Верхняя пуговица. 21

Через пару часов веселье в Алмазном зале достигло апогея, и Темпл решил, что можно перестать горевать о странных перипетиях в прошлом и будущем. Общее число гуляющих возросло едва ли не в три раза – поглазеть на новую достопримечательность космофлота Империи, что только что спас офицера, которого уже записали в погибшие, прибыли многочисленные приятели тех, кто уже расположился на пиру, а также те, кто находился на планете в этот день и мог себе позволить оторваться от дел. Появление новых офицеров, в свою очередь, стимулировало приток красоток из центра города – большинство из них снимало там квартиры как раз из-за близости ресторана космопорта… Скайстон уже был достаточно пьян, чтоб успеть пожалеть о том, что не снял плащ маркиза вовсе, но сейчас в силу этого прилива нового народа именно это было никак не возможно. Он уже хотел посоветоваться с Франсуа, не стоит ли собраться и покинуть бурное сборище, как вдруг знакомый мотив, раздавшийся со сцены, заставил его слегка протрезветь. А также мгновенно состроить столь суровую мину, что смутился, и очень сильно, даже сам Хэвен, что поневоле пребывал в эйфории от факта того, что его всё же выдрали из когтей мучителей.
- Пропустим эту шпильку мимо сегодня, - почти умоляющим тоном проговорил он Скайстону. – Как будто не для нас поётся, сделаем вид, что и не касается.
- Касается, Хэлл, это же вызов, - холодно процедил Темпл. – Причём без предупреждения, стало быть, вызов как раз мне. Так что дай-ка сюда красный кушак, будь добр…
- Темпл, не надо, ты ж фактически женат, - обмер на месте Франсуа. – Лучше дайте мне, моя всё равно ничего не узнает.
- Вы ни черта оба не поняли, раз, - уже ледяным тоном командора взялся ронять слова Скайстон, поставив локти на стол – он явно готовился преодолеть плен алкоголя перед новыми решительными действиями. – Второе – если это не провокация от знавших, по какому поводу гуляем, то просто масштабы этого безобразия уже слишком разрослись. Считайте меня дикарём, но мне всё это не нравится. Так что Хэлл, дай-ка сюда это, чай, я не Витторио, имею право потребовать.
- Хорошо, Темпл, - грустно вздохнул Хэвен и, достав из пястья мундира пачку алого сарисского атласа, протянул его на ладони маркизу. – Хотя честно говоря, я побаиваюсь твоего решения, пусть ещё и не знаю его. Считай это комплиментом, но ты из тех везунчиков, что без тормозов.
- А вот за соблюдение субординации спасибо, - тихо улыбнулся тот, принимая и перебирая пальцами ткань, будто знакомясь с новым предметом – а именно так оно на деле и было. – Но не дрейфь, чтоб нормально прорваться, нам нужен ещё один вираж, так что не мешай пока своими опасениями.
- Простите, командор, - церемониально склонил голову Хэлл и умолк с выражением глубочайшего почтения.
   Лестер, с тревогой наблюдавший за разговором, поспешил вмешаться:
- Темпл, дай мне, пожалуйста, - вежливо попросил он, стараясь выглядеть как можно спокойнее, но волнения скрыть так и не смог. – Честно тебе скажу, давно хотел отметиться в этой роли.
   Скайстон сиятельно улыбнулся, вставая.
- Штабным офицерам не полагается, - добродушно ответил он, пожимая плечами. – Да и нынче случай не обычный, тебе не справиться, куратор. Так что не мешайте командиру, парни, и сидите спокойно, добром прошу, - он весело подмигнул и неспешно двинулся к сцене, чтобы успеть подойти к ней к концу песни.
   Франсуа с ужасом посмотрел на Хэвена:
- Никогда командир флотилии не выходил сам в этом качестве. Я боюсь предположить, что он задумал!
- Мешать ему опаснее, - флегматично пожал плечами тот. – Придётся стерпеть и довериться его голове.
