Брошенные

Старый двор. Окруженная со всех сторон домами детская площадка, а вокруг припаркованы машины. Чудом сохранились два столика, где когда-то вечерами мужчины играли в шахматы и домино, делая вид, что присматривают за детьми. Могли и пивка попить, закусив таранкой.
Только это было давно. Детская площадка осталась, а детей во дворе все меньше. Столики изредка занимают алкаши, которых пока что удается выгонять. Из тех, кто в этом дворе вырос, остались несколько человек, а остальные разъехалис кто куда. А когда-то казалось, что десткая дружба навсегда.
В марте во дворе появился бродяга Алешка. Так его пацаны окрестили. Алешка не обижался, хотя было ему точно за пятьдесят, а может, и за шестьдесят. Кто этих бродяг разберет? Мужики, жившие во дворе, сначала думали прогнать бомжа, но Алешка помогал дворнику так, что вернее было бы сказать, что дворник помогал Алешке. Двор стал чистым, вымытым, просто образцово-показательным. Бродяга мог и машину помыть, если просили. Причем совсем бесплатно, а если кто копеечку за это предлагал, не отказывался.
Жил он в подвале, под квартирой дворника. В этом тоже был плюс: мышей оттуда повыгонял, а еще жители точно знали, что другие бомжи тайно во дворе жить не смогут. Алешка следил и за своим внешним видом, хотя была у него борода, но чесанная, телогрейка дырявая, но стиранная.
Спрашивал он всех жителей о женщине с маленьким мальчиком.
- Ты же всех уже женщин с нашего двора видел. Я не всех знаю, я у тебя о женщинах спрашивать должен! – приблизительно так, громко смеясь, отвечали мужики.
- Нет! Тут должна быть женщина с маленьким мальчиком. Это тот двор! Тот! – отвечал Алешка.
Говорил он с трудом, медленно, нечетко произнося звуки, так что понять его могли немногие.
Мальчишки сперва посмеивались над бродягой, дразнили его, кривляя звуки, но Алешка не обижался, лишь улыбался в ответ и так же коряво спрашивал о женщине с маленьким мальчиком. Пацаны еще больше смеялись над неумевшим хорошо говорить стариком.
Жила во дворе девочка Лена. Было ей девять лет, но побаивались ее даже мальчишки и даже постарше. Девчонка боевая и справедливая, никого не обижала и в обиду никого не давала, а если что, могла папе пожаловаться. А ее отца Скворцова Николая Федоровича уважали все. Многие удивлялись, почему Скворцовы вообще живут в их дворе. Вполне могли бы построить себе роскошную виллу и перебраться туда. О причинах догадывались лишь старожилы двора, но приезжим ни о чем не рассказывали. Старое дело. И захочет Николай Федорович, чтобы знали – сам расскажет, а раз никто из новых жителей ничего не знает, значит он не хочет придавать давнюю историю огласке.
Прошли март, апрель, май.
Алешка работал исправно, без выходных. Ребята, следуя примеру и указаниям Лены, называли бродягу дедушкой Алешей. Участковый закрывал глаза на странного жителя. На вопрос о женщине с маленьким мальчиком жители уже просто отвечали:
- Дед! Нет тут таких!
А старик все повторял:
- Нет! Это тот двор! Кто-то должен знать! Кто-то должен.
Не все понимали эти причитания, а внимания вообще никто не обращал. Подкармливали Алешку, денежку ему давали немного. А ему много и не надо. Пьяным его никогда не видели. Никакой агрессии он не проявлял. Все к старику привыкли и жалели.
Как-то ранним июньским утром, еще до рассвета, во двор въехала машина. Открылась деверь, и отттуда выскочила красивая породистая немецкая овчарка. Алешка тихо мыл детские качели. Подметал двор он обычно позже, чтобы никого не будить.
Собака пробежалась по безлюдному двору, пометила кое-где. Старик улыбнувшись запоминал места, чтобы потом помыть.
- Старик! Собака нужна? Бери! – вдруг сказал молодой человек из машины.
- Это же твоя собака! – ответил Алешка, но заезжий парень ничего не понял, услыхав лишь мычание, закрыл дверь и укатил.
