Глава XIII Труп

        Гольц вошла в кабинет начальника. Бывальцев оторвался от спинки кресла с накинутым пиджаком, локти легли на стол, взгляд потупился.

        - Вера, тут такое дело… - в краешке рта обозначилась растерянная улыбка, редактор соображал с чего начать, - ты же у нас любишь погорячее…

        Глядя на обвисшие усы шефа, поникший галстук, журналистка скривила губки:
        - Я сейчас не очень-то расположена. Да и стол у вас, Александр Сидорович… шаткий.
        - Я не об этом. Сейчас поступила информация - в горах обнаружен труп ребенка.

        Гольц вскинула брови, задержала дыхание, зрачки расширились.

        - Поезжай на место, оцени ситуацию и… готовь репортаж.

        Вера пришла в себя, зарделась, подбежала к начальнику и гулко чмокнула в щеку:
        - Спасибо!
        Выскочила из кабинета, столкнулась с Любой, подслушавшей у двери.

        - Ты, как всегда, подруга, - всё равно обрадовалась журналистка, - на своём дежурном месте.
        - Что случилось? Ты вся светишься от счастья.
        - Убийство! Первое за последние… э-э-э… лет!
        «А-а», - заголосили от радости женщины, как девчушки в песочнице, схватились за руки и подпрыгнули.

        - Ты уверена, что убийство? – зарделась интересом коллега.
        - Нет, но надеюсь! Если просто несчастный случай, то и писать не о чем. Я еду на место преступления. Сидорыч послал! – сходила с ума Гольц.
        - Надеюсь, в хорошем смысле этого слова, - буркнул Славик, проходя мимо женщин с кружкой наперевес.
        - Не завидуй, – погрозила пальчиком Вера. – Ты у нас всегда будешь главным по… кошечкам! А всю грязную работу мне.

        На шум из кабинета вышел главред:
        - Чему радуетесь? Ребенок сорвался в пропасть, а они галдят от удовольствия.

        Счастливая журналистка бросилась к рабместу, подхватила сумочку, телефон:
        - Всё! Я убежала. До вечера!


        Горы упирались в небо. На склонах зеленел ковер из верхушек дубов и граба, как палас с всклокочившимся ворсом. Проплешины камня, выжженного на солнце, пряный аромат можжевельника. На ровном плато с ползучей травой меж мелкого щебня суетились люди в синем. Скособочившись на неровностях, замерли милицейские седаны, «Скорая помощь». Желтая лента связала две ободранные маслины, преграждая проход по широкой тропе.

        - Сергей Тихонович, Сергей Тихонович! – закричала Гольц, пытаясь прорваться за ленту.

        Веру быстро схватили длинные руки, подняли в воздух и тут же поставили на метр от ограждения. Перед журналисткой застыл высокий брюнет с черными глазами, природным изгибом бровей, с тщательно отделанной небритостью на подбородке. Голубая рубашка, стрелки брюк, положенный галстук, фуражка с красным околышем и две звездочки на погонах отдавали хорошим парфюмом.

        - Александраки! – завопила Гольц. – Немедленно пропусти!
        - И не подумаю, - учтивость разлилась елейно поставленным голосом.
        - Тогда… тогда… тогда я напишу о тебе!
        - Не имею ничего против.
        - И напишу о твоем модельном прошлом!

        Улыбка сползла с лица грека, воцарилась задумчивость, но руки машинально контролировали вероятные прорывы безумной.

        - Подполковник Егоров! – властно крикнула Гольц, выглядывая из-за лейтенанта.

        Обернулся крупный мужчина лет сорока, сорока трёх с проседью в темных волосах. На левой щеке затянулся шрам, оставшийся от пыток – раскалывания внедрённого в банду милиционера. Фуражка сдвинулась на затылок, широкий лоб лоснился от пота. Сталкиваясь с Сергеем Тихоновичем, окружающие явственно ощущали огромную силу, несмотря на шуточки и добродушие заместителя начальника УВД.

        - Ве-ера, - разочарованно узнал он. - Сейчас не до прессы.
        - Не имеете права! По городскому закону вы обязаны давать разъяснения журналистам! Если, конечно, не хотите заплатить крупный штраф из собственного кармана. Немедленно прикажите меня пропустить!

        Тяжелый выдох вырвался из широкой груди, тяжелоатлетические ноги приблизились к ленте. Александраки отошёл, но продолжил вахту по недопущению.
        - Пожалуйста, не пересекайте черту, - остановился Егоров. - Спрашивайте.

        Журналистка достала из сумочки ручку и блокнот. Страницы загнулись, перо заскребло по бумаге.
        - Что произошло?
        - Найден труп ребенка. Мальчик. Шесть-семь лет. Личность устанавливается. Предположительно, случайно сорвался, но, возможно, и сброшен в расщелину. Сейчас спасатели поднимают.
        - Кто-то заявлял о пропаже ребенка?
        - Нет.
        - Кто обнаружил труп?
        - Ребята-проводники, во время одной из экскурсий. Обратили внимание на большое скопление шакалов и ворон.
        - Почему не приехал Деркач?
        - Приедет. Возникли неотложные дела. Ждем с минуты на минуту. Будьте уверены, это дело будет у него на контроле, как начальника УВД.