   Дамочка на сцене была обычной ничем не примечательной молодухой не старше тридцати – из тех, что миловидны лишь потому, что ещё молоды. Если бы после всё огромное сборище мужчин кто-либо удосужился спросить, как она выглядит – никто из них не вспомнил бы никаких деталей, и честно ломал голову, какого цвета её волосы. Наряд её тоже не был из тех, что запоминаются профессиональным ценителям женской красоты, какими справедливо слыли офицеры космофлота Империи – можно лишь определённо сказать, что он явно был ей к лицу, но и только. Стоит упомянуть, впрочем, что ничего другого никогда и нельзя сказать о тех представителях женской половины человечества, что позволяют себе решиться на такой шаг – вынудить офицеров Имперского космофлота бросать жребий или решать иначе, кому придётся нынче ублажать даму. Тем не менее, в этот раз традиция была нарушена уже хотя бы тем, что гонец с сообщением заранее не был заслан – хотя это вполне можно было списать на то, что дама сунула неплохой аргумент тапёру в виде пачки кредиток, предположим. Или она была слишком глупа – а таких всегда тем меньше, чем ближе к сердцу Рейха, или же Темпл прав в своих параноидальных предчувствиях, и происходящее – аккуратная провокация тех, кто постарался сделать так, чтоб Хэлл Хэвен сгинул в рудниках. А значит, Скайстон прав, сочтя всё это вызовом не столько офицерству, сколько себе, с грустью подытожил про себя Франсуа Сахай Лестер, раздумывая, что перспектива быть куратором у сразу двоих очень непростых экземпляров, конечно, даже любопытна и к диссертации об запасном институте императоров послужит ему прекрасной иллюстрацией, но даже если заявка и поступит вовремя, то полмесяца он проработает на второй ставке зря. С другой стороны, наличие дружбы с подопечным отрицать сложно – служить панихиду по его реальной матери Скайстон был вовсе не обязан, такое не забывается, и про деньги за полмесяца, что явно не насчитает канцелярия, можно смело забыть. Что ж, если эта парочка – а имена Хэлл и Темпл просто великолепно сочетаются по шкале противоречий – действительно подружится крепко, есть уже сейчас на то намёки, то второй куратор для такого тандема просто лишний. Да ещё и тандемчик обещает быть очень интересным – сколь уникальны оба эти экземпляра, так ещё и в паре… И всё же, при всех резонах, руководствуясь которыми Император притормозил свадьбу Скайстона, вероятно, желая отыграться за то, что приняли того в капитаны просто грязно – сам же писал о том свой разгромный рапорт! – и закатить роскошную церемонию, ох, лучше бы парень уже был женат, столь он неуправляем и непредсказуем. Вот, спрашивается, что сейчас будет делать, учитывая, что он из тех, кто не гуляет от подруги даже через красный кушак, или пиджак, чёртова традиция? Хэлл, кажется, не знает ничего об этом пунктике – наличии Джины, что с головой сейчас погрузилась в спецпрограмму по обучению специальности медсестры, вот и спокойно относится к мысли, что командор флотилии вышел вместо своих офицеров. Но Лестер слишком хорошо знал уже неожиданный порой нрав Скайстона, чтоб думать, что он сейчас просто выполнит то, что следует сделать по традиции. И не ошибся, конечно, в своих предположениях – оттого остался единственным, кто не удивился дальнейшему нисколько.
   Справедливости ради стоит упомянуть, что Хэлл Хэвен в этот момент был гораздо менее спокоен, чем хотел казаться. Красный кушак, всегда хранившийся в пястье мундира, был уже давно не просто столь же привычной вещью, как личное оружие, но и его настоящей разновидностью. Ведь сделать человека – задача часто более сложная, чем убить его, право. Да и последствия того и другого обычно похожи, в мистико-событийном плане. Тем не менее, до Хэвена история космофлота Рейха ещё не знала подобных прецедентов – чтобы человек, появившись на свет с помощью алого кушака, пошёл дальше обычного техника или солдата. Оттого от него и шарахались чины помладше, быстро заметив, что сей образец породистого племени красавцев играючи обходит всю ту мутную волну негатива, которая обрушивается вскоре на того, кто рискнул однажды в очередной раз пройтись в этом украшении под одобряющий грохот боевых аплодисментов – то, что не вписывается в рамки привычных представлений о реальности, вызывает у людей обычно суеверный ужас и полностью отключает способность адекватно воспринимать происходящее. Хэвен и сам уже смирился с ни чем не обоснованным утверждением о собственной уникальности как о