Мох

           Настоящую свою фамилию Васек и по-пьянке никому не говорил. А имя совпало, вообще многое совпало – просто проперло и все. Фарт такой. А еще Васек умный. Он когда с войск сорвался, автомат с собой не прихватил – стрелять ни в кого не собирался и не хотел чтоб в него. Рванул под вечер, в чем был и с чем был, и сразу, только пробежал пару километров до центра города, нарвался на свадьбу. И подружился с ними – о, солдатик, молодец, на выпей, служивый, да не ссы ты, гуляем. Дальше больше, с Ленкой закантачил у нее и ночевал, а утром, перед вторым днем веселья, она его в гражданское переодела, в шмотки пропавшего без вести брата. Ну как пропавшего, пропавшим-то он только через три года может считаться, а пока – испарившегося из родного городка в неизвестном направлении. Полгода назад. Без паспорта, кстати. Я же говорю – проперло.
           После свадьбы еще чутка побухали и, вроде, стали намечаться перспективы. Забрезжило впереди: Ленка, однушка, дачка, завод или автосервис – он специалист хороший, хоть и молодой.
           Но Васька жгло – город маленький вдруг кто из сослуживцев случайно увидит, пойдет в увольнительную и просечет или офицер, что домой каждый день волей не волей ходит. Да и вообще, небось, ищут его во всех щелях, шутка ли, солдат сбежал, дезертировал. Поэтому Васек рассудил так, взять паспорт Ленкиного пропавшего брата и тикать, а там была не была, если Ленка шухернется, фамилии его не знает, а брат так и так в розыске, терять нечего. Прихватил ксиву, куртку, пачку сигарет, денег немного и дернул на вокзал. Там сначала огляделся, а потом купил билет на Север, или как говорили его более опытные старшие товарищи на гражданке – СеверА. Пока проводил рекогносцировку из-за туалета, подвалил к нему какой-то бомжара неопределенного возраста, зачем-то представился: Миха Новожилов, он же Крысинский. Потом сказал: хочешь, солдатик, отсосу за стольник? Васек испугался и убежал.
           Потом на другом вокзале, в крупном областном центре, его пьяненького вербанул десятник. И поехал Васек лес валить за очень приличные деньги. Сначала был в бригаде рубщиком, а потом вальщиком без удостоверения. Хорошая работа – сезонная, типа вахтовая, денежная. И коллектив подходящий, мужики здоровые, работящие, молодые, вот только с женским полом проблема, то есть полное отсутствие. Пытались затащить хоть какую бабоньку, поварихой там или так просто, но дураков, в смысле дур, не нашлось, даже по лютой пьянке, а силком везти, все-таки побоялись – преступление. Хотя какой там закон, в тайге-то.
           Работали много, зарабатывали тоже, но и пропивали не считая. Рестораны, гостинцы, лесорубу после вахты – дом родной. Мужики, что постарше, домой ездили или хотя бы деньги отсылали, а молодежь тут же, в ближайшем поселке отрывалась по полной. Как начнут куролесить, только стон стоит над рекой. 
           И так десять или пятнадцать лет. А про родной дом и не вспоминал, про Ленку первое время еще вспоминал, а про родной дом – нет. Ни про мать-учителку, ни про бабушку, ни про любимую девушку Нюру Прыгунову. Что они там, как живут, как мучаются от неизвестности его судьбы, Васька не касалось. Не ранило, таким буддистом он оказался – подстраивался под обстоятельства окончательно и бесповоротно. Как флюгер под ветер. Просто еще один пропавший: Ленкин брат (кстати, а вдруг он нашелся, вот будет номер) и он. Васек и Васек. Два мужичка-погодка. А фамилия у них одна, общая.
           Так уж получилось.