Овчарка огляделась вокруг, зачем-то зарычала на старика и бросилась со двора за машиной. Выскочила на улицу, огляделась. Пробежала немного в одну сторону, в другую, села. Громко нюхая воздух, попыталась уловить знакомый запах, вернулась во двор, легла на траву около качели и заскулила, глядя на Алешку.
Старик протянул к ней руку, чтобы погладить и успокоить, но собака лишь гавкнула и прихватила его ладонь.
- Глупая! – добродушно сказал дед. – Что ж ты кусаешься?
По улице проехала машина, и собака, виляя хвостом, выскочила со двора. Через минуту вернулась. Не та машина. Не та.
Проехал еще один автомобиль, и вновь собака бросилась прочь. И вновь вернулась, опустив голову, и легла на траву около качели. Так она бегала каждый раз, когда проезжал автомобиль, и каждый раз возвращалась на то же место.
Светало. Дед принес миску воды. Собака попила, села, подняла вверх морду и завыла во все собачье горло.
- Тихо ты! Тихо! – пытался успокоить ее старик, но собака лишь грозно прорычала в ответ и завыла вновь.
Дед побежал в свой подвал и вернулся оттуда с остатками вчерашней курицы. Он оторвал кусок мяса и предложил собаке, но та отвернулась и завыла вновь. Тогда старик сел рядом и откусил сам от предлагаемого куска. Собака возмутилась и перестала выть. Дед бросил ей крылышко, она быстро съела.
Тогда он разломил курицу пополам, бросил одну половину собаке, а вторую начал есть сам. Четвероногая тварь сдалась, она легла и, с удовльствием причавкивая, принялась поглощать завтрак.
- Не вернется за тобой хозяин! Не вернется! – грустно проговорил дед. – Брошенные мы с тобой! Брошенные!
Вдруг раздался грозный голос Скворцова:
- А ну пошла отсюда! Алешка! Она тебе руку прокусила!
Старик глянул на свою ладонь. Он даже и внимания не обратил на кровь.
- Ерунда! Пройдет! Брошенные мы!
Он не успел договорить.
- Она может и детей покусать! А если она заразная? А ну пошла отсюда!
С этими словами Николай Федорович замахнулся бейсбольной битой и подбежал к собаке. Старик ахнул, накрыл ничего не понимавшую псину своим телом и с ужасом глянул на Скворцова.
Мужчина сумел отвести удар от старика и глянул в окно своей квартиры. На него смотрели полные страха и изумления глаза дочери Лены. Николай отбросил биту прочь.
Старик встал, привязал веревку к ошейнику собаки и сказал:
- Идем! Гонят нас отсюда! Идем! Идем!
Собака доела свой кусок поднялась и послушно побрела за Алешкой.
- Дед! Никто тебя не гонит! Дед! Да остановись ты! – Скворцов встал перед стариком. – А если она ребенка укусит? А если она заразная?
- Ее только сейчас бросили! – ответил старик, говоря трясущимися губами хуже обычного, но Скворцов понимал каждое слово. – Никого она не укусит.
- Тебя же укусила! Оставайся! Никто тебя не гонит.
- Ее гонят, значит и меня гонят. Мы оба брошенные. Не тот это двор. Не тот. Пойду искать женщину с маленьким мальчиком. Тут нет таких.
- Погоди, дед! – Скворцов достал кошелек, вынул оттуда несколько крупных банкнот и отдал старику. – Держи!
Алешка отказывался, но Николай вложил деньги деду в руки.
- Дед! Если что, то обращайся! Всегда помогу. А лучше оставайся!
- Нет! – твердо отрезал старик и пошел прочь со двора. За ним послушно следовала овчарка.
Скворцов проводил глазами уходящего Алешку и взглянул в окно комнаты дочери. Лена с упреком посмотрела на отца, отвернулась и задернула занавеску. Николай обвел глазами все окна двора, развел руками и громко плюнул, не скрывая досады.
А старик пошел скитаться по дворам, нигде не задерживаясь. Лишь заходил, осматривал вокруг, говорил собаке:
- Нет! Это не тот двор. Тут нет женщины с маленьким мальчиком, - и шел дальше.
Старик все время разговаривал с собакой, делился с ней едой, поил, заботился.