проявлении некого проклятия, и ничего хорошего от жизни на четвёртом десятке лет уже не ждал. Он и арест по необоснованному навету воспринял философски, и вряд ли что сказал бы в свою защиту, будучи даже осуждённым по обвинению, что успешно состряпали ушлые дельцы – в отличие от Скайстона, что в этом вопросе так и остался тем пылким, взбешённым несправедливым обвинением юношей, каким был десять лет назад, за два дня до получения диплома лётчика. Но серия пыток, которые ему устроили в камере ради забавы циничные аристократы – друзья начальника тюрьмы, не только лишила Хэвена философского восприятия реальности, но сподвигла думать дальше разные унылые вещи о собственной неудобности и мистической неполноценности. Оттого, когда его в спешке выволокли из камеры и почти потащили куда-то с завязанными глазами, он только и смог предположить, что даже рудники, где иногда можно увидеть солнце, уже стали недостижимой мечтой. Однако, услышав всё то, что говорилось в салоне лимузина над ним, и, как будто, узнав один резкий голос – кто ж знал, что фальшивый Вальтер Рейнхард есть ни кто иной, как маркиз Темпл Скайстон! – Хэлл быстро успокоился окончательно. Он понял, что теперь у него не просто есть шанс на спасение, а за ним натурально пришли и вытащили. Но этот заместитель ангела оказался очень непростым парнем, хоть и своим до типа и цвета сухожилий, как принято было говорить у боевой десантуры. Отобрать у него столь личную вещь, которую не рискнули тронуть даже палачи – это слишком жёстко и болезненно, право. Что ж, теперь считать, что настоящий Вальтер Рейнхард снова взялся командовать, с того света? Хоть бы тот тогда выбрал кого попроще… Или постарше. Во всяком случае, уйти сегодня они оба могли отсюда вполне, проигнорировав провокацию – пусть бы это была проблема остальных двух сотен лоботрясов, что пальцем не шевельнули, чтоб отстоять честь космофлота, как это сделали те, кто побежал за белым плащом Скайстона. Ну зачем тот второй раз подставляется, это ведь серьёзные неприятности сулит. Да и отобрать проклятый раритет – всё же было слишком, да. Неважно, что Хэлл не воспользовался бы им ещё раз, по крайней мере, в ближайшем будущем точно, но тронуть этот кусок сарисского атласа сейчас означало причинить боль – уж очень привык к нему тот, у кого просто не было, в сущности, больше никаких сувениров в личной собственности. Хэлл не был женат, разумеется – приличные невесты смотрели на него с подозрением, узнав о происхождении рокового красавца, а на что попало он не был согласен, имея всё же яркую индивидуальность, как все офицеры космофлота, и разгоняя меланхолию дисциплиной. Вот и вышло, что ложное ощущение собственной никчемности при всех талантах вызвало привязанность к единственной вещи, которая незаметно перешла в статус фамильной драгоценности. Оттого её утрата хоть и прощалась спасителю, но вызывала, всё же, заметный дискомфорт.
   Скайстон стремительно приближался к сцене – хотя со стороны это движение и казалось неспешным… Стоит сказать, что в Алмазном зале освещение не было слепящим для того, кто выступал на сцене, и та, что стала на полторы минуты певицей, его приближение увидела. А оттого проглотила последний куплет, на что тапёр аккуратно отреагировал, выдав после того, как она смолкла, финальный проигрыш, и застыла на месте неподвижно, не зная, как толком реагировать на такое счастье – мужчину не просто в мундире, а при регалиях командора флотилии, да ещё в плаще маркиза Рейха. В результате Темпл поднимался на сцену уже под стремительно затихающие волны музыки, а шагнул на неё уже в полной тишине. Дамочка повернулась боком к зрителям, чтоб оказаться лицом к незнакомому мужчине, и постаралась улыбнуться как можно ослепительнее – правда, когда она, наконец, догадалась посмотреть уже на его лицо, её прошиб холодный пот. Ни следа вежливой доброжелательности, которая всегда ясным летним ветерком веяла от офицеров космофлота Империи – только угрюмый взгляд исподлобья, из тех, что никогда не обещают ничего хорошего. Да ещё глаза – серые стальные пронзительные глаза, столь же беспощадные, как холод открытого космоса… Кабы не это, красавец был бы ярче любой девичьей грёзы: грива волос цвета белого золота, ладные точёные черты лица, идеальная фигура космолётчика – как известно, пилоты Рейха не выступают на спортивных состязаниях среди обычных подданных короны, даже бывшие, просто потому, что в этом случае других победителей не осталось бы в природе.
