Моё детство - 4 часть

На первом этаже нашего дома находился магазин "Универмаг". Занимал больше половины длины нашего дома. Магазин с огромными стеклянными окнами-витринами, постоянно обновляющимися и всегда радующими взгляд покупателей. Потому что в этих витринах всегда показывалось такое изобилие, что, глядя на всё это, мимо не пройдёшь, это точно. В летний период с внешней стороны этих окон крепились тканевые навесы в трехцветную полосочку. Они защищали стёкла витрин от солнечных бликов, а ещё давали тень и прохладу в особо жаркие летние дни. Магазин своими окнами смотрел прямо на проспект Мира. Казалось, шоссе совсем рядом, но проезжавших машин почти не было видно, так как деревья, растущие по краям этого шоссе, своей густой кроной надёжно защищали тротуары вдоль проспекта, а также и все строения от грязи, пыли, выхлопных газов и шума проезжающих машин. С внешней стороны, там, где витрины, магазин имел парадный вид, как тогда говорили. А с обратной стороны... А обратная сторона магазина выходила, как раз в наш двор. А это чисто рабочая обстановка - ящики, грузчики, постоянно привозимый товар и постоянно приезжающие и отъезжающие машины.  Всё бы ничего, но в нашем магазине среди множества отделов, был ещё отдел "Живая рыба". А рыба, какой бы она не была, всегда имеет специфический запах. Зимой ещё ничего. А вот летом... Как бы это странно не звучало, но мы, жители нашего дома, не то, чтобы привыкли к этому запаху, мы перестали обращать внимание на этот запах. Тем более, что этот запах был не каждый день.

Во дворе, где находилась обратная сторона магазина, было всегда много деревянных ящиков. Ящики тогда делали из хорошей древесины и делали "на совесть". Грузчики складывали их аккуратными колонками и следили за тем, чтобы они стояли ровно и никому не мешали. Сломанные ящики они откладывали в сторону, чтобы потом погрузить их в специальную машину, которая отвозила их на свалку, где они уничтожались вместе с остальным мусором. Вот эти сломанные ящики служили для нас, детей двора, строительным материалом. Грузчики за эти ящики не отчитывались, поэтому спокойно их нам отдавали. А мы, вооружившись пилами, гвоздями и молотками, делали из деревянных дощечек этих ящиков самокаты, ролики и просто доски на колёсиках. Колёсиками служили подшипники. А подшипники разных диаметров нам давал наш дворник дядя Петя. Когда мы целой гурьбой и вот на таком транспорте катались по асфальтовым дорожкам нашего двора, гул стоял неимоверный. Надо сказать, что взрослые долго это терпели. Но в один прекрасный день терпение кончилось и нас в строгой форме попросили кататься где-нибудь в другом месте. А в другом месте было уже неинтересно. Поэтому это наше увлечение быстро закончилось.

