Сказание второе. Всё чудесатее и чудесатее...

1

  Яркое солнце светило прямо в лицо. Магда потянулась, прикрыв глаза ладошкой, и перевернулась со спины на живот. Что может быть приятнее яркого утреннего летнего солнышка?
  Вообще-то, вдвойне странно было ощутить солнечные лучи на коже, ведь это означает, что на дворе как минимум одиннадцать часов. Само по себе, разумеется, ничего сверхъестественного, но, во-первых, в это время бабка Валя должна бы уже метлой согнать Магду с кровати. А, во-вторых, в экспедиции позже восьми утра только больной встаёт…
  Ах, да…
  Бабушка ведь мертва уже как два месяца…
  Магда открыла глаза. Ничего приятного в солнечных лучах больше не было.   Внезапно девочка поняла, что над ней, как никогда прежде, сгустились тучи. Адекватных близких (ну или хотя бы дальних) родственников у неё не осталось, а это значит, что теперь ей грозит детский дом. То, что девочку не выдернули ещё из экспедиции говорит лишь о том, что в службе социальной защиты о ней забыли, да и хлопот многовато – тащиться за беспризорным ребёнком на край света. Но вечно ведь это продолжаться не может…
  Внутренняя Магда, говорящая в серьёзные минуты голосом Павла Андреевича, сказала, что хватит раскисать, что ещё никто никого никуда не отправил и что, возможно, если работники социальной службы увидят, что она, Магда, сама может вести хозяйство и следить за собой, то никто её не тронет и из родной хаты не утащит в неведомые страшные детские дома…
  Девочка решительно встала с кровати и… решимость её тут же и покинула. С чего начать?
  Перед глазами всплыло лицо бабушки, которое её обычным утренним похмельным голосом сказало «Постель заправь, девка бестолковая».
Так. С постелью покончено (нужно только всё перестирать, а то плесенью  пахнет).
  Вот, кстати! Стирка! Нужно же не только постельное бельё постирать, но и рюкзак с вещами разобрать, и… ох, сколько всего-то…
  «Да позавтракай! Девка-то здоровая, а ум весь в косу ушёл!»
  И то верно. Завтрак. Эх, если б не каждодневные бабвалины упрёки, вряд ли сейчас сложился путный план действий. Магда, довольная собой, пошла в кухню, чтобы включить электроплитку, которая летом заменяла бабушке и внучке печку.
Сердобольная баба Клава, соседка, упорно желала оставить Магду у себя ночевать, но поскольку девочка, что называется, рогом упёрлась в ночёвку дома, то бабе Клаве ничего не осталось, как принести Магде немного еды на утро.
  Что ж. Жаренные яички с брокколи и салат из помидоров и огурцов – чем не завтрак королевы? Запивая всё это молоком, Магда размышляла о предстоящем трудовом дне. Перво-наперво, разумеется, следовало бы растопить баню, потому что стирка будет большая и ведром горячей воды не отделаться. Пока банька будет топиться, нужно разобрать рюкзак, а так же (вот тут Магду бросило в дрожь) все шкафы и сундуки на предмет поиска вещей, годных в использование.
  Вымыв посуду и, в задумчивости, смахнув крошки со стола на пол, Магда вышла во двор. Он впервые предстал перед девочкой во всей своей неприглядной красе.
  Дровяник настолько покосился и осел, что казалось, будто его крыша только потому и не обвалилась до сей поры, что с одной стороны дрова являлись ей естественной опорой. Уличный туалет являл собой не менее печальное зрелище, но хотя бы стоял самостоятельно. Баня казалась в два раза ниже и в пятьдесят раз «раскорячистее», чем когда-либо, хотя выглядела при этом на удивление основательно. Слева, за забором, который лишь при наличии воображения можно было звать забором, девственным лесом стоял огород. Точнее, то, что от него осталось, ибо сплошной ковёр травы застилал всю обозримую даль. И хотя, судя по упорядоченным проплешинам, кто-то из соседей летом пытался его облагородить, Магда полагала, что овощи не спасти…
  «Да и какая разница, в детском доме мне своя картошка всё равно только в драке может пригодиться»
  Сколько ни смотри, сами дела не сделаются. Магда вздохнула и решительно направилась к дровянику. Распахнув калитку настежь, она окинула хозяйским взором перспективу и решимости поубавилось. Дрова, годные в печку, подпирали крышу постройки, а то, что лежало на полу, было либо щепками, годившимися лишь на растопку, либо большими круглыми чурками… Итак… либо вытащить пару полешек и обвалить на себя всю эту шаткую конструкцию, либо взять в руки колун, размером со здоровенную собаку и всего-то на всего расколоть пару-тройку огромных чурок…
  В общем, засучив рукава, наша героиня принялась за дело. Правду говорят, пока твои руки заняты, в голову ничего не полезет. Лишь на пол часика в обед Магда прервалась, чтобы сбегать к соседке на борщ, а это значит, что никакие мысли о детском доме и прочем её не одолевали. К вечеру, когда нужные вещи были выстираны и развешаны, ненужные сложены в сенках дожидаться своей участи, двор подметён, огород осмотрен (и даже была сделана попытка его окультурить), девочке едва хватило сил вымыть себя саму.
  Около полуночи, когда Магда, еле живая, выползла из бани, деревня уже была наполнена тишиной, прерываемой лишь сверчками и далёкими редкими автомобилями. Сев на крылечко, она задумалась о том, что же будет завтра.   Положим, этот день прошёл в суматохе, но с пользой, ведь теперь её двор был чистым и ухоженным, как никогда прежде. Однако, оставались нерешёнными ещё многие важные вопросы… В том числе, неимоверный бардак в доме. Магда, чья энергия была полностью растрачена ещё до обеда, с ужасом думала, что её ещё ждёт бесконечная пыль и вековая грязь дома. А ведь она, наивная, думала сделать всё за один день, да ещё и на речку сходить…
  «Неужели так и живут все нормальные взрослые?»
  С тяжким вздохом оторвавшись от крылечка, наша героиня, не поднимая глаз, прошлёпала до своей комнаты, завалилась на кровать, не снимая халата и не разбирая постель, да так и уснула…