   Стоило герою дня ступить на ровную гладь сцены, как офицерьё хоть и без всякой команды, но совершенно синхронно разразилось ритмичным громом аплодисментов, на каждый шаг командора отвечая страшным грохотом. Оттого за несколько метров, которые тот неспешно прошёл, явно не очень торопясь, эти страшные звуковые удары, способные вывести из равновесия самую устойчивую психику, которой либидо даже не касалось, разогрели остальных зрителей до немыслимого напряжения. Подожгли даже группу тех офицеров, что очень не одобряли появление Скайстона вообще. Что же осталось от натянутых эротическим напряжением нервов дам – можно и не упоминать, уже на третьем грохающем хлопке в зале послышались и далее только усиливались стоны сладострастия, а лоб стоявшей на сцене молодой женщины заметно покрылся испариной. Знатоков ритуала не очень смущало то, что кушак Темпл не повязал на талию, как полагалось по традиции, да и плащ свой не снял – об этом никто, кроме Лестера и Хэвена, не догадался подумать, столь привычен был выхода в красном в ответ на нужную песенку сам по себе везде, где имперский космофлот позволял себе развлечься. Темпл небрежно держал кушак чуть сложенным в левой ладони, дабы зрители хорошо видели, что это за предмет. А то, что новопожалованный маркиз бледен намного больше обычного, постороннему взгляду установить было невозможно. Он остановился не более чем в трети метра от женской фигуры, и аплодисменты наконец смолкли.
   Пощёчина была совсем не болезненной, но нарочито церемониальной, и всё же столь неожиданной, что женщина едва устояла на ногах. Зал охнул и застыл в гробовом молчании, ужаснувшись и ожидая неизвестно чего. Темпл не торопясь процедил в безжизненной тишине, холодно и нарочито бесцветно:
- Пошла прочь отсюда, ничтожество, которое не может заинтересовать собой самого завалящего самца. Офицеры космофлота Империи, служащие под моим началом, не пачкаются об такой контингент.
   Бегство насмерть перепуганной женщины не привлекло внимания зрителей – просто потому, что это внимание сейчас полностью приковал к себе ещё один изящный жест Скайстона, выполненный также столь естественно, что завораживал своей простотой. И не только простотой, но и мощной смысловой нагрузкой.
   Темпл подбросил левой ладонью красный кушак в воздух – чтобы тот расправился в свободном падении – и поджёг алый атлас выстрелом из бластера, что очутился у него в правой ладони. Языки пламени ещё блестели долгие доли секунд перед глазами остолбеневшей от шока аудитории, и даже когда на пол сцены упали прозрачные капли от уничтоженного алого великолепия, молчание не было нарушено ещё несколько предлинных мгновений.
- В моей флотилии нет места рабству настоящих мужчин перед блудницами, - с величественным апломбом неспешно проговорил Скайстон, опустив вдоль тела руку с личным оружием и развернувшись лицом к зрителям. – Я, маркиз Темпл Скайстон, с этого дня объявляю традицию красных пиджаков вне закона, - он чеканил слова нарочито холодно, но эффект они вызывали просто жаркий, достаточно было взглянуть на резко просиявшие лица тех, на ком был мундир лётчика… - На своих кораблях и под своим плащом я никому не позволю впредь унижать офицера Рейха лживыми просьбами о снисхождении к ничтожествам. Недовольные моим приказом могут покинуть борт немедленно, в противном случае претензии я не принимаю, и за нарушение будут санкции согласно протоколу. Существующие на данный момент красные кушаки подлежат уничтожению на каждом борту. Вопросы есть?
   Молчание длилось ещё не более трёх секунд – а затем раздался более чем красноречивый радостный стон, вырвавшийся из глубины груди у десятков присутствовавших мужчин. Алмазный зал не покинула ни единая душа мужского рода, и перед самым шквалом оваций кто-то успел крикнуть срывающимся от волнения голосом:
- Скайстону - виват и навсегда!!!
   А тот постоял себе несколько мгновений, вежливо сияя лёгкой полуулыбкой, затем незаметным движением профессионала убрал прочь личное оружие. Чуть тряхнул головой, снисходительно наблюдая общее радостное беснование, неспешно пожал плечами и спокойно двинулся прочь со сцены к своему прежнему месту. Когда он спустился в зал, тапёр включил, наконец, что-то залихватское и стремительное, и сцену мигом превратили в танцпол. Таким образом, когда Темпл уставшим шагом дошёл до друзей и уселся, общее веселье уже обеспечило спокойную атмосферу для разговора.
