Всё из Ничего. Книга Вторая. 0236

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава четырнадцатая)

– «Я вот наслышан о твоей легенде, и не стану лукавить, малость в ней сомневался. Ибо хоть и чудак со своим Заххайти, а баек тоже не любитель. Но я ни говорю, что легенда это байка, а просто аборигены любят тоже раздуть и приукрасить, как может и я своё Заххайти. И я теперь понимаю, что был глуп отчасти, полагаясь только на Заххайти, ибо и ты Великий и Тангай Маго – получили знак от Богов. А я как голову не ломал, так и не понял что это такое, - знак Бога. Вот и пошёл на глупости ради того чтобы узнать, что это такое. А это что-то поболее, чем Заххайти!», - попытался разбередить ностальгию Монхат Угира, Ууто-Айоа. Но Монхат Угир был не в том настроении, -
– «Если бы я знал что это такое и сам, то наверное отдал бы кому другому, как Буруй-Утао избавился от должности Вождя. Ибо это обуза от коей не открестишься! И не уйдёшь из Мира Базуки, хлопнув дверью. В этом мы чем-то с тобой очень похожи. С той разницей, что ты стремишься это получить, а я от этого избавиться. Но видать Боги всё же умнее нас, и дают это тому, кто к сему не стремится. Это тоже как Заххайти, и я не знаю, что с ним делать? Я ведь был охотником отшельником, и не ведаю, что меня толкнуло жить одному? А теперь я только живу за счёт всего Мира Базуки, ибо без него я сойду с ума, с обладанием этого, или помру на радость Ааба-Тусту! И мне ничего думать и знать не надо, так же как и Тангай Маго, ибо на народе всё чёрным по белому написано, что ему надо, только он сам этого не понять и не выразить не может. И всё просто и ясно. Оттого лишь Ааба-Тусту – сложный или непонятный, а Боги - намного проще! Вот ты знаешь, что тебе с этими Заххайти делать!? А думаешь, я знаю, что мне с этим даром делать?», - разошёлся не на шутку Монхат Угир, вышагивая из угла в угол.
– «Или может, ты мне скажешь, что вот с этим делать!?», - и Монхат Угир подошёл к дальнему углу и скинул на пол ворох шкур.…  Сначала Ууто-Айоа испугался, но, видя, что Монхат Угир апатичен к сему Утурутту, осторожно к нему подошёл и долго рассматривал. Даже попробовал коснуться пальцем, но так ничего и не надумав вернулся на гостиную скамью на своё место. Помолчав, так как Монхат Угир онемел, спустив свои пары, осторожно сделал вывод, -
– «Ну, это… чем-то напоминает Базуки, отдалённо… но, но сделано искусно! И камень весьма странный!? А так ничего мне пока на ум не идёт!?».
Монхат Угир посмотрел на него как-то странно и, скривив губы, словно тот сказал глупость и, пройдя широким шагом, плюхнулся на свою скамью у окна. Ууто-Айоа всё оглядывался, на сей странный Утурутту, словно тот сейчас оживёт.
– «Впрочем, я от тебя ничего иного и не ожидал! Но просто подумал, - а вдруг! А вдруг ты действительно, что-то видишь в Заххайти!? Но, увы, умнее всех оказался проходимец Дуйга Маго, ибо ему что-то перешло из уст самых древних наших предков, по принципу из уст деда в уста внука. И то, что раньше Заххайти представлялся совсем иначе. Гархи всё перевернули вверх тормашками, полагая, что древние наши предки были глупее нас. А оказалось, наоборот, древние были умнее нас и они знали то, чего ни в коем случае нельзя было передавать новым поколениям, и особенно в плане Заххайти. Вот тебе и вся ваша путаница с Заххайти и ломаете голову и себе и другим. Ибо они-то знали куда более, что это такое. И то, что многое из сего надо навсегда забыть. Они знали, что Заххайти так просто не уйдёт из этого Мира, и ещё будут ломки, восстания и войны. Но они уже тогда его похоронили, не в прямом смысле конечно. Но они надеялись, что потомки окажутся умнее и сами поймут, что здесь ложь, а что – Бог. Так вот вы не хранили историю, а – хоронили! Вместе с этим злополучным Заххайти! Заххайти – всё превращал в трещины и обломки! И всю нашу историю, отколов от неё обломок прошлого. Ты и сам стал обломком – Ууто-Айоа!», - равнодушно констатировал Монхат Угир. Ууто-Айоа поёжился, по телу пробежал озноб. И он как сыч моргал глазами, глядя на Монхат Угира и силясь понять что-то своё.
– «Так вот очнись же солнышко наше тёмное! Это и есть тот злополучный Заххайти в едином целом виде!», - встрепенулся Монхат Угир и подал признаки зла на челе. Ууто-Айоа вскочил как ошпаренный лихорадочно оглядываясь, то, на Заххайти в виде Базуки, то на Монхат Угир, словно не веря ушам своим, и глазам своим, и уму своему. И всё в нём кричало – Нет! Нет! Нет! Наконец он обессилено ухнулся на скамью, мол, делай со мной что хочешь, хоть режь, хоть ешь, всё одно не поверю. Потом смутно поднял глаза на Монхат Угира, словно прося пощады или подаяния. «Ну, вот с чего начался вечер, тем и кончается!», - подумалось Монхат Угиру.