  … Пыль невесомо поднялась с предметов и закружилась по комнатам. Шторы и ковры деликатно подрагивали, освобождая всё новые пылинки. Крошки и песчинки поспешили по своим делам, присоединяясь к пыли и вместе с ней из хаоса и неразберихи творя свой особенный танец. Магда спала и не видела, как дом потихоньку приходил в движение и наполнялся жизнью. В половине четвёртого ночи от грязи, плесени и паутины не осталось и следа. Большинство мелких вещей и предметов легли туда, где им и было положено лежать, а крупные передвинулись в те части дома, в которых им в итоге предстояло занять полагающееся место.
  И лишь старое зеркало в резной потускневшей раме осталось таким, каким и было. Лишь легкая рябь по глади его стекла, да исчезнувшая пыль, выдавали, что и с ним произошли перемены.
Но Магда спала, и её сон, охраняемый домом, не был потревожен этой ночью ничем. Даже халатом, любезно лёгшим на спинку стула, и одеялом, ласково укрывшим усталого ребёнка.

2

  Магда проснулась от дикого грохота. Подскочив, как ужаленная, девочка никак не могла понять, где она, кто она. Грохот продолжался. Но к нему теперь прибавился ещё и чей-то бас.
  - Манькааааа! Мааанькааа!!! Ты там померла что ли?
  "Господи-Боже, да это же сосед деда Гриша. Что ему-то надо с утра пораньше?"
  Магда скатилась с кровати и припустила к двери. В тот самый момент, когда деда Гриша в очередной раз замахнулся для удара кулаком в дверь (не кулаки, а отбойные молоты, ей-Богу) и приготовил свою луженую глотку, чтоб оповестить всю округу о том, кто к кому пришёл, Магда отворила дверь.
  Дед не ожидал такого поворота событий, он уже вошёл во вкус, а посему кулак в нерешительности застыл в воздухе, а вопль «Манька» застрял в горле.
  - Чего орёте-то? И не Манька я. Магда.
  - Ну… дык… вот я и говорю, Манька, собирайся, поехали в город шмотки к школе покупать.
  На лице девочки отразилось такое неприкрытое удивление, что дед поспешил добавить:
  - Бабка-то твоя не весь пенсион под зелёного змия кидала. Кой-чего припасала к сентябрю-то. Бабка-то твоя. Не совсем бестолковая же ж, таку девку умную надо бы в школу по-человечески проводить… это… того… одевайся скорее, мои-то Ванька поедут в школу собирать. В город то есть. Вот и это… того самого… и подумали. А чё бы и Маньку-то… Магду. Прости-господи… собирайся. Пятнадцать минут тебе. Чаю у нас швыркнешь.
  Деда Гриша, неловко соскочив с крыльца, засеменил к калитке. А Магда с минуту стояла и думала, что же такое происходит. Бабкины накопления она ещё вчера нашла в сундуке. Какие тогда деньги баба Валя могла хранить у соседей…
  «Да никакие, дурёха. Это деда Гриша тебе хочет доброе дело сделать. Он же всегда к тебе по-доброму то… да не стой, дурная голова! Собирайся скорее!»
  Голос Павла Андреевича, хоть и говорил бабвалины слова, но смысл-то верный.   Магда подскочила на месте, заметалась по домику, а через 15 минут, умытая, одетая и расчесанная, уже наспех ела свежие булочки у соседей, запивая зелёным чаем без сахара и думая, что ради того, чтобы идти в ногу со временем, новый компьютер гораздо полезнее и приятнее, чем зелёный невкусный не сладкий недочай…