- Ты превзошёл мои ожидания, - нарочито небрежно выдохнул Франсуа, как будто желая показать, что вовсе не взволнован, нисколечко, ага. – Мои поздравления, скажем кратко.
- К чёрту, - сиятельно улыбнулся Скайстон дружеским тоном. – Это надо было сделать, я слишком ценю своих офицеров и не желаю их гибели от красной петли.
- И только-то? – с интересом вскинул брови Лестер. – Ты иной раз так восхитительно простодушен, Темпл.
- Чего я опять не учёл? – тихо проворчал тот, почти улыбаясь. – Я не спец по тонким материям.
- Ты сделал жест, который не под силу даже тому, чей титул ты носишь, - вежливым тоном наставника взялся пояснять Франсуа, мгновенно полностью успокоившись. – Такие вещи может делать разве что рука императорской породы – менять столетние традиции единым движением.
- То-то у меня рука отчего-то отнимается, - весело осклабившись, фыркнул Скайстон. – Надеюсь, от моего самочиния нынче вреда не будет и на этот раз, привычка у меня уже рушить устои, стало быть, - и, вдоволь нахихикавшись от известия куратора, он лихо подмигнул Хэвену. – Не грусти, ты всё равно в красном уже отбегался, хватит с тебя.
- Как ты мог спалить именно этот кушак, негодяй, а? – не то с показной грустью, не то с издёвкой проскрипел тот, понемногу отходя от полностью безжизненной бледности. – Кабы ты предупредил, нашли бы другой для этой цели, не проблема.
- А что такое? – холодно сдвинул брови Темпл.
- Понимаешь, - Хэлл заметно замялся, хоть и пытался сладить с собой, - этот был мне дорог, всё же.
- И чем же, позволь узнать? – холодным тоном командира осведомился маркиз.
   На щеках Хэлла вдруг обозначился румянец.
- Ах да, я забыл, что тебе не приходилось пользоваться традицией, - сокрушённо проворчал он уже намного тише. – Понимаешь, это была единственная красная тряпка, в которой можно было не только вытянуть всё приключение, особо не напрягаясь, но и удовольствие при этом получить. Я сам её когда-то покупал в лавчонке у одного старьёвщика на Сариссе, - и он смущенно умолк, как осёкшийся мальчишка…
   Темпл снисходительно покачал головой, как будто был намного старше.
- Сомнительная ценность у раритета, - холодно пожал он плечами, и его глаза вновь стали ледяными. – Кроме того, с тебя разве не хватило недавнего? – и, радуясь про себя, что засмущал собеседника настолько, что тот опустил голову, прибавил уже совсем барским тоном. – Жениться тебе пора, факт. Решим сразу после похода вопрос, не возражаешь?
   Хэлл вместо ответа лишь понуро кивнул и прикрыл лицо ладонью. Франсуа молча кивнул в такт собственным мыслям, как будто всё, что он услышал только что, соответствовало его ожиданиям в полной мере. Темпл потянулся за вином с нарочито скучающей миной, как будто вовсе не желая бросать окрест изучающий взгляд. Возможно, он предвидел разговор, который не мог наблюдать в силу ограниченности обзора помещения. Потому что получившая от него пощёчину дама уже была вне его. А она, слишком ровно всхлипывая, чтоб можно было подумать, что и вправду горюет искренне, говорила сейчас человеку без определённых запоминающихся черт лица:
- Заберите уже свои ампулы назад, мне они теперь не пригодятся. И посочувствуйте хотя бы, сударь – кабы Вас самого вот так оставили без вкусного, Вы бы тоже были недовольны, верно? Так что гонорар я оставлю у себя, не обессудьте.
