Обыденности

Она расхаживала туда-сюда. Никак не могла усесться. Ткань ее скафандра нежно переливалась на солнечных лучах. Мы молчали уже второй час. Не знаю, о чем она думала, о чем думал я. Я же сидел на камне, игрался с пылью.
С годами проведенными на луне я хорошо научился рисовать. Конечно, не картины, а на "земле". От примитивных ангелочков, до земных рассветов. Так я и сидел, вырисовывал какие-то ностальгические штрихи. Даже не знаю, что они означают.
-Слушай, а что потом?,- внезапно выдал я в спикер.
-Ты о чем?,- ответила она.
-Ну, не знаю как сказать. Вот мы сидим. Через пару часов, если ты захочешь, конечно, пойдем в убежище. Ну а потом что?
-Лично я бы перекусила, проголодалась уже.

Она повернулась ко мне и загородила собою солнце. Остался виден только силуэт ее скафандра. Я поднялся, подошел к ней и взял ее за руку.

-Да нет же. А что потом? Я имею в виду глобально.
-Глобально? Ты про технический прогресс?
-Не только. Ты же согласишься что все это слегка не важно. Важнее то, как меняется человек. Чего он хочет, какой будет красота?

Я попытался вспомнить что происходит в такие моменты. Раньше, еще на земле, начали бы шелестеть листья на деревьях, по волосам прошелся бы освежающий летний ночной ветерок, а небо замерло бы специально для нас. Мы вместе посмотрели на Землю.

-Вот смотри, я помню что когда был еще молодым, очень любил смотреть на небо. Не только на небо, а вообще по сторонам. Когда учился в школе, у меня была учительница биологии, не помню ее имени. Она постоянно подкалывала меня по поводу того что я часто смотрю в окно. Мол, мечтателен, что в жизни мне делать нечего. За то теперь я здесь, а она уже давно лежит в земле. Надеюсь. Терпеть ее не могу.
Она хихикнула.
-Так вот к чему я это... вот что будет дальше? Ты же видела что нам предрекают ученые? Ускоренное технологическое развитие. Точно так же было в 20ом веке, у них тоже был технологический бум. Но ведь люди не поменялись- одни не обращали внимания на небо, но любили, скажем, деньги. А были такие, которые любили больше звук шелеста листьев, любили встречать рассветы. Так же как и раньше. А что сейчас? А что потом?
-Не знаю. Лучше о таком не думать.

Я в тихую включил музыку в скафандре. На какое-то мгновение все стало каким-то необычным, совершенно невиданным! Будто я и совсем забыл где нахожусь. На инструктажах нам говорили о таком, это ностальгическая болезнь. Начинаешь чувствовать что-то похожее на то, что бывает после потери сознания. Не знаешь где ты, не знаешь кто ты. Возникают разные, странные мысли. Говорят, что это из-за абсолютного смещения биоритма, из-за отсутствия "земного риска". Не боишься дикого зверя- не знаешь что делать, если вкратце.

-Вот ты, например. Ты помнишь что было раньше? Ты помнишь что ты любила, что считала красивым?
-Плохо помню. Не знаю даже, наверное любила то же, что и все. Сейчас тебе любой скажет, как он любил Землю.
-И то правда. Ну допустим ты любила небо. Вот оно, перед тобой. Пусть с другим цветом.
-Не знаю. Пошли, может? Я уже устала.

Нам не запрещено иметь на станции старые фотографии с земли, но есть негласный закон- лучше не вспоминать о Земле вслух. Человек еще не освоил космос и, что самое смешное, самого себя. Доктора не знают как бороться с болезней ностальгии, кроме как седативами. А под ними нельзя работать. Так половина станции и простаивает.
Пока мы шли обратно, на станцию, я демонстративно поворачивался к ней, смотрел на нее. Лица не было видно из-за отражения солнца на скафандре. Она это чувствовала и слегка оборачивалась ко мне, как бы в знак солидарности.

-Знаешь чего вспомнил?
-М?
-Я тут вспомнил как меня мучила депрессия в юношестве. Я где-то на пару лет засел дома, почти ни с кем не общался. И где-то на середине начал любить свою комнату. Помню, что когда выходил на улицу, то испытывал дискомфорт. А в комнате, которую я изучил вдоль и поперек, я чувствовал себя "дома". Как бы душевно дома, а не физически.
Она сжала руку чуть сильнее, чтобы поддержать.
-Так вот я это к тому, что может красоты и нет вовсе?
-Думаю, да. Есть же понятие эндорфинов, а это значит что нет "красоты", а есть лишь гормоны, которые вбрасываются в тело при виде какой-нибудь картинки или чувства чего-то. Вот я, например, знаю что ты красивый. Мне приятно от этого.
-Подожди, а почему тогда эти эндорфины вбрасываются в кровь?
-Может, потому что родители сказали тебе в детстве "Смотри, какое солнышко красивое. Люби его, оно красиво", и ты стал его любить.
-Логично. А мне никто не говорил что ты красивая.
Я невольно улыбнулся и сделал музыку громче.
Пронизывающий голос прокатился сквозь мою кожу и вены, душераздирающие мотивы прошли сквозь меня и ушли куда-то вдаль, через скафандр.

-Так что же это получается... Что красота находится в крови?
-Выходит что так.
-Но меня воротит от вида крови.
Мы посмеялись.

Вдалеке уже виднелись огни станции. Мы отошли довольно далеко и путь займет еще где-то час.
Внезапно что-то остановило меня, я повернулся к земле и приобнял ее.

-То есть что же выходит, что человечество дурит само себя? А зачем это все?
-Затем, чтобы жить дальше.
-Тоже логично, но ведь может есть какая-то вселенская истинна, к которой мы идем?
-А может, ее вовсе и нет?

Стояли мы долго. Минут 15 мы наблюдали за Землей, не двигались, молчали.

-А знаешь что?
-Что?
-Я думаю, что все красиво. Пыль красива, даже без узора. Красиво пространство, которое мы не замечаем. Красив воздух, красив скафандр, красива его ткань, красива станция.
-Наверное так.
Я выдержал паузу.
-А сама красота в глазах смотрящего.

Мы взялись за руки и поплелись к станции. Нас ждал трудный "день". А что будет дальше мы так и не узнали.