Сказки дикого поля

Сказка шестая, про начало Противостояния.

Хорошо ли, плохо ли жилось под властью кунского хакана, да только с каждым годом все новые и новые рода да племена под его руку переходили. В дела оседлых соседей-южан дети Лани не вмешивались. Зато было у хакана заветное желание – объединить всех потомков «гиперборейцев», а, как известно, желание наместника Бога – закон для его подданных. Так что если кто добровольно «воссоединяться» не желал, того силой понуждали. Уж чего-чего,  а умелых воинов и добротного бронзового вооружения у кунов было в достатке – урало-алтайский регион в то время оставался основным центром бронзово-литейного производства, а в степи каждый мальчишка воином воспитывался.
В девятом веке до нашей эры кунская экспансия до Причерноморских степей докатилась. За две тысячи лет до этого именно отсюда Первый Исход начался, который принес технологии бронзового века в самые отдаленные уголки Евразии. И вот теперь отдаленные потомки древнеямников вернулись на землю пращуров в качестве завоевателей.
В те времена в северном Причерноморье жили различные племена киммерийцев, говорившие на индоевропейских диалектах. В отличие от своих восточных собратьев-кочевников, для которых главным богатством их стада были, киммерийцы с незапамятных времен все больше к земле тянулись, от того и в их имени корень «кем» - «земля» слышится. Селились основательно на высоком берегу да за крепкими стенами, хлеб растили, сады и огороды заводили, а лошадей и скотины держали столько, сколько окрестные луга прокормить могли. Правда, в связи с изменением климата, а он к началу первого тысячелетия до нашей эры очень засушливым стал, многие древнюю практику отгонного скотоводства вспомнили: стали на лето свои стада, табуны да отары на север, в лесостепную зону отгонять, а кое-кто и вовсе к кочевой жизни перешел.
Из всех соседей особо тесные отношения у киммерийцев с эллинами сложились. Так стали называть себя потомки родственных киммерийцам племен ахейцев, данайцев и ионийцев, которые за семь веков до этого на своих колесницах перевалив через Балканы, потеснив и ассимилировав пеласгов, стали заселять побережье Эгейского моря. Сами эллины по своей культуре и хозяйственному укладу уже мало отличались от «цивилизованных южан»: многочисленные враждующие города-государства, сонм капризных и злопамятных богов, вакханалии, рабство, резкое расслоение общества. Для северян, где люди испокон веку жили семейными кланами и от того семейными узами дорожили; где каждый род самостоятельно пас свое стадо; где все на виду и все в трудах с малолетства и до глубокой старости; где глава, будь он хоть самим хаканом, лично вспахивал первую борозду; для них праздная и развратная жизнь эллинской элиты была в диковинку.
И многие богатые да знатные киммерийцы на эту диковинку купились. Начали дома в эллинской манере строить, слугами обзавелись, богатством своим кичится стали, чужим богам поклоняться, жизнь стали вести праздную да распутную. Большинству их соотечественников такая жизнь не по нраву, да и не по карману была. От того, когда кунская конница в Причерноморье вторглась, не многие киммерийские поселения ей отпор дать пытались. Большинство охотно обменяло своих «цивилизованных» правителей на пришлых хаканских  нойонов, которые по обычаям предков жили и предкам-прародителям поклонялись.
Это сегодня Европа мнит себя центром цивилизованного мира, а в начале первого тысячелетия до нашей эры, с точки зрения большинства народов, и куны не исключение, Европа была страшным захолустьем. Так что назначение туда для воина почитай, что ссылкой было. Для управления западной окраиной хакан своему нойону подобрал свиту из местных южно-алтайских племен, которые еще во время Первого исхода с Дона сюда откочевали и в предгорьях Монгольского Алтая и на западных отрогах Тянь-Шаня осели. Соседи тибетцы их тохарами (белоголовыми) звали, а сами они себя все больше по тотемному предку величали: Вороном, Барсом, Беркутом…. Говорили тохары на реликтовом индоевропейском наречии. Возможно от того, что язык тохар, как и язык киммерийцев на особицу стоял от пратюркского говора остальных кунов, на них и пал выбор хакана. Но какой бы мудростью не руководствовался всесильный хакан, выбор его роковым оказался, горько аукнулся он его потомкам.