   
  Дальнейшее Скайстон помнил, как сквозь бледный туман. Сам он склонен был просто приписать это усталости, подкреплённой алкоголем, хотя Лестер был совершенно другого мнения, уверяя, что плотность потока событий просто выбила его из привычного состояния, начав стирать эпизоды из памяти, да так и не справившись с этим полностью. «Ты мне ещё про контуженную голову как-нибудь поведай!» - ядовито как-то заметил ему однажды ещё граф Скайстон после очередной гулянки, и отвадил куратора сразу от разъяснения слишком многого из того, что тот по доброте душевной мог бы ему рассказать про истинные причины того или другого явления. «А когда-то была поговорка про военных, мол, чем выше звание, тем тупее голова работает! Без году неделя как капитан, а замашки те же, древние!» - огрызнулся Лестер в ответ и сменил тему. Кого третьего рядом не случилось, чтоб разрядить обстановку, равно как отметить тот факт, что нынешние вояки не теряют дежурной адекватности в любом состоянии даже при значительной дозе алкоголя, впрочем, как и при такой же доле усталости, а вычисление коэффициента корреляции – вообще профессиональная работа куратора, а не офицера вовсе... Итак, как всякий космолётчик, Скайстон знал, что реагировал на окружающий мир вполне логично и грамотно, но скверно помнил, в чём это на деле выражалось. Окружающий же мир просто ничего не знал о том, что воспринимается маркизом плоховато и скорее автоматически – именно в силу профессиональной способности того вести себя спокойно и адекватно как раз хорошо приняв и уже слишком устав нервничать накануне.
   Таким образом, мимо внимания Темпла прошли такие вещи, как его собственное выступление соло на сцене два раза, несколько быстрых плясок – последняя и вовсе без плаща, после которой, правда, Лестер ненавязчивыми незаметными жестами убедил подопечного успокоиться и присесть за стол, налегая больше на закуску. Почти не помнил сумрачный капитан «Демона» также и тот факт, что подарил Хэллу сапфировую застёжку на пястье взамен уничтоженного кушака – она отчего-то очень кстати завалялась у него в кармане ещё с первого визита на Брилл. В памяти только осталось слабое воспоминание о всплеске какого-то приятного оттенка эмоций, которым повеяло от всегда как будто невозмутимого и мрачного, как дальние трассы на коротационном круге, самого грамотного старшего по борту среди лучших кораблей космофлота Рейха… Хотя внешне ничего не произошло вовсе – только мозаичные глаза Хэлла, карие с голубыми, стали ненадолго чуть глубже обычного, да и заметил это только Лестер. А уж вздумай Темпл задаться вопросом, как он добрался до дивана внутри своего гербового лимузина – он бы за полдня не смог бы найти после на него ответ. Хотя для всего окружающего мира его царственная походка и скупые жесты, полные величавого достоинства, были более чем логичны и естественны, и ни у кого не вызвали никакого желания вычислять, пьян ли маркиз Скайстон или трезв, как достигший святости схимник. В общем, по единогласному мнению всех присутствующих офицеров, настоящий командир флотилии, за которым не стыдно и к чёрту в пасть полезть с гордой улыбкой и ледяным сердцем. И оттого и те, и он, сами того не желая, дождались события, которое уже не стиралось из памяти новопожалованного маркиза и тех, кто с удовольствием двинулся следом за его плащом в прямом и переносном смысле.
   Лестер уже открыл было рот, чтобы предложить закончить вечеринку и удалиться с пира, как понял, что просто вынужден его захлопнуть. Штабные офицеры на униформу курьеров Императора реагируют гораздо острее остальных его ревностных слуг и даже самого Космофлота Рейха – те в первую очередь всё же командиры своего борта и экипажа, а лишь затем верноподданные, для того институт кураторов и появился как бы невзначай аж пять веков назад. В то же время у тех, кто тренирован не водить спейсеры всю жизнь, а в случае какого непредвиденного аврала водить как раз капитана этих космических городов, бороздящих космический холод и жёсткое излучение звёзд, реакция на эмблему метеора под геральдическим львом императорской династии была полностью противоположной – попросту говоря, мгновенной… К счастью, полностью выдать своё реальное назначение слишком своевременным щелчком каблуками форменных сапог Лестеру не удалось – он достаточно хорошо терялся в тени своего блестящего подопечного, а курьеры Императора отвлекли на себя внимание от его скромной персоны вовсе, чеканным шагом приближаясь к столу, за которым Темпл и Хэлл развалились уже достаточно непринуждённо. Хэвен заметил эту пару в мундирах цвета серого гранита с алыми лентами в петлицах быстрее своего нового друга, и неспешно поднялся на ноги, явно не ожидая ничего хорошего от таких гостей. Он действительно боролся с искушением сложить руки на груди, понимая, что гости на службе и никаким образом не причастны к скандалу, что явно разгорелся вокруг его высвобождения из плена – ничем другим их появление здесь обосновать было нельзя – но жест так и просился осуществиться, как детская попытка заслониться от опасности. Темпл сидел себе, не шевелясь и подперев уже чуть тяжёлую голову ладонями, упираясь локтями в стол, и глядел не то в никуда, не то в открытый космос, что преследует своей бездной каждого, кто хоть однажды стоял против неё, у обзорного экрана прямой видимости. Покосившись краем глаза на притихшего сюзерена, Хэлл решил действовать сам и выдвинулся навстречу гостям. Теперь его рослая даже для космолётчика фигура, будучи на голову выше кого угодно из присутствующих, почти заслоняла собой Скайстона, по-прежнему не реагировавшего на происходящее.