Все дети нашего двора были разделены на три компании. Первая компания - примерные дети. Всегда чистенькие, аккуратненькие, никуда со двора не убегающие. И игры у них были соответствующие - "Дочки-матери", например. Вторая компания - удовлетворительные дети, то есть дети, имеющие удовлетворительное поведение. В эту компанию входила и я. А третья компания - плохая компания. В эту компанию входило пять человек и все мальчики. Глядя на них, сразу вспоминается поговорка "Свой свояка видит издалека". Они, действительно, как подобрались. Настолько они были одинаковы и в своих играх и в интересах и в увлечениях. Мечтой всех мальчиков и девочек нашего двора был велосипед. Первым, у кого появился велосипед, был мальчик Юра. Юра не входил в нашу компанию. Юра был примерным мальчиком. Толстый и неуклюжий, он, пыхтя, выкатывал свой велосипед из подъезда и также пыхтя садился на него и, сверху осматривая нас брезгливым взглядом, отталкивался одной ногой от асфальта, а другой ногой нажимал  на одну педаль... Велосипед ехал и он, показывая какой он ловкий и умелый велосипедист ещё долго держал эту толчковую ногу на весу... И только потом, лениво и как-бы нехотя, ставил её на другую педаль... Мы с завистью и с открытыми ртами смотрели на него и пока он катался по двору, мы бегали за ним и просили: "Юр, а Юр, ну дай покататься..." Юра не обращал на нас внимания, как будто нас и не было, молчал. Но в один из дней заговорил. Вернее, предложил нам сделку. Мы должны были принести ему что-нибудь такое, что его сильно заинтересует. Вот тогда он даст прокатиться один круг вокруг дома. Но только один круг. Мы все сломя  голову побежали по домам в поисках того, что Юру сильно заинтересует. Многим повезло, они нашли... А я никак не могла угодить Юриному интересу. Наконец, меня осенило... Мой брат собирал старинные монеты. Свои монеты он прятал в основном ящике нашего письменного стола. А ящик закрывал на ключ, который всегда носил с собой. Я сказала Юре про монеты. Он сильно заинтересовался. Я радостная побежала домой, надеясь, что брат дома и он даст мне одну монету, чтобы покататься на велосепиде. Но брата дома не было. Бабулечка собралась в магазин и попросила меня до её прихода никуда не уходить. Сначала я думала, что брат вот-вот появится. Но Мишуньчика не было. И тогда я сделала то, от чего мне потом было стыдно очень и очень долго.  Я подделала ключ от основного ящика письменного стола. Как выглядит ключ я знала, потому что часто видела его в руках Мишуньчика. Найти похожий ключ мне не составило труда. Я поместила этот ключ в тиски и быстренько напильником довела его "до ума" так, что он "как по маслу" вошёл в замочную скважину замка... О-о-о! Чего только в этом ящике не было. Я так увлеклась, что забыла где какая вещь лежала. Поэтому, взяв монету, как мне казалось самую маленькую и самую некрасивую и ненужную, чтобы не обидеть Мишуньчика, я положила все предметы обратно уже не в том порядке, как они лежали. Когда пришла бабуля, я, как ни в чём не бывало, сидела и читала книжку. Бабуля даже ничего и не заметила. Быстро попив чаю с рогаликами, которые бабуля купила в магазине, я побежала на улицу, боясь, что не застану там Юру. Но Юра был на улице. Он сидел на лавочке и складывал "всё интересующее его" в заранее приготовленный мешочек с верёвочками. С такими мешочками мы ходили в школу, чтобы туда класть сменную обувь. Я с замиранием сердца протянула ему монету... Он повертел её в руках и безразлично кинул в свой мешочек. Ура!  Я была на "Седьмом небе" от счастья... А дома меня ждал "Сюрприз...". Мишуньчик заметил пропажу. Видя, как в беспорядке лежат все его вещи а самое главное - его коллекция монет, он сразу догадался, кто это мог сделать. Я же не знала тогда, что любой коллекционер каждый день любуется своей коллекцией... Бабулечка сидела на диване и укоризненно качала головой, Мишуньчик меня отчитывал и далеко не спокойным голосом... Мама, Слава Богу, была на работе. Я плакала и просила прощения. Я убеждала Мишуньчика, что взяла самую плохую монету, некрасивую, да ещё и кривоватую. Как оказалось - это была самая ценная монета в коллекции Мишуньчика. Откуда мне было знать. Надо сказать, что мы с Мишуньчиком не умеем долго на кого-то обижаться. Вот и Мишуньчик, после долгого молчания, простил меня и взял с меня Слово, что больше никогда я этого делать не буду. Я отдала ему подделанный ключ. Он спросил - "Зачем?". "А вдруг, один потеряется..." - ответила я и мы оба засмеялись. В тот день нам всем, кто принёс Юре "Интересующую его вещь", попало. Ведь многие приносили и золотые кольца, серёжки, кортики, кто-то принёс и часы с компасом на ремешке. Вечером этого дня и на другой день у двери квартиры Юры стояла целая очередь бабушек, дедушек, родителей несчастных ребят, которые пришли, чтобы забрать эти вещи обратно. Единственному, кому не повезло, так это моему брату. Монеты в мешочке для обуви не было. Пропала. Но Миша говорил, что заметил бегающий взгляд Юриного папы. Но... Здесь уже ничего не сделаешь. После этого случая Юра сам предлагал нам покататься на его велосипеде, но мы все дружно и гордо отказывались. Юра так один и катался... Никто с ним дружить не хотел.

А нам повезло. Вокруг нашего дома ломали бараки. Людей выселяли, предоставляя им новые места жительства. Люди быстро и радостно собирали вещи и многое чего, как им казалось не нужного, оставляли... Вот в одном из сараев, который прилегал  к этим баракам, мы нашли настоящий велосипед довоенного образца. Мы быстро привели его в порядок и теперь по-очереди катались на нём. И не надо было никого просить и что-то давать взамен. Велосипед был нашим, общим. И я не помню, чтобы кто-то из нас ссорился с кем из-за этого велосипеда, или не соблюдал очередь. Всё было взаимно и дружно.

Продолжение следует...