        Подоспели запыхавшиеся Кеша с Галкой. Александраки жестом указал – за ленту ни-ни. Журналисты фыркнули на стража порядка, засыпали аналогичными вопросами подполковника. Егоров терпеливо повторил. Галка шуршала ручкой в блокноте, Вшивков поднёс диктофон к носу главного.

        Спасатели на тросах подняли труп. Засуетились эксперты, нескончаемо щёлкал фотоаппарат. На брезентовых носилках раздробленные конечности, личико всмятку, кожа, истерзанная животными. Галина отвернулась, Вера почувствовала подступающую дурноту. Отвела взгляд, быстро задышала. «Я думала такое только в фильмах показывают, а тут саму того и гляди стошнит».

        - Какие версии происшествия? - Иннокентий плотно взялся за милиционера.
        - Пока устанавливаем, как ребенок оказался один, без присмотра, - почти рапортовал Егоров, - как попал в горы. Сейчас эксперты отработают – узнаем точно, от чего и когда наступила смерть.
        - Что грозит нерадивым родителям?
        - Если их вина будет доказана, два года колонии-поселения.
        - Что планируете делать в первую очередь?
        - Опросим рабочих золотого прииска, здесь недалеко, на предмет возможных свидетелей.
        - Это рудник Лугинина?
        - Да.
        - Рассматривает ли следствие версию убийства? Выглядит, как смерть по неосторожности. Ребенок, оставленный без внимания родителей, убежал в горы и сорвался в пропасть.
        - Мы рассматриваем все версии. Что-то точно можно будет сказать после экспертизы. Если будет информация, которую можно будет сообщить журналистам, вас обязательно оповестят. Надеюсь, я ответил на ваши вопросы? Сейчас извините, мне нужно работать.
        Егоров удалился, на ходу отдавая указания подчинённым.

        Вера с Галкой завороженно следили за манипуляциями врачей. Резкий звук закрывающейся «молнии» - обезображенное тельце скрылось в мешке. Носилки с легким скрежетом задвинулись в «Скорую». Два сильных хлопка закрывающихся створок. Подхватывание мотора. Цветомузыка мигалки. Серый выхлоп напоследок, разрядивший чистоту гор. Машина с красной полосой покатила в город.

        Журналистки проводили печальным взглядом.
        - Кеш, ты, правда, думаешь, что мальчишка просто загулял и сорвался? – Гольц сложила руки на груди. Царила жара, но по спине то и дело пробегал озноб.
        - Скорей всего.
        - Проще всего на это списать, - поддержала Галка.
        - Э-э, подруга, - укоризненно глянул Вшивков, - ты забыла, в каком городе мы живём? Посмотри на ребят! Парни соскучились по настоящей работе. Думаю, это будет самое тщательное вскрытие в истории, и если что обнаружится…
        - Да что там может обнаружиться? - вклинилась Вера. - Думаю, ты прав. Несчастный случай. Даже как-то жалко…
        - А ты рассчитывала на полноценное убийство? – поддел Иннокентий. - Кстати, почему до сих пор здесь? Поговаривали, ты в Москву свалила.
        - Побрили меня с Москвой.

        В черных глазах заблестели слёзки от вдруг накатившей жалости к мальчику, от непонятности и ненужности случайной смерти, ещё и не начавшего жить.

        - Да брось ты, - приобняла Галина, - укатишь в свою столицу!
        - Я о другом…

        Гольц допоздна засиделась на работе. Глаза раскраснелись в желании сна, но терпеливо читали с монитора:
        «…Бездушие погребального мешка скрыло растерзанное тело ребенка. Врачи буднично погрузили безжизненный комочек в машину и скрылись за горизонтом. В пелене тумана, заволакивающего состраданием. Мелкий дождик оплакал мальчишку, который доверился бессердечию вечных камней. Пусть земля тебе будет пухом! А мы, живущие, будем вечно помнить тебя, проживем за тебя твою так и не зацветшую юность, зрелость настоящего мужчины, мудрость твоих преклонных лет. Покойся с миром!»

        Строчки расползались перед глазами. «Очень поэтично вышло. На «Финансовом гуру» не удалось заработать, может, за это дадут Нобелевку?.. Никакой дождик, конечно, не накрапывал, но природа должна соответствовать трагичности момента».

        Настойчиво зазвонил настольный телефон. «Кого это чёрт несёт, на ночь глядя?». Журналистка нехотя взяла трубку:
        - Алло.
        - Вера Гольц? – приятно пробаритонил уверенный голос.
        - Да, это я, - безучастно согласилась засидевшаяся, готовая провалиться в дрёму.
        - Меня попросили сообщить вам и вашим коллегам - перед смертью мальчика изнасиловали.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/08/04/640