- Да вы никак к нам, парни? – с юношеской бесшабашностью выпалил Хэвен, тряхнув головой так, что смоляно-чёрная чёлка полностью сползла на лоб. – Может, винца тогда по бокальчику?
   Но ведущий в паре курьеров сам был не младше его, и знал все подобные подначки лучше тех, кто ими пользовался. Он чуть усмехнулся с независимым прищуром, отлично понимая, какое на деле впечатление производят эти его внешне безобидные жесты, и проговорил тихим спокойным голосом:
- Если ты будешь Хэлл Хэвен, то и к тебе, но сегодня без винца – служба, всё-таки.
   Космолётчик неторопливо приосанился, будто хотел вытянуться в струну, но счёл это ниже своего достоинства, встал всё же ровнее, вытянув руки вдоль тела, но заметно опустив подбородок.
- Я он самый и есть, к твоим услугам, если что, - с холодным радушием проговорил он неспешно. – А в чём дело? – спросил он как будто совершенно непринуждённо и весело, и надо было обладать навыками и знаниями опытного куратора, чтоб догадаться, что на самом деле сказавший это сам не свой от страха, хотя даже обычной тени бледности не появилось у него на лице.
- Да так, сущая мелочь, парень, - в тон ему ответил гость, позволив себе вполне ясную тень улыбки на лице, и чуть пристальней взглянул на собеседника вполне холодным взглядом – он знал, что делал. – Приглашение тебе на аудиенцию к Императору завтра – думаю, ты не занят будешь, верно? – и рыжебородый синеглазый хмырь, очень довольный собой и сказанным, протянул собеседнику фактически ослепивший того на несколько мгновений документ. – Держи и отмечайся в листе получения, мне твоё удостоверение личности вовсе без надобности нынче. Твою наглую харю тут полпланеты знает, если что.
   Хэвен побелел, успешно приобретя оттенок света звезды спектрального класса В4, и совершенно безжизненным движением, скорее напоминавшим жест робота, протянул руку вперёд, дабы коснуться краем пястья мундира широкого браслета на руке гостя, чтоб сигнал об интендификации записался где надо, а затем поймать в ладонь аккуратную плитку, сияющую золотыми геральдическими львами и перламутровыми белыми лилиями… Затем, крепко зажав полученный предмет пальцами и опустив руку, он чуть вздохнул, слегка склонив голову. В этот момент его глаза вдруг резко захлопнулись, и мгновенно потерявшее равновесие тело довольно быстро стало заваливаться назад и немного набок. Оно бы так и рухнуло себе довольно стремительно на пол, кабы Лестер не среагировал быстрее и не позаботился уложить его на диван, где сидел сам. Франсуа Сахай явно предвидел этот инцидент, поскольку успел не только вовремя помочь потерявшему сознание от слишком долгой нервотрёпки офицеру, но и наградить курьера резким неодобрительным взором, молча запретив тому зубоскалить по поводу увиденного, что тот явно намеревался сделать сразу же.
- Как неаккуратно с Вашей стороны, сударь, если Вы и вправду знали, к кому откомандированы и в чём дело, - раздался вдруг негромкий, но нарочито великосветского тона рык, заставивший окружающих почувствовать себя чуть менее комфортно, чем раньше. – В любом случае, выкладывайте, с чем ещё пожаловали, да побыстрее тогда, - Скайстон церемониально уложил обе руки на стол, выпрямившись и чуть подняв голову – так смотрит начальник на подчинённого…
   Курьер сперва был явно склонен воспринять колючий взгляд говорившего как настоящий укол, но затем быстро сообразил, что делать этого не стоит. Поэтому он вежливо протянул аналогичный, только ещё украшенный крохотной копией герба маркиза Скайстона, сияющий документ новопожалованному аристократу, и произнёс с дежурной вежливостью:
- Ваша Светлость, соблаговолите получить. Я действительно не предполагал, что обычные пикировки наших корпораций могут приводить к столь серьёзным последствиям.
