Цой жыв

Двадцать лет назад мы снимали первую  на постсоветском пространстве (словосочетание, конечно, жуткое, но как еще сказать?) мыльную оперу. Сто серий, совместная продукция с английской кинокомпанией Портобелло Пикчерз. 

Сериал снимался в павильонах  грандиозной советской кинофабрики в Алма-Ате. Много лет павильоны пустовали, и мы ничтоже сумняшеся думали, что там будут рады крупному международному заказу.  Так же думали англичане. Это было наивным заблуждением.

Первые дни на  киностудии напоминали  триллер, действие которого происходит среди руин  таинственного города в джунглях. Иногда скрипела дверь, и из темного зева  павильона на свет божий выходила похожая на привидение фигура – ей оказывался режиссер, снявший последний фильм лет двадцать назад, или осветитель, который устанавливал свет еще для Эйзенштейна. Творческую паузу  работники культуры скрашивали дегустациями  разнообразных напитков. 

Идея, что теперь в этом царстве теней будут распоряжаться бойкие иностранцы, отчего-то никого не вдохновила.  Дело явственно  запахло саботажем.

Но тут случилось счастливое открытие: по части дегустаций иностранные участники киноконцессии тоже оказались  не дураки. Англичане все-таки.

В лондонской конторе Портобелло Пикчерз пребывали в уверенности, что в далекой Азии  идет подготовка к съемкам – она и шла, но весьма специфическим образом. Осветители пили с осветителями, общаясь на  одним им ведомом языке жестов и символов,  режиссеры – с режиссерами, мы с братом кочевали из павильона в павильон и пили со всеми, налаживая творческое взаимопонимание.

Так прошла неделя.   Потом другая. В начале третьей творческое взаимопонимание сторон достигло пика.  Можно было приступать к  установке декораций.

За декорации отвечал  длинноволосый субтильный ливерпулец по имени Стивен. Он  каким-то мистическим образом перепивал рабочих сцены, отчего те признали в нем безоговорочного авторитета. Стивен выбрал для съемок  павильон, в котором удалось оживить систему электроснабжения, и приступил к строительству выгородок.

Одна из выгородок изображала подвал, где  по замыслу сценаристов должна собираться неформальная молодежь, дети главных героев сериала.

И настал этот день! Стивен и его команда, гордые той особенной гордостью профессионалов и предвкушающие момент, когда, после триумфальной демонстрации своих трудов они удалятся в самый темный павильон для финального законного возлияния,  картинно сдернули с лесов  полотнища.  Нашим взорам предстал подвал – несколько более  артистический, чем обыкновенные подвалы города, но вполне достоверный.

За одним исключением. На задней стене крупно, белой краской, Стивен начертал:

                Bj;rk

Пришлось объяснять, что ни в одном неформальном андеграунде в наших краях Бьорк, увы,  не увековечена.

Оскорбленный в лучших чувствах Стивен демонстративно отошел в сторону. Его команда, косо посматривая на нахала, посмевшего перечить вожаку, прикатила чистую стену и вручила мне кисть и ведро краски.

Мне предстояло написать нечто такое, что окончательно и бесповоротно  убедит зрителя: дело происходит в нашем, отечественном подвале, где собирается наше, отечественное юношество, неудовлетворенное конформизмом отцов, требующее перемен.

И в полной тишине я вывел неведомые Стивену иероглифы:
      

                Цой жыв