Как-то он заметил, что у овчарки плохо с глазами. Грязь вокруг и глазки сухие. Он промыл их водой, собака не сопротивлялась. Как-будто стало лучше. Но на следующий день то же самое. Старик зашел в дешевую столовую, собака ждала снаружи. Он вернулся с пластиковым стаканом и ватой.
- Когда-то в детстве у меня тоже болели глаза. У меня было... как это называетя?.. контивит... юктивит... Не помню! – он виновато улыбнулся, глядя в глаза псу. – Старый я. Давно это было. Мне протирали глаза чаем, и они открывались. Чай – штука полезная.
Старик промокнул вату в чай и промыл собаке глаза.
- Видишь? Чисто! – дед рассемялся. – Как же ты можешь видеть свои глаза? Вот я дурак!
Собака завиляла хвостом. Алешка аккуратно перелил остатки чая в найденную в мусорке пластиковую бутылку и спрятал ее в карман вместе с ватой.
На следующее утро он повторил процедуру. Помогало. И все же он не мог не замечать, что собаке становилось все хуже. Она уже чесала глаза лапами и просила хозяина, чтобы он гладил ее брови.
Прошел месяц после того, как старик покинул двор. Жители бы удивились, Алешка разговаривал значительно лучше. Еще бы, у него появился собеседник, его собака.
Старик решил спасти друга. Он зашел в ветеринарную лечебницу и подошел к стойке.
- У моей собаки что-то с глазами. Посмотрите, пожалуйста! – как можно мягче попросил дед.
- А деньги у вас есть? – без обиняков напрямую спросила девушка.
- Есть! – старик достал из кармана оставшуюся мелочь.
Девушка рассмеялась.
- Это Вам не больница! Это частная ветлечебница. Это людей могут лечить бесплатно. Собак бесплатно не лечат! Убирайтесь!
Старик, опустив голову, атакуемый взглядами людей и животных, удалился прочь.
Вечером он промывал глаза собаки чаем и причитал:
- Лучше бы я заболел. Видишь? Людей бесплатно лечат, а собак – нет... – Он сделал многозначительную паузу. – Идея!
Старик пальцами достал из глаза пса гнойную слизь и намазал на свои веки. Засмеялся своей находчивости и объяснил ничего не понимающей овчарке:
- Смотри! Теперь я тоже заболею. Надо только пару дней подождать. Пойду в больницу. Там мне дадут лекарство! А раз у нас одна и та же болезнь, то и лекарство нам нужно одно и то же! Потерпи!
И только тут дед понял, что у собаки нет имени.
- Как же тебя зовут-то, добрый человек! – старик рассмеялся. – Какой же ты человек? Ты добрый пес! Добрик! Будешь Добриком?
Собака завиляла хвостом и лизнула в лицо Алешку.
- Добрик!
Они уснули в обнимку на постеленной на скамье газетке в городском парке.
А через несколько дней у деда заболели глаза, чему он очень обрадовался.
- Все, Добрик! Сегодня идем к врачу.
Они пришли в больницу. С собакой старика не пустили. Он привязал ее у выхода, а сам бодро направился внутрь. В регистратуре у старика попросили паспорт, которого у него не было. В медицинской помощи было отказано. Еще пригрозили полицию вызвать, если дед тут же не уберетеся.
Алешка вышел с поникшей головой, отвязал Добрика и побрел восвояси, не зная, что делать дальше.
И тут он вспомнил, как Скворцов говорил ему: «Если что, то обращайся! Всегда помогу.» И не хотел старик возвращаться в тот двор, но Добрика надо было спасать.
Алешка пришел в старый двор и его встретила девочка Лена:
- Дедушка Алеша! Ты вернулся? Ура!
Дед осмотрел двор. Грязно. Кто ж так уберет, как он?
- Лена! А твой папа дома?
Вместо ответа девочка громко крикнула:
- Папа! – В окне тут же появился Николай. – Папа! Дедушка Алеша вернулся.
Николай выбежал во двор.
- Дед! Привет! Вернулся? Идем! Подвал твой не занят, тебя ждет.
- Николай Федорович! – Скворцов удивился улучшению речи старика. – Вы мне говорили, что если что...
- Говорил! Не отказываюсь, а что, дед? Что-то случилось?
