Работящая Зойка
Одним словом, мать не могла нарадоваться Зойкиному трудолюбию и даже не заметила, как на личике дочери играл румянец при виде младшего брата отца, когда он забегал к ним по делам…
О том, что Зойка тайно встречается с кем-то в колхозной кукурузе, сообщил матери дядя Ваня - колхозный сторож, неделями пьющий за колхозным амбаром… И он не соврал… Мать, увидев, чем занимается дочка с родным братом мужа, поторопилась срочно отдать свою «додельницу» замуж, о чём никогда не пожалела, потому что Зойка родила трёх детей и те , слава Богу, были здоровенькими.
Зойка приучила своих детей из ничего делать что-то и не сидеть, сложа руки, никогда. Поэтому старшенький после армии остался на службе и быстро продвигался по служебной лестнице. Младший Николай умер от остановки сердца, когда построил для своей семьи хороший, добротный дом. А средняя Наташка забрюхатела от соседского парня, который накануне свадьбы отказался жениться на ней наотрез. Зойка сначала решила поскандалить, а потом, поразмыслив, срочно выдала Натаху за молчаливого симпатичного учительского сына и проводила их по месту службы последнего в Германию. Там Наташа родила первенца Ромку, а потом другого сыночка Даньку… Жить счастливо им помешал инфаркт мужа, и Наташа прибыла домой, где сразу ей дали квартиру, а работящая Зойка помогала ей воспитывать внуков.
Видно, сам Господь помог вырасти Наташкиным сыновьям добрыми и трудолюбивыми, как бабушка. Всё детство они вместе с Зойкой возились в огороде, заготавливали алычу и сдавали всё на приёмные пункты. Зато у них вскоре появились мопеды и велосипеды, и бабка Зойка сама не ходила теперь на базар, а отправляла внуков с записями необходимых продуктов. Наташка то и дело устраивала свою судьбу, но всё как-то неудачно, что не мешало ей быть хорошей матерью и дочерью.
Уже в зрелом возрасте работящая Зойка начала ухаживать за своим благоверным, ибо он слёг окончательно и бесповоротно, став в сорокалетнем возрасте председателем большого колхоза. Он ни одного дня не жалел, что женился на дочери своего брата, потому что лучшей жены он не смог бы найти. Своим ухоженным видом он покорял не одно бабье сердце, но смотреть на сторону было и некогда, и не за чем, жена была и хорошей хозяйкой, и матерью, и любовницей…
Когда муж умер, Зойка перебралась в однокомнатную квартиру, которую дали за снесенный дом… И, хотя негде было возиться с лопатой, она завезла земли и насадила под окном всё, чего ей не хватало дома.
То же она сотворила и под окнами дочери. Вначале все смеялись над нею, а потом сами стали разбивать грядки, которые старательно поливали, как Зойка, чтобы порадоваться урожаем.
Вечерами она надевала чистое платье и выходила во двор на лавочку, удивляя всех новых жителей рассказами о соседях. Причем получалось, что самой чистой и добропорядочной во всех отношениях в этом доме являлась её, Зойкина, семья. Она никогда не обмолвилась о том, что дочь полгода лежала в венерологическом диспансере соседнего района, что её несколько раз били законные жены её ухажеров, что четыре раза от неё уходили новые мужья, что она редко навещает свою мать, то есть её, Зойку. А ведь дочка давно укатила в соседнюю станицу с богатым вдовцом, практически бросив на работящую Зойку своих пацанов.
Сейчас Зойка тоже рассказывала бабулькам главное, за чем она и вышла в июльский дворик.
Во-первых, чтобы обратили внимание на новенькую припаркованную большую иномарку, которую привёз старший внук, во-вторых, он купил и трехкомнатную квартиру в другом микрорайоне. В-третьих, младшему брату он отдал свою потрепанную «Ниву», который тут же продал её и, добавив деньги, купил «красивущую» новую машину. И что сейчас они вдвоём поехали купить бабушке большой холодильник. «Ну, и на кой черт, Ваши высшие образования, если голова и так варит без них?!»- вопросительно утверждала работящая Зойка, глядя прямо на бабу Катю, так много хвастающую своими девчатами – внучками умного сыночка. Баба Катя демонстративно встала и подошла к Зойке. «Дай мне свои руки, Зоя…»- сказала она. А потом продолжила: «Видишь, какие они натруженные и сморщенные… Да и ногти твои маникюра сроду не знали, а ведь ты меня на пятнадцать лет моложе… А теперь посмотри на мои…»
И Клавдия Александровна, поправив свою новую прическу под красивой шляпкой, протянула Зойке свои белоснежные ухоженные руки с розовым маникюром…
«А Бог, Зоя, нам одну жизнь даёт… Всего одну… Чтобы мы вырастили детей, увидели внуков, и сами могли порадоваться жизни… А ты чему сейчас радуешься? Руки трясутся из-за твоих грядок, спина не гнется из-за радикулита, ноги не ходят, потому что вечно в резиновых галошах ходила, чтобы пацанам обувь к школе купить… Дорогая моя, работящая Зоя… Вместе с тобою порадовалась бы, если бы ты хоть раз за свою жизнь не в больницах лежала. А лечилась бы в санаториях… И внуки не себе машины купили. А тебя бы хоть раз на море свозили и окунули бы твои сморщенные руки и ноги в морскую водичку. Нам всем нужно задуматься, а правы ли мы, идя на самопожертвование ради детей и внуков, не видя своих сморщенных тел?! Ты, вижу, пирожков уже настряпала для них… А они спросили у тебя: «Ела ли ты сегодня, бабушка? И что ела?» Клавдия Александровна пошла к подъезду, опираясь на тросточку.
А Зойка, молча, поднесла к глазам свои руки и тихо заплакала, увидев на них заскорузлые мозоли из-за кукурузы, которую она рушила позавчера дочке, потому что у той наращенные длинные ногти, а гусей надо чем-то кормить… «И за пирожки уже откуда-то пронюхала…» -подумала она, глядя вслед Клавке, и, еле переставляя опухшие ноги, пошла к грядке сорвать несколько огурчиков для салата своим двухметровым внучатам…
31.07.14
Свидетельство о публикации №214073101470