   Темпл холодно усмехнулся, молниеносно отправляя полученное во внутренний карман мундира.
- Сам хорош будешь после шести часов модели семьсот девяносто пятой стенда дзета-эль? Или слишком красочная перспектива, как я вижу?
   На лице собеседника промелькнула слишком красноречивая гамма эмоций, чтоб после появилась необходимость говорить что-либо вслух, и он лишь молча застыл в подобострастном поклоне. Его молчавший спутник не пошевелился, но побледнел не хуже бесчувственного Хэвена… Скайстон снисходительно хлопнул ресницами, слегка улыбнулся и небрежным жестом разрешил попрощаться и удалиться без слов. Что и было проделано, не теряя лишних мгновений. Темпл ощутил себя уставшим, как после полуночной смены в рудниках, когда каждое движение становится невыносимой каторгой для измученного тела. Но нашёл в себе силы быстро повернуться, чтоб посмотреть и убедиться, что стараниями Лестера Хэлл уже приходит в себя. Франсуа, как оказалось, вовсе не оставил без внимания законченный Скайстоном разговор.
- Да ты настоящий командир, Темпл, - спокойным дружеским тоном сказал он ему. – Теперь за Рейх можно быть спокойным – да и у тебя всё получится.
- А что, этот хозяин тюрьмы уже дал все нужные пояснения? – безжизненным от усталости голосом осведомился Темпл, пропустив похвалу мимо ушей.
- Точнее, показания, - весело подмигнул в ответ Лестер. – Но если бы ты не устроил налёт, вскрыть инцидент не удалось бы точно, там умеют зачищать подобное, если что.
- Я помню, - едва заметно, но с колоссальной горечью в голосе проронил маркиз едва слышно. – Как бы я хотел уже забыть это, право. А налёты устраивать – в моей манере, как известно, это ты мне вовремя подсказал, - добавил он уже совсем спокойно, хоть и задумчиво. – Пожалуй, со столицей Лиги так поступить и следует, придумал. Будет чем позлить как Генриха Стремительного, так и наследника престола, стало быть, хотя чем я насолил принцу, я не понимаю, право.
- Ничего не нужно забывать – просто позволять прошлому помыкать собой не стоит, - ровным дружеским тоном ответил Лестер, усаживаясь поближе к собеседнику, дабы не мешать Хэллу потихоньку восстанавливать дыхание и зрение. – Твоя повадка действительно незнакома большинству народа как в Империи, так и в Лиге, да и республиканцев ты всё же вертел на деле, если честно. Так что будь собой и дальше – это залог твоего успеха. А насчёт принца – я тебе однажды объясню, но не здесь и не сейчас.
- Жениться парню пора, а не на ком? – ехидно осведомился Темпл. – Я на самом деле параноик, наверное, полагая, что он мне здесь завидует и положил глаз на Джину.
   Лестер побледнел на несколько мгновений и прикусил губу, затем, видимо, всё же решил говорить.
- Это тоже верно, Темпл, хотя я о совсем другом вопросе упомянул. И проблемы тут могут быть, но наши позиции довольно сильны, уверяю тебя.
- Разве можно всерьёз полагать, что я могу быть соперником наследнику? – брови Скайстона заметно приподнялись на полсекунды…
- «Разве можно всерьёз полагать, что эти крошки-звёзды равны самому Солнцу, о фараон?» – ехидно процедил Франсуа, снова иллюстрируя свои выкладки цитатами из древнейшей до-истории… - Факты же плевали на их интерпретацию в чьей-то голове, верно? Так что необходимо уже так полагать, Темпл, поскольку на деле оно именно так. Но мы наконец-то живём в ту эпоху, когда соперники не только могут себе позволять быть соратниками, но и сделать это стилем. Остальное – скажу дома.
   Скайстон довольно красноречиво замолчал на пару минут, затем царственно кивнул, давая понять, что тема учтена и закрыта. Лестер в ответ улыбнулся светло и тихо, явно довольный этой реакцией.
- Парни, это что, не театр, да? – слабым голосом позвал наконец их Хэвен. – На кой чёрт я понадобился Императору, кто мне объяснит?
- Да не парься, он тебе сам и объяснит, - с добродушной ухмылкой отозвался Скайстон. – Поехали отсюда, делать тут больше нечего, да и спать уже охота, чай, нервы не титановые у всех.