***

В городе было удивительно весело. Все дети спешили отдохнуть в последние летние деньки. Погода выдалась чудесная, солнечная, поэтому, купив всё необходимое, Магда и компания отправились в зоопарк. Конечно, девочка терпеть не могла цирки и зоопарки, ведь за красотой и удивительными вещами там скрывается боль беззащитных животных, однако, за свою недолгую жизнь девочка всего трижды выезжала в город, так что ничего не могло омрачить её настроения сегодня.
  Пока шумное соседское семейство гуляло по зоопарку, Магда устроилась с мороженным на скамейке в теньке. Подставив лицо солнечным лучам, проскальзывавшим между листвой дерева, она думала о том, как иногда бывает удивительна жизнь. Ещё три месяца назад она была нескладной девочкой из неблагополучной семьи, а сегодня Магда – самостоятельная вполне себе обеспеченная… сирота.
  Девочка тряхнула головой, отгоняя это ужасное слово «сирота». Она отчётливо понимала, что никакой грусти по самой себе не испытывала. Бабку Валю жалко, спору нет, но… Магду вполне устраивало нынешнее положение вещей. Вместе с последним родным человеком из её жизни ушли алкоголики, дебоши и прочие вещи, никак не способствующие обучению и развитию нормального ребёнка.
  Внезапно девочку кто-то окликнул. Она завертела головой в поисках того, кто мог бы её позвать, однако, вокруг никого не было. Сердце забилось, как в испуге, но Магда одёрнула себя, ведь такое случается, редко, но случается.   Это явление называется «слуховая галлюцинация». Термин описывает такое состояние, когда человек отчётливо слышит чей-то голос, чаще всего, произносящий его имя, но при этом слышащий находится в полном одиночестве.   Пару раз с Магдой такое случалось дома. Страшно, конечно, но ничего сверхъестественного нет. Хотя в первый раз девочка порядком напугалась.
  Она уже совсем было выкинула это из головы, начав ковырять носком туфли камушек в тротуаре, как вдруг, ни с того ни с сего, она вскинула голову и посмотрела туда, откуда, как ей показалось, на неё смотрят. Это были кусты у ограды зоопарка. Далеко от места, где сидела Магда, и всё же на долю секунды ей почудилось жуткое лицо среди листвы, которое в следующее мгновение растворилось под порывом ветра, и девочка поняла, что это опять игра воображения.
  «Странный сегодня день… скорее бы уже тётя Маруся с мужем и Ваньком вернулась… что за первобытная идея держать животных в клетках и ходить смотреть на их личную жизнь… всё равно это не показывает нам природные условия и естественное существование животных… бред какой-то…»

***

  Вечером, когда наша героиня благополучно и в приподнятом настроении вернулась домой, когда баня была истоплена, а ужин сготовлен и съеден, настало время «важных» дел. Магда нетерпеливо раскрыла новую школьную сумку (первую, за 6 лет), вдохнула запах новых вещей и трепетно достала новые учебники. В школе, разумеется, таким, как она, обязаны выдать книги, однако, во-первых, там они всегда старые, грязные, а эти… Эти были недавно отпечатаны, никем, кроме Магды не открывались… Первые новые учебники. С ума сойти.
  Девочка вытащила новенькую ручку, одну из целой пачки, со стержнем 0.35 мм, таким тонким, что буквы получаются невесомыми, и аккуратно подписала каждый свой учебник. Опять же, впервые в жизни.
  Магда взвизгнула и зарылась лицом в ворох новых тетрадей, обложек, блокнотов и альбомов. Перевернувшись на спину, она представила, как завтра пойдёт в новую школу, где её никто не знает, где она не Магдалена Колбаса, а просто новая девочка… эх, жаль, что школа старая. Но фантазия хорошая… ничего страшного, всё равно всё будет хорошо. Баба Валя всегда повторяла это.  Бабушка не всю жизнь такая была. Магда помнила ещё те времена, когда бабуля пила редко-редко, в доме пахло булочками, а двор и дом казались огромными и полными тайн.
  Что ж. Книги нужно аккуратно поставить на полку над столом, чтобы уже создать в комнате атмосферу научности и интеллектуальности. Жаль, правда, что до уборки руки так и не дошли, полка пыльная. Ну да ничего, книги не замараются, а завтра ещё целый день перед началом нового учебного года, можно всё успеть – и уборку сделать, и на речку сбегать.
  В дверь постучали. Магда насторожилась. Оно, конечно, деревня и всё такое прочее, однако эта улица располагается в самом конце деревни, практически на выезде, много пьющих людей, неспокойно временами. Особенно, когда ты одинокая девочка 13-ти лет. Однако, почти сразу раздался голос деда Гриши и девочка успокоилась.