А дело так было:
Кунский нойон со свитой постепенно все киммерийские племена под власть хакана привели: до самого Кавказа и до Дуная дошли. Везде своих идолов – Оленные камни установили. Стали обживаться, с местными обычаями да ремеслами знакомиться, новые торговые связи с соседями устанавливать. А куда деваться? В то время не то что почты или телеграфа, дорог и то не было! Оружие, доспехи, привычные предметы обихода и даже украшения надо было за пять с гаком тысяч верст с Алтая везти. Груженый караван этот путь из конца – в конец, в лучшем случае, за полгода проходил. Волей-неволей пришлось учиться жить у местных народов. А поучиться, как оказалось, есть чему.
Так сложилось, что незадолго до вторжения кунов в Предкавказье проникла технология обуглероживания и закаливания железа (то есть получение стали). Само-то железо было известно человечеству довольно давно. Да только сыродутное, мягкое, быстро ржавеющее железо ни в какое сравнение с бронзой не шло. Вся и польза, что дешево: мелкие месторождения железной руды имеются почти повсюду и добывать его не в пример легче, чем медный колчедан. Другое дело сталь. И температура плавления ниже, и ржа ее не берет, а по прочности и легкости много лучше бронзы будет. А главное цена и доступность – куда там бронзе!
В общем, немного времени прошло и алтайские посланники на месте производство легкого, прочного и долговечного оружия да доспехов наладили. Такого, что и самому хакану и не снилось. Тут-то власть и переменилась. В степи ведь как? На чьей стороне сила и удача – тот и любимец богов, тому и другими править – божественную волю выполнять.
К тому времени два тохарских рода Беркута и Барса объединились, породнились, да и прибрали к рукам всю власть в киммерийской провинции Империи кунов. Своим тотемом они мифического Грифона – помесь орла и барса избрали. От жертвоприношений Оленю-Солнцу отказались, а поклонение предкам стали совершать, втыкая в вершину кургана, где древние воины-пращуры похоронены, свой железный меч-акинак – символ могущества и независимости от Алтайского центра. Благо курганов тех по степи за три предшествующих тысячелетия немало насыпано было. Кстати, именно с тех давних пор крест – графическое изображение скифского короткого меча, стал священным символом.
На месте Киммера – отдаленной провинции Империи кунов, новое самостоятельное государство сложилось. Соседи эллины новый народ, от сплава киммерийцев и тохар родившийся, скифами-скитальцами окрестили. В итоге в степи в место одного два цивилизационных центра оказалось: старый азиатский на Алтае, где по-прежнему правил хакан кунов, и молодой европейский, где воцарился скифский объединенный род Грифона. С этого то и началось Великое Противостояние между консервативным Востоком и новаторским Западом, продолжающееся и по сей день.
В то время на стороне Востока была вся экономическая и военная мощь огромной империи. Алтайские металлурги в достатке обеспечивали войска бронзовым оружием и доспехами, которые хоть и уступали по качеству железным, но в умелых руках и палка – грозное оружие. А большинство населения Империи – кочевники скотоводы – прирожденные воины, которые с малолетства верхом пасли в степи свои отары, защищая их от хищников и добывая себе пропитание дойкой, охотой и рыбалкой. Такой по первому зову хакана сам во всеоружии явится и о своем пропитании сам позаботится.
Скифам, чтобы одолеть эту мощь, мало было заполучить технологию изготовления более эффективного железное оружия. Оружие еще надо выковать. А потом найти и обучить воинов, которые возьмут его в руки. А воинов надо одеть, обеспечить боевыми конями. А потом еще и содержать, так как большинство киммерийцев давно уже кочевую жизнь забыли, на одном кумысе да бастурме (мясе провяленном под седлом лошади) они бы через неделю взбунтовались. Поэтому, прежде чем идти войной на восток, скифы направили своих коней на юг. В 714 году до нашей эры они совершают дерзкий набег в Закавказье. Разбив войско царства Урарту, скифы грабят окрестные города и захватывают ради выкупа множество знатных заложников. И лишь получив в результате набега ресурсы, боевой опыт и славу удачливых (читай угодных богам) полководцев, род Грифона начинает свою борьбу за хаканский престол.
