За луну или за солнце?

Кратчайший путь к железнодорожному вокзалу – по заборам. Туда вообще-то нельзя. Но вафельные трубочки с белковым кремом из привокзального буфета вкуснее любого нельзя.
Я лизнула белую сладость, хрустнула тонкой ароматной вафлей и закрыла глаза. Так ярко-синее майское небо, молодые чуть липкие березовые листочки и Сашка, сидящий рядом на старой согнувшейся в три погибели березе, не мешали моему невозможно вкусному счастью. Поболтала ногами, еще лизнула и похрустела. Теперь можно открыть глаза. Счастье стало ясным, с ним можно справиться.
Сашка тоже увлеченно грыз трубочку. Потом вдруг загадочно спросил:
- Ты за луну или за солнце?
И посмотрел пристально. Ждал, что я выберу.
Я зажмурилась. Набила полный рот трубочкиным счастьем. Скоро лето, каникулы.
- За солнце!
А как иначе?! Солнце, лето и каникулы.
А Сашка сказал:
- За пузатого японца!
Я заметалась глазами:
- Нет! Что за японец какой-то. Не в счет. Давай еще раз! Счет - не в счет, переучет.
Эта детская считалка отменяла неверный ход в игре и давала право начать заново.
- Ладно! - разрешил Сашка. - Ты за луну или за солнце?
- За луну!
- За советскую страну!
Это был правильный ответ настоящего октябренка с портретом кудрявого малыша на груди.
Трубочка кончилась. Я спрыгнула со старого дерева. Провела рукой по подолу, чтобы стряхнуть крошки, и снова расстроилась. Я совсем забыла о нем – о вырванном с мясом кармашке школьного сарафана.
Мама феноменально преобразила старое форменное платье. Обрезала протертые на локтях рукава, отпорола воротник вместе с его надоевшим требованием белоснежности. Из этого добра соорудила два симпатичных накладных кармашка и вручила сарафан мне:
- До лета хватит, хоть и коротковат, а в четвертый класс – новую форму купим.
Хватило бы, если бы не Сашкино «скорее-скорее» и гвоздь еще этот. Я вздохнула. Пригладила рукой лохматый край кармашка. Мама с бабушкой изругают, а потом что-нибудь придумают.
- Дыра, с кем не бывает, - скажет бабушка.
В песочнице копал квартиру для Чебурашки детсадовец Янька в белой панамке. Я направилась к нему. Новую Сашкину загадку нужно было срочно на ком-нибудь испытать. Янька был очень подходящей кандидатурой. Я позвала его. Чебурашка остался ждать новоселья, сидя в грузовичке. Янька подошел, задрал голову и уткнулся в меня синими глазами в рыжих ресницах.
- Ты за луну или за солнце? – строго спросила я.
Янька сморщил конопатый нос, почесал коленку с пятном зеленки. Потом посмотрел на дальнюю скамейку парка. Там сидел Янькин папа, рыжий, как само солнце. Он читал газету и тряс коляску, в которой никак не желала засыпать кудрявая Яська. Малышка хлопала в ладоши, пускала пузыри и громко гудела о чем-то своем.
Янька поморщился, еще раз поглядел на меня, а потом схватил грузовик с Чебурашкой и побежал к папе.
- Мы за луну или солнце?! - выкрикнул Янька ему в лицо.
От неожиданности его папа вскочил на ноги и уронил газету, а Яська заревела.   
- Ну, папа, за луну или за солнце?!
- Я вот что думаю, - ответил папа, сильно затряс Яськину коляску и поднял газету. Потом устроил ее поудобнее на коленях и продолжил чтение. Янька подождал немного результата папиного мыслительного процесса, и, не дождавшись, потащил грузовик с Чебурашкой обратно в песочницу. Я к тому времени закончила рыть Чебурашью квартиру и мастерила из мокрого песка и палочек ступеньки к ней.
- Папа там думает, - присел на корточки рядом со мной Янька.
 - Что думает? - удивилась я.
- Думает за луну мы или за солнце, - сказал он, засовывая Чебурашку в песок с головой - на новоселье. - А ты?
Я выхватила у Яньки Чебурашку, отряхнула от песка и поставила на верхнюю ступеньку:
- Так он в песке умрет, и я первая спросила! А ты?
Янька сел у песочного домика, нежно погладил Чебурашку указательным пальцем по ушам.
- Мы вчера гуляли с мамой. Было уже поздно и немножко темно. Вдалеке, где парк, по фиолетовому небу катилась белая огромная луна с темно-серыми глазами, носом и ртом, - Янька недовольно скривился, он так всегда делал, когда что-то не получалось, а сейчас ему не понравился этот рассказ. – Я не знаю, как сказать, - он с досадой хлопнул ладонью по коленке, - луна чуть-чуть желтая еще была, красивая. Она все время катилась за нами, мы повернем, и луна тоже, будто мама тащит ее на веревочке. – Янька улыбнулся одними ресницами: - Мы с мамой за луну, Женька, вот что.
Он посмотрел куда-то вверх, но не на меня, стоявшую над ним как огромный подъемный кран, а еще выше, где бежала прямо к солнцу белая строчка легких снежных облаков по небесному голубому листу.
- А я еще за солнце. Также можно, чтобы вместе за солнце и за луну, правда, Жень?
Янька смотрел на меня и старательно хлопал длиннющими ресницами в ожидании моего разрешения, и я услышала, правда-правда, «хлоп-хлоп-хлоп» сверху, будто кто-то тихонько аплодировал, может, это ветер тронул ладонями березовую листву.