- Глаза у меня болят, сынок. Ходил в больницу, а там говорят, что без паспорта лечить не будут. А откуда у меня паспорт? – дед с трудом сдерживал слезы.
Только тут Николай заметил, как страшно выглядели глаза деда.
- До завтра потерпишь, дед?
- Потреплю, сынок! Спасибо! Потерплю! – благодарным тоном ответил старик.
- Хотя... Какое к черту до завтра? Погоди, дед! – Николай достал мобильный телефон и прислонил его к уху. – Я Зине звоню. Ну, она раньше в нашем дворе жила, пока замуж не вышла. Она мне как сестра. Долгая история. Алло! Зина! Привет! Нормально дела. А ты сама почему так долго не звонила? Слушай! Тут старик есть один. У него что-то с глазами. Можешь посмотреть? Бомж он! Не принимают в больнице. Можешь? Приедешь? Нет! Нужно сейчас! Вот и хорошо!
Николай спрятал мобильный в карман:
- Сейчас будет. Идем, отец! Идем! Собаку у себя оставь. Не украдут ее, не волнуйся.
Дед запротестовал.
- Никто ее не тронет. Слово даю! Просто уж больно твоя собака нам с Зиной что-то напоминает. Не хочу Зину расстраивать. Понимаешь? Да как ты это можешь понимать! Идем!
Они оставили Добрика в подвале, тот заскулил сначала, но старик пообещал, что вернется, собака поняла и успокоилась.
Николай и дед вышли во двор. Там, сидя за столиком, их ждала Зинаида.
Она встала, обняла и поцеловала Николая. Собралась детвора, но Скворцов прогнал их, Лена послушалась отца, а детвора – Лену.
Зина заглянула в глаза деда.
- Николай! Я не офтальмолог. По-моему, это простая инфекция. Эти капли в аптеке купи и должно помочь. Если через два дня улучшения не будет, пойдем к офтальмологу. Хорошо?
- Лена! – девочка тут же подбежала к отцу. – Пойди в аптеку, капли купи!
Зина покрутила пальцем у виска, глядя на Николая.
- Хорошо! – Скворцов виновато улыбнулся. – Новые времена! Я сам сбегаю.
- Иди, Коля! Я тут подожду. Как пациента зовут?
- Алешка его зовут! – ответила Лена.
- Алешка? – переспросила Зинаида. – Алешками мальчишек называют.
- Так Алешка не девочка! – звонко рассмеялась Лена, заставив улыбнуться и Зину и деда.
- Как Вас зовут? – обратилась Зина к старику.
- Не помню. Зовут Алешкой, пусть и зовут.
- А откуда Вы?
- Не помню. Я ничего не помню. Я ищу женщину с маленьким мальчиком. С маленьким как Лена.
- Я большая! – возмутилась девятилетняя девочка.
Старик лишь улыбнулся в ответ.
- А как зовут женщину? Как она выглядит?
Эти вопросы старику никто не задавал. Алешка задумался, опустил глаза и пробурчал:
- Я не помню.
Приехал Николай и привез капли. Зинаида капнула пару капель в каждый глаз деда и объяснила:
- По одной капле в каждый глаз три раза в день в течение недели.
 Дед внимательно слушал.
- Николай! Ты не хочешь его отцу показать? Он же болен! Может, ему можно помочь.
- Я не думаю, что ему понравится в психушке. Он безопасен, я уверен.
- Коля! Он болен. Давай его покажем отцу! – настаивала Зина.
- Хорошо! – с сомнением согласился Николай. – Дед! Хочешь в больницу пойдем? Там тебя другие врачи посмотрят. Ты когда в последний раз у врача был?
- Я не помню. – ответил старик, виновато отведя глаза. Ему и самому надоело это «Я не помню», но он действительно ничего не помнил.
- Так идем?
- Идем!
- Тут пять минут пешком.
Они пошли втроем, оставив Лену во дворе. Лена этой лечебницы боялась. О ней столько всяких жутких историй рассказывали.
Дед весело и бодро шагал вперед, рассказывая, что капли ему уже помогают, и вообще чувствует он себя превосходно, за что благодарит Николая, Зинаиду и Всевышнего, ему этих добрых людей пославшего.
Увидев перед собой больницу, старик остановился, задрожал и с ужасом крикнул:
- Я не подопытный кролик! Я не подопытный кролик! Нет!