  - Проходите, чаю попейте!
  - Ты извини, Магдуша, что я так поздно-то. Я ж ить это, проведать тебя пришёл…
  Тут дед хитро сощурился и говорит:
  - Ты б это… показала обновки-то, что на бабушкины деньги куплены.
  Магда поглядела на него, такого сухонького, что кудлатая голова и не расчесанная борода делали старичка похожим на пыльный одуванчик.
  - А я, дед Гриш, не стала на её деньги ничего покупать.
  От этих слов, деда, казалось, сейчас удар хватит. Он сидел, открывши рот, шевелил губами, и не знал, что такое сказать…
  - Но зато на те деньги, что ВЫ дали тёте Маше, я купила много хороших веще. Спасибо, деда Гриша…
  С этими словами Магда обняла деда за шею. Он молча сопел в бороду, потом  сделал вид, что сморкается, а сам утирал платком глаза.
  - Ну что ты, что ты… то ж не я, то ж бабка твоя… и вообще… давай, это, того самого… уже.
  Остаток вечера Магда провела, показывая наряды, коих было, конечно, не так уж много, а глазами модниц, и того меньше, однако, девчонка была рада до невозможности. После «дефиле» настала очередь учебников, тетрадок, энциклопедий, ручек и прочего-прочего-прочего.
  Около одиннадцати дед Гриша ушёл, пообещав проведать Магду завтра, а девочка, надев обложки на книги, потащила всю свою «бухгалтерию», как выразился дед, в комнату – расставлять на полку.
  «Тааак. По цвету или по размеру? Если по цвету, то вертикально, а если по размеру, то… ой…»
  Магда на минуту замерла. Потом недоверчиво провела пальцем по полке. Внимательно осмотрела его. Потом провела всей ладошкой – тот же самый результат. Чисто. Пыли нет. То есть вот совсем.
  Бросив книжки как пришлось, она прошла по всей комнате и впервые со времени приезда как следует её осмотрела. Пыли не было нигде. Что само по себе странно. Более того – пол был чист. То есть, не просто исчез мелкий мусор или ещё что-то, а исчезла ЗАСАЛЕННОСТЬ, появившаяся задолго до того, как Магда смогла взять тряпку в руки, а следовательно, по праву считалась вековой. Он был ободран, как и раньше, но абсолютно чист.
  Почуяв недоброе, девочка выглянула из комнаты в коридор. На улице разгулялся ветер, дом скрипел, но Магде казалось, что он живой и это его дыхание.
  Хватило пары минут, чтобы убедиться, что дом абсолютно чист, а вещи располагаются в комнатах по назначению. В естественном, на первый взгляд, хаосе, однако, вон тот сундук всегда стоял в сенках, а теперь стоит у входа в кухню.
  «Что же это такое делается… дом какой-то… чужой… не мой…»
  Магда сделала то, что всегда делала в неприятных или непонятных ситуациях – села на пол в комнате, прислонившись спиной к зеркалу.
  «Только ты осталось такое, как положено. Старое… и… э… не пыльное. Господи. И… и комната. Почему она кажется внутри тебя такой, как прежде?»
  Вдруг страшно захотелось спать. Решив, что в общем-то, от добра добра не ищут, и что раз пыли нет, тем меньше хлопот, а с паранормальностями завтра поговорим, Магда стянула через голову халат, легла в кровать и укуталась с головой в одеяло, которое с ранних лет спасало девочку от всех возможных и невозможных кошмаров.