Тридцать пять лет понадобилось скифам, что бы овладеть степными народами и утвердить Грифона на месте Лани. Много крови пролилось, но в итоге все земли вплоть до Ордоса вошли в состав Скифии. В руках Грифонов оказались богатейшие месторождения меди, олова, свинца, серебра и золота, а заодно и мощнейшее для того времени металлургическое производство. И, в отличие от весьма умеренных в быту сынов Лани, новые хозяева степи прекрасно знали как этим богатством распорядиться.
Торговые караваны связали Алтай с Балканами и Закавказьем, с Месопотамией и Согдианой, с долинами Инда и Хуанхэ. Шелка, ковры, изящные повозки, жемчуг, красители и многое другое текло к царскому скифскому роду в обмен на бронзу, серебро и золото. Об объеме товарооборота можно судить по тому, что, по мнению экспертов, большинство золотых изделий архаического периода Эллады изготовлено из алтайского золота. Но не только торговля была источником баснословного скифского богатства.
Традиционно кочевые народы не платили иных налогов, кроме одного – налога «кровью».  По первому зову они должны были выставить своих хорошо обученных, полностью снаряженных и обеспеченных всем необходимым воинов, которые не получали никакой платы за свою службу, кроме участия в дележе добычи и подарков от хакана за особые заслуги. Собранное из таких удальцов войско хорошо тем, что не требует на свое содержание ни халка. Но с другой стороны, оставленное без дела, такое войско начинает казаковать-разбойничать среди своих же.
Первым с этой проблемой столкнулся Ышбара-хакан, закончивший объединение Степи под властью Грифона, за что, кстати, и получил свое прозвище, в переводе с пратюркского означающее «могучий», а именно пратюркский язык всегда был в степи языком межнационального общения. Ну а эллины его прозвище переделали на свой лад в Ишпакай, под этим именем он и попал в древние летописи. Так вот, в 679 году до нашей эры Могучий-хакан, закончив объединение Степи, двинул своих удальцов в Закавказье, где они в качестве союзников, или скорей наемников на протяжении восьми десятилетий принимали самое активное участие в междоусобицах переднеазиатских царей. Здесь скифские воины получали боевой опыт, славу и богатство. Причем последнее широкой рекой текло на восток, существенно пополняя казну хакана.
А поскольку скифы, так же как и куны, поклонялись своим умершим предкам, то в могилы знатных скифов, особенно расположенные в урочище Пазырык курганы царского рода Грифона, чего только не клали! Драгоценные украшения алтайских мастеров; лучшее оружие кавказских кузнецов; иранские ткани с изображением жриц в высоких тиарах; изделия из шкуры леопарда; семена средиземноморского кориандра и раковины каури, привезенные с берегов Индийского океана; крытая парадная повозка, сделанная чжоускими мастерами с берегов Хуанхэ…. По богатству сопровождающего покойников инвентаря пазырыкские курганы могли поспорить с усыпальницами египетских фараонов.
Эти царские захоронения вызывали страшную зависть и ненависть у прежних хозяев степи – кунов. Дети Оленя-Солнца и верные им рода, оттесненные скифами в сухие монгольские степи, формально числились подданными скифских царей. Однако, на деле куны не только сберегли свою самобытность и независимость, но и сохранили свою власть над местными тунгусо-маньчжурскими народами. Конечно, сил для прямого противостояния с Скифской империей у кунов не было, слишком сильны у скифов были их небесные предки-заступники. Вот и направляли они все свои силы на то, что бы разорить скифские усыпальницы. При этом они не столько грабили покойников, сколько всячески калечили их тела и изымали все оружие, дабы на Том Свете предкам кунов было легче их победить и вернуть удачу и благословение Неба детям Лани. Ну а воины Грифона стремились всячески этому помешать. За каждого убитого гробокопателя скиф на сбрую своего коня позолоченную медальку в форме отсеченной головы вешал. И чем больше таких наград у воина было, тем знатней и авторитетнее он считался.
И такая непримиримая война шла за царские курганы между скифами-Грифонами и кунами, презрительно обзываемыми йарымсепи-узкоглазые, из-за того, что большую часть их войска составляли монголоиды, что слухи об этой войне до самой Эллады докатились. Аристей из Проконнеса про то целую поэму «Аримаспея» (так он записал тюркское слово «йарымсепи») написал.
Пять веков скифы в степи полноправными хозяевами были, и все эти годы шла между ними и кунами-аримаспами непримиримая «партизанская» война, а чем закончилась – о том отдельная сказка.