Беспамятный город

Все, что отравляет душу, должно быть из нее изгнано.


Я был в этом городе много раз. Из прошлогодней поездки мне лучше всего запомнился ветер - безжалостный, хваткий - в нем теряешься, как в огромных ледяных волнах. Древние каменные стены. Нарциссы в снегу. Река. Простуда.

С тех пор он стал вполне обыденной частью моей повседневной жизни: маленький еженедельный праздник, начинающийся с билета на автобус, получаса музыки и мелькания пейзажей, высадки на остановке в грязном переулке. Мимо часовни, переделанной в бар, по мосту, через вспененные смехом и голосами улицы - к собору. Я сбегаю туда от усталости и проблем, реже - целенаправленно еду в книжный магазин или на рынок, но за последние недели напряженной работы не был там ни разу. Работа окончена, можно взять передышку на вечер.

Две моих любви расцвели и умерли в этом городе. Ни одной из них он не помнит. Эта каменная глыба, нет, чаша, кривая и древняя, наполненная жизнью через край, имеет удивительное свойство растворять в себе все воспоминания и печали. Вот под этой аркой мы проходили. Под этим деревом - валялись на траве. Разве это было? Этого не было. Город забыл.

Вероятно, это связано с тем, что сам он настолько прекрасен, что эстетическое удовольствие от созерцания пересиливает мазохистское стремление воскресить в памяти чей-то труп. Воспоминания липнут только к вещам, не способным радовать душу и глаз - все остальное имеет собственную ценность. Особенно когда речь идет о древности: разве эти могучие щербатые стены не достаточно повидали, чтобы печалиться еще о чьей-то подлости или покусанном сердце? Все было, все будет. Все пройдет. Я долго шел по стене, потом спустился и пересек квартал, наугад взяв курс на собор, но ошибся в расчете времени и пришел на остановку за сорок минут.  Пошел бродить дальше.

В искрящемся черном теле реки застревают мелкие картинки увиденного за день: вот проплыл детский чайный сервиз из какого-то совсем кэрроловского фарфора, книга о витражах, лицо смуглой девушки с ярко-красной помадой на губах, эльфийская отделка главного окна собора, угрюмые балки средневекового дома, таблички со смешными надписями. Дикие гуси толпятся на песчаном откосе в ожидании подачки. Из ресторана при кинотеатре на другом берегу в реку льются свет, музыка и голоса.

В последнее время я встречаю много людей, яростно отрицающих Бога. Мои убеждения намного скучнее - я всего лишь чахлый унылый агностик, и такие страсти по явлению, существование которого недоказуемо, мне непонятны. Однако, я абсолютно точно знаю, что на Земле Бог есть. Эти прекрасные города и церкви были построены людьми, в которых жил Бог, и, создавая красоту, они давали ему плоть и лицо, явственно утверждая его право на жизнь. Церки не построены для служения Богу - они и есть Бог, как и любое прекрасное творение рук человеческих. К сожалению, увидеть его могут лишь те, кто сам не обделен его присутствием в глубине зрачков - подобное видит подобное. Иных же людей стоит остерегаться - они неизбежно будут наматывать на кресты грязные тряпки идеологии и отрицать, отрицать, отрицать. Те же, кто переломал крылья Оскару Уайльду.

Если в мою душу закралось нечто, что заслоняет от меня красоту и заставляет мой рот плеваться ядом, это нечто должно быть изгнано. Я выбрал свою сторону и не имею права стать уродом - мое зрение немедленно угаснет, а за ним и я сам. Шаг назад - я снова вернусь в этот город, спрошу его, помнит ли он что-либо, и ответ будет отрицательным. Мы здесь, и мы не помним дурного. А Бог - простит.