Он развернулся и побежал обратно. Зинаида и Николай посмотерли с недоумением друг на друга. Что было связано у старика с этой больницей? Зинаида верила своему отцу, главному врачу больницы. Никаких опытов он проводить не мог. Но что тогда это значило «Я не подопытный кролик»? Объяснения не находилось. Старик явно узнал это место. Сомнений быть не могло.
Зинаида и Николай пошли во двор.
А дед прибежав завалился в свой подвал, схватил Добрика, выбежал с ним во двор, там он вспомнил о каплях. Погладив пса, он капнул ему по две капли в каждый глаз и хотел уходить, но во двор вошли Зина с Колей.
- Папа! Дедушка Алеша те капли, что вы с тетей Зиной для него купили, собаке капал. – сообщила Лена.
- Зачем, старик? – не поняла Зина.
- Я не хотел! Я случайно! – пошел в несознанку старик.
- Ябеда! – обозвал Лену отец, и та сделала вид, что обиделась.
- Я не подопытный кролик! Мы уходим! – вскрикнул дед и неуверенно, боясь, что его остановят, пошел со двора прочь.
- Отец! – Николай догнал его один. – Никто тебя силой никуда не потащит. Честное слово! Не бойся! Оставайся!
- Спасибо, добрый человек! Мы пойдем. Пойдем.
Николай развел руками:
- Дед! Если что надо, заходи! Возьми денег! – он достал деньги из кошелька и вложил их старику в руки.
Прошло три дня. Деду капли помогли, а вот Добрику – нет. Старик успокоился и вообще не мог вспомнить, что его напугало. А вообще, раз Николай сказал, что силой никто ничего плохого с Алешкой делать не будет, значит не будет. Николаю верить можно. Старик сразу испытал к нему какое-то чувство. Доверие, наверное. И Лена ему понравилась. Еще бы. Старику все же было очень неприятно, когда детвора надсмехалась над ним. А Лена защитила его. Назвала его дедушкой Алешей. Как это здорово, когда тебя называют уважительно дедушка Алеша, а не Алешка. И Добрика надо вылечить. Никто кроме Николая этого не сделает. Никто!
Дед встал и поднял голову. На ночном небе ярко горели звезды. Свежий ночной ветер играл бородой и шевелюрой старика.
- Идем, Добрик! Коля поможет!
Они побрели сквозь ночь в старый двор.

А Николаю Федоровичу снился кошмар. Один эпизод из его жизни, который разделил ее на до и после.
Не смог тогда юный Коля осознать всего произошедшего так, как он понимал это после. Детские яркие переживания оставили отпечаток в памяти на всю жизнь. И сейчас Николай мог прокрутить в памяти те события посекундно. Со временем исчезла грань между тем, что он видел сам, и тем, что нарисовалось в сознании по рассказам других очевидцев.
Дружил Коля с девочкой Зиной. И отцы их дружили. Частенько вечерком играли в шахматы.
Папа Зины, врач-психиатр Анатолий Михайлович, радовался, что нашел достойного соперника по любимой игре, а папа Коли, капитан милиции Федор Константинович Скворцов, иногда рассказывал своему другу об интересных запутанных делах, и врач-психиатр обрисовывал психологический портрет предполагаемого преступника, чем очень помогал следствию. Правда, с одним условием: капитан должен был рассказать психиатру об ошибках в психологических портретах. Ошибки случались редко, но Анатолия Михайловича интересовали именно они.
Когда Зине и Коле было по девять лет, в городе произошла серия жестоких убийств детей.
Если первый случай произошел поздним вечером, то последующие происходили все раньше и раньше. Маньяк заманивал своих жертв, забивал в рот кляп и жестоко расправлялся с детьми. Хотя информация была засекречена, это не могло оставаться неизвестным. По городу поползли слухи, детей одних никто никуда не отпускал. А сотрудники органов внутренних дел работали по особому графику. Отец часто ночевал на работе, домой заходил на пару минут, когда выдавалась такая возможность.
