Носки президента

Историю эту я много раз слышал от предводителя.

До грехопадения и изгнания из рая повествовал он ее тоном восторженным, и в голосе его звенела гордость сопричастности великим свершениям и именам.

После изгнания тональность повествования радикальным образом изменилась.  История стала служить иллюстрацией скорбного положения дел с демократией  в свежеиспеченной южной республике (СЮР), нашей отдаленной  родине.   Редким слушателям, допущенные к предводителю бдительной охраной и еще более бдительной супругой, она пересказывалась  тоном тихим и печальным, как пример губительного воздействия абсолютизма на души и умы.

Некоторая ирония заключалась в том, что история меж тем была одной и той же. Но не судите строго  борца с абсолютизмом – доведись вам из верхних слоев  стратосферы упасть на самое дно Марианской впадины (а именно такой маршрут проделал мой непоседливый друг), вы бы тоже вряд ли обращали внимание на такие мелочи.

Возможно, набожные читатели укорят автора за то, что библейские сюжеты он использовал для описания коллизий грешной жизни предводителя. Что на это ответить?

Ведь был рай?

Был.

Было грехопадение?

Было.

Изгнание?  –

Тоже.

Других аллегорий  у меня для вас нет.

 

***

В последние годы поток (ну, согласен, слово это здесь не совсем уместное  - скорее, это был ручеек) посетителей был безжалостно перекрыт.

Бдительное семейство изгнанника здраво рассудило, что спектакль про неуловимого Джо может ставиться и в менее затратных декорациях.  Да и, честно говоря, умножающиеся странности в поведении предводителя стало все труднее выдавать за причуды политического гения.

Первым пунктом программы экономии предводительских средств  стало увольнение охраны. Злые языки, впрочем, утверждают, что охрана нужна была не столько для защиты от внешних врагов, сколько для удержания охраняемого объекта от  самоубийственных порывов бегства в поисках утраченного рая. В первые годы изгнания порывы такие были замечены и пресечены.

Теперь же необходимость в охране отпала, ибо куда и как бежать со скалистого острова в южном море без паспорта и с наличными, выданными новой тещей на карманные расходы?

Сыграла свою роль  и сила убеждения.  Если бы Ева обладала талантом внушения и убедила Адама, что настоящий рай – он не там, там только иллюзия, что это за рай, в котором водятся змеи? – он тут, тут,  в кругу любящей родни... возможно, у нас была бы совсем другая история...

На этом автор берет обязательство прекратить злоупотребление  библейскими аллегориями.

Почему я решил записать эту драму для потомков?  Предводителю ее рассказывать больше некому, за чтение его трудов на нашей отдаленной родине полагается секир-башка.  Драма же во всех отношениях поучительная, хоть она вовсе и не про людей, но о предметах неодушевленных, что порой волею небес наполняются мистической потусторонней силой.

***

Президентский «Боинг» прогревал моторы. Почетный караул принимающей стороны выстроился у красной ковровой дорожки для торжественной церемонии проводов.  Командовал церемонией полковник в парадной форме, утвержденной еще Кемалем Ататюрком.

Полковник уже несколько раз украдкой косился на часы.

Делегация отбывающей стороны толпилась  в тесном вип-лаунже. В воздухе явственно ощущалась нервозность.  Глава делегации,  ради которого и затевался церемониал, безупречной пунктуальностью превосходил любой брегет из своей достойной коллекции хронометров.  Он был эталоном точности.

И эталон опаздывал...

 

  ***

А в это время в самом роскошном отеле столицы  разыгрывались душераздирающие сцены.

Помощник великого человека мерил шагами свой номер. Такого в истории зарубежных  визитов еще не было. Церемония проводов оказывалась под угрозой срыва. Великий человек не подавал никаких сигналов.

Воображение помощника рисовало картины одна страшнее другой.

Когда стрелка его брегета (да, и у него тоже была коллекция хронометров, хотя и не такая обширная) замерла у роковой отметки, за которой следовал срыв графика, на специальном телефоне замигала красная кнопка. Вызывали в президентский люкс.

Если бы олимпийский комитет прислал в отель комиссию с секундомером, она зафиксировала бы мировой рекорд в беге на короткие дистанции: расстояние от своего сьюта до президентского люкса помощник преодолел со скоростью метеора. Он постучал и, не дожидаясь ответа, ворвался в номер.

То,  что ожидало его за дверью люкса, было куда страшнее всего, что успело нарисовать пугливое воображение. Его ожидал этот взгляд. 

Да, взгляд! Автор и сам однажды, в далекой беспечной молодости, испытал на себе этот взгляд,  и в обильной (тогда) шевелюре его заблестел наутро седой волос...  А помощник был уже не юн,  и на голове его седые волосы составляли к тому времени подавляющее большинство.

Он окаменел.  Несколько секунд (помощнику они показались столетиями) великий человек молча смотрел на него. Потом  спросил:

- Носки где?

Каменная статуя в дверях люкса осторожно опустила глаза.

Нужно  сказать, что глава делегации, которую секунды отделяли от дипломатического конфуза, был образцом не только точности, но и стиля. И на этот раз, как всегда, темно-синий костюм из сукна от Лоро Пиана  был шедевром портновского искусства, бордовый шелк галстука испускал приглушенное сияние –  суди его самый строгий суд, и тот бы признал: великий человек был идеален. 

Идеален и бос.

Носки его вместе с остальным багажом дожидались хозяина на борту готового к взлету борта номер один.

Конец,  понял помощник. Полный, окончательный конец.

- Где носки? – повторил великий человек.

Этот вопрос оживил каменное изваяние. И если бы комиссия с секундомером  все еще околачивалась в  гостиничном  коридоре, она зарегистрировала бы второе падение мирового рекорда за день.

Помощник ворвался в свой номер и принялся  терзать  чемодан, словно  голодый  леопард  - дымящиеся внутренности задранной антилопы. Где-то на самом дне  должна была быть нераспакованная пара...   Или нет?  Он рвал упаковки, расшвыривал тщательно сложенные накануне сорочки... и, позабыв  о  строго атеистическом образовании, молился, молился, молился.

И небеса услышали этот беззвучный вопль.

***

Как уже догадался читатель, наша воображаемая комиссия зарегистрировала и третий на дню мировой рекорд в беге на короткие дистанции.

Скороход  летел по коридору, на ходу придавая спасительной находке товарный вид, и мгновения снова казались ему столетиями.  И с каждым шагом он чувствовал, что с предметом в его руках происходили необыкновенные, волшебные, мистические  перемены. 

Предмет переставал быть изделием галантерейной индустрии.

Он наполнялся иными смыслами.

Он покидал своего хозяина, удаляясь в иные просторы.   

На него нисходили  флюиды  высших сфер.

Таинство свершилось.

У двери люкса помощнику показалось, что предмет испускает ровный неземной свет.

 

(из книги "Переворот в бункере")