– «Поверь что я не сумасшедший! И я тоже прожил немало в этом Мире! Пусть я во многом заблуждался, но…», - начал тянуть волынку Ууто-Айоа, ища оправдания и аргументы.
– «А что же ты хотел!? Обменял Богов и Базуки на Заххайти, и ещё силишься что-то понять? Ааба-Тусту, у нас в Мире было предшествующее нам поколение, которое дурманом окуривания листа Буша-Тука, пыталось ещё вселить былую силу того, что уже фактически умерло. Это такой случай, когда отмирающий старец, пытается вцепиться зубами в глотку младенца, чтобы высосать из него соки жизни и тем продлить своё, уже бессмысленное существование! Или агонию существования! И ты стал преданным их дитём. Меня же вышибло из той могилы, во-первых, что я ушёл в отшельники, а во-вторых, тот катаклизм. Ибо вулкан, - это была кара Богов, из-за предания всего Племени Базуки во имя сдохшего Заххайти. И потому я выжил и спас остальных. И если я тот злополучный момент кары не потерял головы и не вдарился в панику, то Боги просто выбрали – меня, не спрашивая подхожу я ко святым или нет. А именно Гархи стали первыми предателями Богов. И именно опять во имя Заххайти! Так ты знаешь, что такое Заххайти или нет!?», - Монхат Угир был зол, и похоже зол на самих Богов! Ууто-Айоа бросился на пол и взвыл, стучась головой о пол, -
– «Но я ведь Верил! Но я ведь не знал! Этого не может быть!».
– «Постучись, постучись головой о пол, может у тебя мозги встанут-таки на место!?», - подбодрил его Монхат Угир. Наконец Ууто-Айоа как-то стих, и как немощный старец заполз обратно на скамью.
– «Значит, если что и знаю, то не скажу! Так? Ну, и ладно, мне не больно то и надо! Я же загадывал про то, что лишь обломки Заххайти могут быть святы, но ни целое! Так оно и вышло, и пригласи сюда любого фанатика и знатока, - все будут кричать, что это не Заххайти! Ибо целое это – Базуки и только – БАЗУКИ!!! И никого кроме Базуки!», - Монхат Угир встал и участливо налил Ууто-Айоа бодяги Ачхи, и себе тоже.
– «Так что это такое? Не мучай мой дух, ибо я уже готов выслушать всё, что угодно! И даже откреститься от Заххайти! Я же должен хоть что-то знать по своему положению! А я теперь уже вообще ничего не понимаю!», - взмолился Ууто-Айоа.
– «Да зачем тебе это надо? Оставайся с тем, с чем и пришёл! Ибо этого никому не надо! Никому! И мне подавно, ибо это хуже чем Курройя, для ума и духа! Просто, это тебе урок, что значит держать Заххайти! Ты ведь никогда выходит, толком и не держал Заххайти, как Святыню. А ты держал в нём свою личную блажь. И теперь ты хоть понял, как тяжело держать настоящую святыню. А не играть ей как погремушкой, дурача массы Аборигенов. Мне, хоть я и не Гарх, тоже пришлось неволей головушку себе ломать, что это такое, ибо я думал не за себя а за всех своих и чужих Базуки. Так что такое Заххайти для тебя? Я скажу, - это коричневатый налёт, и то, что блестит местами, и то главное, что можно взять в руку, правда!? А раз это не блестит, то что? А то, голова садовая, что святыню из обломка Заххайти сделало очень длительное время истории! Так же как и любую иную святыню. А это ещё новенькое, пусть даже то же самое, но не пропитанное нашим потом и запахом. Какое ж это тогда – Заххайти!? И ты ещё мало тут при мне мучался и ломал драму, не думая скольким сотням душ, ты устроил муки по своей дурной блажи!? Пусть не такие муки духа, но куда хуже то, что порой на всю жизнь! И правильно говорят, что святых дубьём бить надо, и чем чаще, тем лучше!», - Монхат Угир говорил примирительно, не выражая чувств, но оттого у Ууто-Айоа становилось только дурнее на духу. И теперь ему же только одному, хотелось отчего-то ясности в этом наболевшем вопросе. Ибо жил он уже в новое время, а Заххайти как камень на шее тянуло его на дно - прошлого. И оттого он нервничал и боялся быть от всех отсталым. И теперь он сидел совсем растерянный, ибо именно Заххайти совместило в себе два абсолютно противоречащих мнения.
– «Ладно, пора уж и на покой! Но так и быть расскажу я тебе байку на сон грядущий. Когда-то Мир был дикий и не обжитый, и господствовали тут только одни Духи. Среди которых были и Великие и мелкие. А с того здесь Духи были, ибо они первые, кто этот мир сотворили по наказу Богов. Ибо никакая Плоть без Духа – невозможна. Но когда Мир сотворили до его начальной формы и вида, то те, кто были Великими Духами, восстали против Богов, их же сюда пославших, ибо знали что никогда ступня Бога не сможет коснуться подены этого Мира. Но в погоне за властью, они нарушили равновесие между Небом и Землёй. И оттого ранний мир был сплошь из катаклизмов, типа таких, что привёл к гибели Манзи-Уки...