А еще у капитана милиции Скворцова была любимая старая собака. Когда-то она спасла ему жизнь. После ранения пес был признан непригодным для службы. Федор Константинович хотел забрать овчарку себе домой, но жена была категорически против. Не любила она собак, даже боялась. С большим трудом Скворцову удалось договориться, чтобы собака жила в милиции. Пес стал всеобщим любимцем, а когда милиционер был на работе, неотступно следовал за ним.
В тот день дети играли во дворе как обычно. Отцы делали вид, что следили за детворой, а сами наблюдали за поединком на столиках. Врач-психиатр играл в шахматы против четверых соседей одновременно на четырех досках. Кто вообще мог подумать, что что-то может случиться средь бела дня.
Незнакомый мужчина подошел к Зине и сказал, что он брат ее мамы, и попросил провести его домой. Зина поверила и пошла, а Коля побежал к дяде Толе сообщить, что к его жене приехал брат. Да только зеваки не пустили мальца.
- Не мешай! Погоди немного! Смотри! Вот Михалыч дает!
В это время во дворе появился капитан Скворцов с собакой. Сын подбежал к отцу и пожаловался, что к Зине дядя приехал, которого она никогда не видела, а мужики не пускают Николая сообщить такую новость дяде Толе.
- Куда они пошли? – быстро спросил капитан и побежал в указанный подъезд.
Через минуту раздались выстрелы и мужики бросились спасать детей, некоторые побежали в подъезд, кто-то вызвал милицию.
Побежавшие туда, откуда раздались выстрелы, позже рассказывали-пересказывали, что они увидели.
В углу рыдала девочка Зина. Рядом сидел капитан милиции Скворцов с пистолетом в руках и ножом в голове. Поскуливала собака. У незнакомого мужчины была простреляна голова в двух местах, на руке был след от собачьего укуса.
Позже Зина рассказала, что незнакомец потащил девочку мимо ее квартиры, сунув кляп в рот, чтобы она не могла кричать. Тут появился дядя Федя, скомандывал «Стоять!». Незнакомец быстро развернулся и ударил капитана ножом в голову. Собака вцепилась в руку нападавшего, а милиционер выстрелил в маньяка всю обойму и после этого по стенке сполз на пол.
Но Федор Константинович не умер. К удивлению военных врачей он выжил, но перестал быть тем Скворцовым, каким его все знали. Повреджение головного мозга бесследно пройти не могло.
Врач-психиатр Анатолий Михайлович во всем винил себя. Это он не смог догадаться, что маньяк мог служить в горячей точке в группе специального назначения, и тяга к жестоким убийствам у него проснулась именно там. Это Анатолий Михайлович, зная о маньяке, играл преспокойно в шахматы вместо того, чтобы следить за детьми.
Отец Зины считал себя обязанным перед своим другом за спасение дочери.
Он пригласил жену капитана с мужем в психиатрическую больницу, где объяснил им обоим, что нет известного лечения после таких травм, но пообещал сделать все возможное, чтобы поправить положение. Но жена милиционера спросила:
- Вы хотите сделать из Феди подопытного кролика? На нем свои методы опробывать?
Да, женщине было очень тяжело. Из атлетически сложенного красавца, умного, галатного кавалера ее муж превратился в осуновшегося инвалида с непонятными мало изученными психическими нарушениями.
- Федя! Ты хочешь быть подопытным кроликом? – спросила она мужа.
Как она потом карила себя за этот вопрос! Ведь доктор предлагал помощь, искренне предлагал помощь.
- Я не хочу быть подопытным кроликом! Я не хочу быть подопытным кроликом! – с этими словами Федор выбежал из больницы и вместе с собакой побежал прочь.
Никто не думал его догонять. Все решили, что он направится домой, но с тех пор его никогда больше не видели.
А женщина каждый день, возвращаясь с работы, надеялась, что во дворе, она встретит своего Федю. Каждое утро выглядывала в окно, но мужа не было. Сердце бедной женщины не выдержало. Татьяна Петровна умерла через одиннадцать лет после того случая, когда сын Коля вернулся из армии.

Николай Федорович снова прокручивал в голове эту старую историю. Как же звали собаку? Не мог вспомнить.
- Добрик! – услышал он сквозь сон. – Добрик! Тихо ты! Разбудишь кого-нибудь и нас снова выгонят. Тихо!
- Точно! Добрик! – ответил себе Николай. – Какая глупая кличка! Добрик.
