреагировала неадекватно, что именуется, по-девичьи и подошла пристроилась к нему сбоку и стала к нему ласкаться, как к герою и кумиру, -
– «Меня тоже вот братец от славушки отучил и сам, как герой ринга, никогда славой не кичится и другим в своём присутствии не позволяет. Он вообще фанатиков и поклонников рядом терпеть не может, словно они подлизы или попрошайки. Есть правда, так скажем, чистый восторг, но он длится минуток с пяток и не более, а дальше проза и обыденность. Быт и рутина тренировок. Вот отчего такое пристрастие на наркотики – все от этой рутины и быта бегут как от чумы и спрятаться за кайфом хотят. Всем рай на земле подавай, а чтоб его заработать – на это дураков мало найдётся. Ты котик главное в прошлый год сделал, сам ещё дурашка того не соображая, но поступив как настоящий мальчишка чести, - ты не дал пойти распутству и разврату тут по посёлку, ибо девчонки да, мы больше распутницы по своей природе и бить нас за это надо порою. А вот второе и не менее главное; ты поставил на место такого как Симс – вот кто на разврат и девчонок тут толкал и мальчишкам головы их дурные и глупые дурачил. И я так например, и почти все твои куклы, тебя не забыли и помнят добрым словом до сих пор. Потому, что бы ты ни сказал, чтобы ты сам ни сделал – всё для нас правильным будет и по настоящему по-мальчишески. Бросил гитару и да ну её к лешему, главное ведь от сплетен и прочей чумы себя уберёг и честь мальчишки сохранил. Пусть кому-то мои слова покажутся черезчур правильными. Но и любовь тоже правильных чувств требует, иначе потом – только одно расстройство и ломки, как после наркотика. Тут предков нет и мы могли запросто в разврат впасть»;
В одном все вынуждены были признать её правоту сразу – что любовь правильно делать надо, иначе одна дурь потом в голове и вспомнить нечего, а порой и совесть начинает кошкой на душе скрести. Но пока эту науку на ошибках и ломках не постигнешь – проку от слов всё одно мало. И Софи первая поняла, что у Ингерта есть какое-то чутьё или мера что ли, чтобы секс не превратить в разврат и не испортить тем, весь праздник. Лили же преобразовалась ещё более и стала на секс очень избирательная и жёсткая, не давая себе поблажек и тем ещё более вышла в королевы и у себя в родном городе. Хотя и это была заслуга Ингерта, она себе в том не сознавалась, но жалела, что жила не в одном городе с Ингертом. Он ей нужен был больше как прецедент или соперник, холодный и с виду пассивный, но на дух, куда её не слабее. И теперь она приценивающе вглядывалась в него, но по её взору было понять трудно, потащит она его в постель или нет. И если и потащит, то тайно. Марек же «распаковал» все бастилии и оказалось, что вовсе они не неприступные, надо просто интимную обстановку напару и показать себя надёжным парнем, а потом решительность и пусть немного грубо, но овладеть можно любой, хоть она вроде и будет сопротивляться первое время, но это как раз ещё более распаляет сексуальный азарт – именно её сопротивление, а через пять минут крепкой обработки – делай с ней что захочешь, хоть всю раздень и на колени поставь, она твоя. Клод же всё более метил в борцы или бойцы и был самый сдержанный среди ребят и теперь девчонки сами старались уломать его на постель, ибо и секс с ним был более протяжённый и страстный, и он давал волю любым фантазиям девчонок. Мальчишка должен быть крепким, тогда и девчонки с ним мягче и ласковей. А вот Нинель всё более становилась похожа на стерву и нагло заигрывала с мальчишками и те, порой увлечённые её шаловливой наглостью поддавались на уловку и шли показать ей в кровати свои крутые амбиции. Она уже научилась провоцировать мальчишек на секс, но Марека потеряла. И хоть ранее она к нему никакой особой страсти не питала, теперь он до неузнаваемости переменился и она стала жалеть, что его потеряла, ибо он уже по старой памяти на её уловки не поддавался. Но в общих отношениях теперь больше дурковали, шутили и пили лёгкое вино или пиво и если были более серьёзные отношения, то не в общем кругу. Куклы Ингерта вдруг снова затеяли свой театр натуры и собирались у него, за бутылкой доброго вина, болтали о пустяках и шалостях и потом раздевались догола или почти догола и оттачивали свои натуры и чувства в отношении к Ингерту и именно тут и зародилось первое творческое дело Ингерта и он открыл впоследствии Театр Натуры с Ателье Мод в одном купе. Но это было потом, а пока ребята и девчата всё же пытались вопреки рассудку и нежеланию самого Ингерта, толкнуть его взять в руки гитару и сыграть им что-нибудь для души. И Ингерт поломавшись махнул рукой, ибо основной негатив уже прошёл в его психике почти бесследно и ему привезли гитару.