Сквозь сон Скворцов стал понимать, что слышал он голос бродяги Алешки.
- Не может быть! – Николай вскочил и бросился к окну.
Собака лежала на траве и грызла найденную кость, а старик мыл детские качели.
«Добрик? Старик спрашивал о женщине с маленьким ребенком. Не может быть!» - думал Николай, наспех натягивая на себя попавшуюся под руки одежду.
Он схватил свой телефон и выбежал на улицу.
Увидев бегущего Николая, бродяга Алешка испугался, подбежал к лежащему Добрику и с ужасом посмотрел на Скворцова.
- Николай! Добрик больше не будет скулить! Не будет! – крикнул старик и зажмурился.
- Отец! – Николай понял, что напугал старика и попытался говоритькак можно мягче. – А почему ты собаку Добриком назвал. Это же сука!
- Почему сука? – не понял старик.
- Да потому что не кобель! – ответил Николай улыбнувшись.
- Да? – удивился Алешка. – А он мне не сказал. Добрик и Добрик. – старик рассмеялся. – Глазки у него больные. К врачу ему надо. А собак только за деньги лечат. Денег у меня нет. – он погрустнел.
- Отец! Вылечим мы твоего Добрика. То есть твою До... Добрика так Добрика. Ты мне скажи: ты женщину с ребенком все еще ищешь?
Старик поднял глаза:
- Нет их тут. Ты же сам мне это говорил.
- А это не они?
Николай, проделав нехитрые операции, на телефоне показал старику чернобелую фотографию женщины с ребенком.
Старик не скрывал удивления:
- Это они! Это Таня, а это Коля! – сказал Алешка, указав пальцем на экран телефона. – Николай Федорович! Вы знаете, где они? – старик с надеждой улыбнулся.
- А это кто, отец? – спросил Николай, показав фотографию мужчины в форме капитана милиции.
- Скворцов Федор Константинович..., - ответил старик и задумчиво спросил. – Это я?
Николаю не нужны были другие доказательства. Он обнял отца, да так сильно, что Добрик зарычал.
- У Добрика глазки болят. Ему бы к врачу, - повторил старик.
- Хорошо! Хорошо, отец! Прямо сейчас и поедем.
Николай завел машину, посадил туда сопротивляющегося старика, собака послушно прыгнула на заднее сидение.
Через пару минут они уже были в ветеринарной клинике, в которой старику отказали в лечении собаки. Тут же разбудили ветеринара. Старик объяснял:
- У нас одинаковая инфекция была. Я ему и себе такие же капли капал. Я вылечился, а он нет. Странно.
Ветеринар, попытавшись всеми силами скрыть свое удивление от ранних посетителей, терпеливо объяснял, что у собаки не выделяется достаточно слез, в этом и причина, что любая инфекция не выводится. Он выписал лекарства, объяснил как ими пользоваться и потребовал, чтобы пациентку показали ему еще раз через две недели.
Когда Николай, старик и собака вышли из клиники, снаружи их ждали Зина и ее отец Анатолий Михайлович, они обняли старика, а психиатр глянул под шевелюру. Грубые рубцы шрама, на том месте, где когда-то был нож, развеяли последние сомнения: перед ними был капитан милиции Федор Коснтантинович Скворцов, отец Николая, спасший когда-то Зину, получив при этом ранение, несовеместимое с жизнью. Бродяга испугался от такого внимания, но все же спросил:
- А где женщина с мальчиком, Николай Федорович?
- Отец! Я этот мальчик! Я! – слезы брызнули из глаз Скворцова. – А мама умерла! Она ждала тебя, каждый день ждала.
- Нет! Я ищу мальчика.
- Да вырос я уже! Понимаешь, отец? Вырос! – Николай прикрикнул. – Долго тебя не было. Ты зачем нас бросил?
- Я бросил? Нет! Это мы с Добриком брошенные. Где Добрик? – заволновался старик.
- Зинаида пошла документы на собаку оформить. Скоро вернется. – сообщил Анатолий Михайлович. – Федор! Зачем же ты тогда ушел? Я думаю, что ты можешь быть здоровым. Есть лекарство. Попробуем?
Бродяга взял предложенные таблетки и сунул в карман. Зина вывела Добрика.
- Добрик! – позвал собаку старик. – Идем! Мы во двор. Побежали, Добрик!
Собака пустилась за своим хозяином, и они скрылись за углом.
Никто не ожидал от старика такой прыти. Николай, Зина и Анатолий Михайлович сели в машины и поехали в старый двор. Ни бродяги Алешки, ни Добрика там не было.
Они подождали до полудня. Николай не находил себе места. Он нашел отца, которого считал мертвым,... и потерял. Он все же объяснил своей дочери Лене, что дедушка Алеша ее настоящий дедушка, только зовут его Федор. Сказал, что дедушка где-то прячется. Организованная Леной детвора бросилась осматривать окрестные дворы. Нигде бродяги Алешки не было.
И тут Зинаиду осенило:
- Я знаю как его найти! Коля! Только не злись. Я не подумала.
- Говори же! – не мог удержаться Николай. – Как?
- Я, когда регестрировала Добрика, чипировала ее.
- Не понял! – растерялся Николай.
- Коля! Там чип такой с системой. Мы можем узнать, где находится Добрик. А значит и Федор! Понял? – Анатолий Михайлович засиял.
Тут же подбежали к компьютеру. Через пару минут беглецы были обнаружены. Они уходили из города вдоль шоссе.
 Сели в машину. Лена настояла, чтобы ее взяли с собой. Через двадцать минут беглецы были обнаружены.
Николай выбежал из машины:
- Отец! Что же ты делаешь?
- Я не хочу быть подопытным кроликом! – ответил старик, ускорив шаг.
- Ты не хочешь лечиться? Не надо! Никто тебя не заставляет! Мы думали, что так будет лучше! Мы хотим помочь тебе! – Николай шел рядом, а Лена, Зина и Анатолий Михайлович ехали сзади по обочине.
- Спасибо! Не надо! Я ищу женщину с маленьким мальчиком.
- Отец! Я вырос! Мама умерла! Время назад не вернешь! Ты понимаешь?
- Я тебе не нужен! Ты уже большой! Я тебе не нужен! – повторил старик.
Николай разозлился и одернул отца за ворот:
- Да! Ты мне был больше нужен, когда я был маленький. Мне нужен был отец, а не рассказы о том, какой ты герой. Ты нужен был матери! Она умерла раньше положенного, потому что не смогла смириться с тем, что ты нас бросил. Ты нас бросил! Мы брошенные! Понимаешь? Ты хочешь бросить нас снова, иди! Бросай!
Старик остановился. Собака тихо заскулила.
- Мне страшно! – вдруг произнес он. – Я не хочу быть подопытным кроликом!
- Мне говорили, что ты герой. Я верил, что ты герой. – сказал Николай. – А ты бросил нас с мамой, потому что испугался?
Николай Скворцов с досадой громко сплюнул в сторону.
- Я не был никому нужен. Я не нужен. Я не нужен. – затараторил старик.
- Нужен! Нужен! Ты был нужен тогда. Ты нужен сейчас. Ты нужен нам. Понимаешь? Нужен! – сын изо всех сил пытался убедить отца.
Бродяга повернулся и медленно пошел прочь.
- Дедушка Федор! – из машины выбежала Лена. – Не бросай нас! Ты говорил, что плохой дядя бросил Добрика. Помнишь? А теперь ты сам бросаешь нас. Не бросай нас. Пожалуйста!
Старик остановился, повернулся к девочке, присел и произнес то ли вопросительно, то ли позвав ее:
- Внученька!
Лена бросилась к деду и обняла его крепко-крепко, а старик заплакал.
- Я не брошу вас никогда! Больше никогда!
Старик подошел к машине и сел на заднее сидение рядом с Анатолием Михайловичем. Собака разместилась сзади. Так они и поехали обратно в старый двор.
Врач-психиатр не говорил ни слова, опасаясь напугать старого друга. Он вновь чувствовал вину. Его предложение тогда и напугало Федора. Он хотел лишь добра спасителю своей дочери, а получилось совсем по-другому.
Вдруг Федор обратился к врачу-психиатру:
- А что, Анатолий? Давай попробуем!
Старик достал из кармана таблетки и улыбнувшись закинул в рот.
- Рискнем, Толик?
- Рискнем, Федор! – ответил один человек другому человеку.